Политическая партия евразия. Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения? Евразийство культурология основные идеи кратко

Цель: рассмотреть основные постулаты евразийской идеи.

Вопросы: рассмотреть пункты, в которых кратко отражены взгляды евразийцев.

Основные понятия: месторазвитие, Евразия, туранский этнопсихологический тип, Евразийский языковой союз.

Список литературы:

Андреев А.Г. Историческая концепция евразийства Г.В. Вернадского // http://anthropology.ru/ru/texts/andreev_ag/rusppf_12.html

Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи.-М.: Айрис-пресс, 2007.- 576 с.

Савицкий П.Н. Географические и геополитические основы евразийства // http://gumilevica.kulichki.net/SPN/spn05.htm

Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре // http://gumilevica.kulichki.net/SPN/spn05.htm.

Трубецкой Н.С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока// http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Trub/vzgl_russist.php

Основные идеи евразийства.

1. Евразийцы считали территорией Евразией не сам материк. А его континентальную часть – Российскую империю. В этом вопросе большая заслуга принадлежит географу П.Н. Савицкому. Он отмечал, что «Россия является особым географическими миром, отличным как от Европы, так и от Азии. Об этом неоспоримо свидетельствуют ее географические особенности: наличие четко выделяющихся природных зон, расположенных подобно горизонтальным полосам флага, в отличие от Европы и Азии, где их расположение - "мозаически-дробное". Уральский горный хребет лишь условно разделяет эту горизонтально расположенную систему, так как никакого принципиального изменения в ней за его рубежом не происходит. Поэтому утверждение, что Европа продолжается до Урала, где начинается Азия, не имеет никакого научного основания. Напротив, география, а также почвоведение, неоспоримо свидетельствуют о существовании особого географического мира, приблизительно совпадающего с территорией Российской империи» [Савицкий П.Н. Географические и геополитические основы евразийства // http://gumilevica.kulichki.net/SPN/spn05.htm]. таким образом, территория Евразии распространяется от Карпат на западе до Хингана на востоке, от Северно-Ледовитого океане на севере, до полосы пустынь на юге.

2. Евразийцы придавали большое значение географическому фактору. Взаимодействие с географической средой и, как следствие, ее влияние на человека, евразийцы называли месторазвитие - совокупность естественных условий (особенности ландшафта, почвы, растительности, климата и т.п.), в которых разворачивается история данного народа. Влиянием месторазвития обусловлен ряд черт психологии, культуры, "менталитета" этноса. При этом разные народы, не связанные общностью происхождения, но длительное время сосуществующие в пределах одного месторазвития, могут становиться ближе друг к другу, чем народы изначально родственные, но развивающиеся в разных условиях. В данном случае прослеживается взаимосвязь Л.Н. Гумилева и евразийцев. Он также считал, что природная среда оказывает влияние на человека, таким образом, этносы отличаются друг от друга стереотипом поведения.

3. Филолог Н. С. Трубецкой, изучая языки народов Евразии, пришел к заключению, что «помимо генетического родства языков существует еще родство иного порядка, обусловленное не общим происхождением, а длительным соседством и взаимодействием языков. В результате такого взаимодействия складываются языковые союзы. Ряд сходных черт в языках русском с одной стороны и финно-угорских, тюркских, иных языках народов Евразии - с другой, говорит о существовании особого Евразийского языкового союза» [Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре //

4. Также Н.С. Трубецкой отметил и «особый туранский этнопсихологический тип, присущий кочевым народам Азии. Для него, в частности, характерны: приоритет духовного над материальным, стремление к четко очерченным и не допускающим "разброда и шатания" границам мировоззрения, устойчивым ценностям и формам самосознания. Эти черты в равной степени присущи и русскому народу, что позволяет говорить об общности ряда черт этнической психологии русских и туранцев, а так же о туранском элементе в русской культуре» [Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре // http://gumilevica.kulichki.net/SPN/spn05.htm].

5. Евразийцы считали, что Киевская Русь являлась нежизнеспособным государственным образованием. Располагаясь на западной окраине Евразии, Киевская Русь была ограничена узкой территорией, она была протянута в меридиональном направлении. Но власть над всей Евразией неминуемо должна была сосредоточиться в руках того народа, который будет действовать в направлении параллелей, так как прямоугольник степей, протянутый на громадные расстояния от Карпат до Хингана, обеспечивал безусловное господство над всем континентом. Те народы, которые занимали степи, были безраздельными властителями всей Евразии. Естественно, что это были кочевые народы - вначале скифы, затем гунны. С исчезновением последних вопрос о господстве над степью, а следовательно - над всей Евразией оставался открытым. Задача состояла в том, чтобы мощным колонизационным движением по линии Восток - Запад объединить Евразию. Русичи не могли и не хотели исполнить эту задачу. В то же время монголы, переживавшие период пассионарности (термин Л. Н. Гумилева), были способны к этому. И они объединили континент под своей властью. Слишком наивно было бы полагать, что колонизационное движение монголов было вызвано волей отдельных лиц - оно совершалось с неизбежностью исторического закона. "Природа не терпит пустоты". Огромные пространства Евразии должны были быть заполнены. Эту необходимую роль взяли на себя монголы [Гумилев Л.Н. !» [Гумилев Л.Н. Черная легенда.-М.,Айрис-Пресс, 2007.-с.135].

6. Для России монгольское иго было не злом, а благом. Наказание посылается Богом не ради наказания как такового, а для исправления. И именно такова роль наказания Руси монгольским игом. Оно служило к исправлению Руси и свое назначение выполнило. Монголы отличались веротерпимостью. Чингисхан и его ближайшие наследники требовали политического подчинения, но не касались области веры. И монголы были далеко не однородны по религиозному признаку: кроме мусульман, буддистов, приверженцев разных форм шаманизма и язычества, среди них были и христиане. Среди монголов было немало и православных. Русские переняли у монголов необходимые элементы единого государства - систему сообщений (почтовые станции) и финансовую систему. Об этом свидетельствуют слова тюркские по происхождению: ям (почтовая станция; отсюда - ямская гоньба, ямщик и т.п.), деньги, алтын и т.п. Не было на Руси системы государственного управления вообще, не существовало развитого класса чиновников, способного управлять масштабным государственным образованием. У монголов все это было. А без этих систем Русь вечно оставалась бы в состоянии феодальной раздробленности.

Таким образом, основы государственности Московской Руси, помимо византийских истоков, имеют еще монгольские. Одним словом, из Византии на Русь вместе с верой пришла только государственная идеология, но практика государственного строительства, основы российского государственного аппарата имели образцом монгольские реалии [Трубецкой Н.С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Trub/vzgl_russist.php].

7. После распадения Монгольской империи на ряд улусов, с последующим еще более мелким дроблением некогда единой государственности, Евразия снова оказалась разъединенной. Нужна была новая сила, способная объединить Евразию. Теперь этой силой стала Россия. Началось колонизационное движение русских на восток, приведшее к образованию Московского царства, вышедшего к Тихому океану. Евразия снова была объединена новой исторической силой - русским народом. Единая государственность на просторах Евразии периодически сменяется раздробленностью и наоборот[Андреев А.Г. Историческая концепция евразийства Г.В. Вернадского // http://anthropology.ru/ru/texts/andreev_ag/rusppf_12.html].

8. Петр I превратил Московское царство в Российскую империю. Евразийцы не отрицали и не могли отрицать положительных сторон государственности императорского периода, но считали при этом, что европеизация России была проведена необдуманно - огулом, без какого-либо чувства меры и целесообразности. В этом - одна из причин революции 1917 г. Правящий слой России отказался от национальных культурных традиций и стал бездумно копировать культуру (и бескультурье) европейцев, широкие же массы народа продолжали жить культурой национальной. Поэтому между народом и правящим слоем образовался разрыв, более того, - в народе утвердился взгляд на барина как на некоего иностранца. Этот раскол нации стал одной из причин краха Империи.

9. В развернувшейся после революции гражданской борьбе белые армии были обречены на неудачу. Как бы ни был высок героизм белых офицеров и солдат, победа над большевизмом могла быть достигнута только противопоставлением ему соразмерной по силе идеологии. Такой идеологии не было и не могло быть ни у вождей и лидеров Белого движения, ни у какой-либо из существовавших в России политических партий.

Таким образом, рассматривая основные постулаты евразийской идеи, необходимо отметить, что евразийцы пришли к мнению, что на территории Евразии существует «братство народов». Они подчеркивали, что русские ближе к азиатским народам – тюркам, монголам, чем европейцам, поскольку совместное длительное проживание не может продолжаться только при наличии противоречий и столкновений. На территории Евразии существовало добрососедство, что и объясняется этнокультурными и этноязыковыми заимствованиями этносов, принадлежащим к различным расовым типам, лингвистическим группам. Так называемые народы Евразии гораздо ближе русским, чем народы Европы. Это добрососедство обусловлено было на их взгляд, прежде всего природно-климатическими условиями.

Вопросы:

1. Что послужило возрождению идеи евразийства в наши дни?

2. Является ли идея евразийства актуальной в настоящее время?

3. Рассмотрите политическую историю России в 1917-1920 гг. Правы ли были евразийцы, утверждая, что у белого движения не было той идеологии, которую представили большевики?

5. Действительно ли народы Евразии, проживающие рядом являются похожими?

Евразийство возникло в 1921 г. в Европе в среде русских эмигрантов и су­ществовало до начала Вто­рой мировой войны. Его отсчет ведется с 1921 г., когда в Софии увидел свет первый сборник евразий­цев «Исход к Востоку». Главная идея евразийства состояла в обосновании лидерства России в анти­европейском глобальном движении. В отношении Азии у евразийцев была достаточно абстрактная и романтичная позиция: они возлагали большие надежды на плодо­творность взаимодействия России с азиатскими культурами. В 1926 г. в Европе появилась их программная работа «Евразийство. Опыт систематического изложения».

Наиболее известными евразийцами были географ П.Н. Савицкий (1859-1968), филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский, богослов Г.В. Флоровский (1893-1979) и др. Веду­щее место среди евразийцев занимал П.Н. Савицкий, автор теории «месторазвития».

Евразийство представляет идейно-философское течение, осно­ванное на тезисе о том, что Россия, занимающая срединное простран­ство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров - восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объеди­няющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компо­нента. Обосновывая свою «срединную» позицию, евразийцы писа­ли: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру». На смену Европе и Западу, ис­черпавшим свои духовно-исторические потенции, шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация.

В свое время публицист и историк П.И. Милюков в дискуссии с евразийцами замечал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-греческое, славянское и европейское государство. Европеизация России - это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, оди­наковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, по­скольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия.

Заметный всплеск интереса к идеям евразийцев в современных условиях связан с поиском Россией собственной геополитической ниши в ситуации «однополярного мира».

Ключевым понятием в геополитической доктрине евразийцев, как и всей русской школы геополитики, является категория местораз­вития . Концепция евразийцев основана на положении о том, что Россия - это не Европа и не Азия, она является исключительной страной, непохожей на Европу и имеющей большое родство с Азией. Россия - это отдельный, своеобразный, целостный и органичный мир, именуемый Россия-Евразия, самодостаточный мир, географи­ческие и политические границы которого исторически совпали с границами Российской империи.

Существует множество интерпретаций термина «месторазвитие». Одно из них принадлежит Г.В. Вернадскому:

Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определен­ную географическую среду, которая налагает печать своих особен­ностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.

В этом определении социально-историческая среда и географи­ческий фактор взаимовлияют друг на друга, образуя единое целое. По этой причине история развития Русского государства есть про­цесс приспособления русского народа к своему месторазвитию - Евразии, а также и адаптация всего пространства Евразии к хозяй­ственно-историческим нуждам русского народа.

Действительно, в русской истории можно наблюдать различные типы больших и малых месторазвитий. Целостным месторазвитием являлись каспийско-черноморская степь, речные области - объе­динение леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный гео­графический мир. Именно в рамках этого мира образовались такие крупные империи, как скифская, гуннская, или монгольская, а поз­же империя Российская. В процессе образования Российской им­перии русские не только воспользовались географическими предпо­сылками евразийского месторазвития, но и в значительной степени создали «свою» Евразию как единое целое, приспособив к себе гео­графические, хозяйственные и этнические условия Евразии.

Законченный вид это понятие приобретает в концепции месторазвития П.Н. Савицкого. Она очень близка к органицистской шко­ле Ф. Ратцеля. Именно «месторазвитие» выступает объе­диняющим началом России-Евразии при всей национальной, расо­вой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.

Согласно П.Н. Савицкому, географическое положение России можно понять через анализ отношений центра и периферии. Здесь сходство с моделью Хартленда X. Маккиндера. Россия как часть Старого Света есть некое целостное единство, в котором про­тивостоят, с одной стороны, окраинно-приморские области, прости­рающиеся от Китая до Западной Европы включительно, а с другой - его внутренние районы.

Отрыв России-Евразии от Мирового океана породил особый уклад хозяйствования. Огромные размеры территории и наличие природных богатств постоянно подталкивают Евразию к осознанию своей экономической самодостаточности, превращению ее в авто­номный «континент-океан». Евразия в строгом смысле слова, от­мечают евразийцы, подразделяется уже не на Европу и Азию, а на несколько сегментов: срединный континент (собственно Евразия) и два периферических мира: а) азиатский (Китай, Индия, Иран); б) евро­пейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман - Западный Буг - Сан - устье Дуная. Последняя граница является водоразделом двух колонизационных волн с Востока и Запада.

Такое географическое положение России-Евразии способство­вало объединению и синтезу двух начал Старого Света - Востока и Запада. Образовался новый тип культуры с чертами материковой (континентальной) культуры в противовес океанической, а точнее, атлантической культуре Европы, Америки и, вообще, британо-атлантической модели развития. В России-Евразии осуществлен синтез европейского и азиатского начал.

Позже этот исторически складывавшийся в Евразии тип культу­ры Л.Н. Гумилев назвал скифско-сибирским «степным» стилем .

Срединный континент стал «плавильным котлом» для славяно­тюркских народов, сформировавших в результате органический сплав российского суперэтноса: «Надо осознать факт: мы не славя­не и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские». Его культуру составила евразийская куль­тура, синтетическая по своему характеру. Самобытность евразий­ской культуры состоит не только в том, что это особый этнический тип, но и в том, что Россия оказалась едва ли не единственной хра­нительницей православия по восточному, греческому образцу. В ра­боте «Европа и человечество» (1920) Н.С. Трубецкой писал, что православие является стержнем евразийской культуры.

Русскую культуру отличает от других культур соборность, народность, ее цель состоит в истори­ческой миссии сохранить и множить духовные основы человечества.

Евразийцы выступали против панславизма, говоря, что он был создан поборниками российской великодержав­ности по подобию пангерманизма. Они поддержали «формулу» Ле­онтьева: славянство есть, славизма нет.

Евразийцы негативно относились к идеи европоцентризма, ев­ропейского превосходства. Под ее влиянием неевропейские народы начали рассматривать европейскую культуру в качестве эталона и приходили к выводу о своей национальной неполноценности. Ре­зультатом этого стал отказ от национальных культур и националь­ных корней. Желание «догнать» Европу породило стремление пере­скочить через необходимые ступени собственного исторического развития.

Евразийцы отвергали либеральное государство как слабое, а парламентскую демократию как извращенную форму прав­ления, рассматривая ее скорее как олигархию. По мнению Савиц­кого, евразийское государство должно иметь форму идеократии, быть механизмом реализации идеи, которая в качестве духовного импульса транслируется сверху вниз.

Идея идеократии могла принимать самые различные формы: теократия, «народная монархия», национал-диктатура, партийное государство. Неизменно одно: во главе такого типа государства дол­жен стоять особый класс «духовных вождей». Для их распознания он ввел понятие «географическая личность». Достоинство такой лич­ности состоит в способности подняться над материальной необхо­димостью, органически включать физический мир в единый духовно-созидательный импульс глобального исторического творчества.

Ключевой тезис, который явно проводился в работах евразий­цев, состоял в том, что азиатский фактор играл более существен­ную роль, чем славянский, в формировании и государственности, и российской концепции культуры.

Савицкий отмечал, что благодаря татаро-монгольскому нашест­вию Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и со­хранила свою духовную независимость от агрессивного романо­германского мира. Евразийцы считали, что «впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана». Подъ­ем Русского государства с середины XV в. и до середины XVIII в. ха­рактеризуется восхождением Московского государства в качестве преемника и наследника Золотой Орды.

Идеи евразийцев подвергались серьезной критике по многим на­правлениям.

Неоевразийство Л.Н. Гумилева

Идеи основателя геополитической доктрины евразийства П.Н. Са­вицкого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л.Н. Гумилева (1912-1992).

Хотя в своих работах Гумилев геополитические темы прямо не затрагивал, однако его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Термин «этнос» ввел в международный на­учный обиход в 1921 г. русский ученый С.М. Широкогоров (1887- 1939) в качестве собирательного термина для обозначения этниче­ских общностей.

В научной литературе сложились два основных подхода в определении этноса:

1. Этнос - это исторически возникшая общность (форма социальной организации) людей, которая обладает общностью территории, языка, культуры, религии, другими общими признаками. Сторонники данного подхода исходят из того, что этнос явление социальное, ибо он не существует вне собственных социаль­ных институтов различных уровней - от семьи до общества. Следова­тельно, этнос подчинен за­конам развития общества и потому не имеет собствен­ных закономерностей. Со­циальное в широком значе­нии, утверждают они, вклю­чает в себя и этническое. Значит сами этносы пред­ставляют собой социальные институты.

2. Этнос - это устойчивый, естественно сло­жившийся коллектив лю­дей, противопоставляющий себя всем другим аналогич­ным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который за­кономерно меняется в историческом времени. Сторонники этого под­хода исходят из того, что этнос явление биологическое (природное), это система, являющаяся связую­щим звеном, «мостом» между социальным и биологическим, явление, в котором биологические признаки играют определяющую роль.

Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства яв­ляется стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от об­щества, работают не сознательные решения, а ощущения и услов­ные рефлексы. Поведение каждого этноса - это способ его адапта­ции к своей географической и этнической среде.

Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и клас­сифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического раз­вития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополни­тельного фактора - пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного при­знака в популяции и приводящую к возникновению новых этниче­ских систем в затронутых ею регионах.

Скептики критикуют Л.Н. Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представ­ляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное).

В данном случае применяется подход: «Необъяснимо, значит не­возможно». Вместе с тем, доктрина Л.Н. Гумилева отвечает объек­тивным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.

Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200-400 км и длиной примерно 0,5 окружности Земли. Его признак - массовое появление на некоторой территории сверхактив­ных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз разви­тия, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (раз­вития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пре­делами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индиви­дов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие ус­тановки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за ис­ключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно - в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».

Первая фаза - фаза пассионарного подъема этноса. Она продолжается около 300 лет. Основной стереотип поведения этой фазы: «Будь тем, кем ты должен быть».

Вторая фаза - акматическая фаза, которая продолжается около 300 лет. В ней пассионарное напряжение в этносе достигает наивысшего уров­ня. Она характеризуется господством пассионариев жертвенного типа, наивысшим числом субэтносов. Основной стереотип поведения: «Будь самим собой».

Третья фаза - фаза надлома, которая продолжается около 200 лет. Это фа­за резкого снижения уровня пассионарного напряжения. Она характе­ризуется ростом числа субпассионариев (индивиды энергодефицитного типа), острыми конфликтами внутри этноса. Стереотип поведения: «Мы устали от великих, дайте жить».

Четвертая фаза - инерционная, которая продолжается около 300 лет. Это пора «золотой осени». Стереотип поведения: «Будь таким, как я».

Пятая фаза - фаза обскурации. Она продолжается около 200 лет. Пас­сионарное напряжение убывает до уровня ниже нулевого. Стереотип поведения: «Будь таким, как мы».

Шестая фаза - мемориальная, знаменующая завершение процесса эволю­ции этноса. Стереотип поведения: «Будь сам собой доволен».

Таким образом, каждая фаза эволюцию этноса характеризуется:

1) изменением уровня активности этноса (миграционной, социаль­но-экономической, политической, природообразовательный и др.);

2) господствующими в данной фазе типом пассионариев опреде­ленного уровня и количеством, ролью субпассионариев;

3) единым для данной фазы общественным императивом поведения;

4) степенью внутренней сложности этноса, т.е. количества и направлений изменения составляющих его субэтносов;

6) особыми, присущими только ей отличительными признаками.

Применительно к геополитике Гумилев довел до логического конца идею Савицкого о том, что русские - это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюрко-славянского слияния. В его концепции татаро-монголы выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государ­ства от католической агрессии Европы.

Постулирование полярности Россия - Запад (в лице ее лидера - США) основано на вере в будущее воссозданной евразийской импе­рии, обладающей большими историческими возможностями. Неиз­бежно центр тяжести должен переместиться к более молодым этносам. Западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этно­сом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи.

В современном мире насчитывается более двух тысяч этниче­ских общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни эт­носы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.

Основная идея евразийства - идея о су­ществовании целостной евразийской нации, развивающейся на почве объединяющей идеи православия, была мифом. Эта идея на­циональной исключительности была искусственной конструкцией. Более того, характерной чертой современного развития России стало стремление значительных слоев населения войти в семью европей­ских народов Запада. Европейская идентичность рассматривается как условие демократических ценностей и всесторонней модерни­зации России.

ИДЕИ И ПОЛИТИКА В ИСТОРИИ

ЕВРАЗИЙСКАЯ ИДЕЯ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ

И.И. Орлик

Центр политических исследований Институт экономики РАН Ул. Новочеремушкинская, 46, Москва, Россия, 117333

В статье рассматриваются основные этапы возникновения «евразийства», исследуются взгляды его основателей, а также отношение евразийцев к национальной политике СССР. Особое внимание уделено концепциям «неоевразийства» - попыткам возродить евразийские идеи и дополнить их новыми оригинальными взглядами.

Ключевые слова: евразийство, Россия, П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, Г.И. Вернадский, неоевразийство.

В драматическое для России время - в начале 20-х гг. прошлого столетия, - когда шла кровопролитная продолжительная гражданская война, а судьба Российского государства была очень неопределенной, небольшая группа русских интеллектуалов - профессора университетов, писатели, публицисты, бежавшие или насильственно изгнанные со своей родины, задумались над будущим России и попытались обосновать главные принципы обустройства страны. Так родилась евразийская идея. Это были не дилетанты, не политические доктринеры, предающиеся пустому фантазированию без каких-либо весомых аргументов. Нет, это были «люди, прошедшие научную школу, владевшие искусством изощренного анализа» (1).

Зарождение идеи. Евразийскую идею выдвинули представители русской интеллектуальной элиты, но не в России, а за рубежом, в эмиграции. В отличие от тех, чьей целью была борьба за свержение советской власти (2), небольшая группа русских интеллектуалов поставила перед собой задачу не только осмыслить произошедшие в их стране глубокие перемены, но и попытаться определить возможное будущее России, ее место и роль в мировом развитии.

Они обосновались в Праге, Софии, Белграде, Париже и Берлине. В начале 20-х гг. ХХ в. экономист-географ Петр Николаевич Савицкий и фило-

соф Николай Сергеевич Трубецкой в Праге стали основателями идейного течения, вскоре получившего название «евразийство». Признанными идеологами евразийства стали Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Н.Н. Алексеев, Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин, В.П. Никитин, Б.Н. Ширяев, В.Н. Иванов.

В течение 20-х гг. евразийское движение распространилось в ряде европейских стран, не получив при этом какого-либо четкого организационного оформления. Однако влияние его идей становилось все более широким. Этому способствовали публикации книг в Праге, Париже и Берлине, а также привлекавшие большое внимание евразийские конференции, проводившиеся в трех вышеназванных столицах и в Софии. Одновременно издавался сборник «Евразийский временник» (9 выпусков за 1922-1929 гг.).

По мере расширения евразийского движения происходила его дифференциация, а в ряде случаев переход его сторонников на жесткие политические позиции борьбы с советским строем. Резкая политическая поляризация привела в конце 20-х гг. к расколу евразийского движения. Его центр переместился в Париж, где под руководством Л.П. Карсавина с 1927 г. начал действовать «Евразийский семинар» и издаваться газета «Евразия». Раскол в редакции «Евразии» привел к фактическому прекращению деятельности евразийского движения. Один из его основателей Н. С. Трубецкой в письме в редакцию от 31 декабря 1928 г. «с прискорбием» отмечал «факт раскола», признавал невозможность восстановить внутреннее единство и равновесие евразийства и заявлял о своем выходе из газеты «Евразия» и из евразийской организации. И только в Праге в 30-е гг. XX в. сохранилась евразийская группа ученых, не связывавших свою деятельность с политическими целями.

Евразийство как сумма идей сложно по своему содержанию. Не случайно евразийцы называли свое учение системой, сформированной на основе комплексного подхода. Хотя критики евразийцев, прежде всего их «соседи» по Праге А. А. Кизеветтер и П.Н. Милюков, не признавали их учения, считая его проявлением «расистской идеологии», «максимализмом» (3).

Истории возникновения евразийства как научного идейного течения посвящены многие работы отечественных историков и философов (4). Их оценки евразийства заслуживают специального исследования. Нас же интересует суть евразийства, его главные концепционные установки, которые могут представлять интерес для определения возможности их использования и применения к анализу проблем евразийского пространства в ХХ1 в. Вот лишь некоторые главные положения концепции евразийства. Ее основатели считали, что в течение нескольких веков пространство России, ее территория увеличивалась за счет «органического расширения в Азии» (5). А Московское государство, выросшее из Северо-Восточной Руси, стало объединителем евразийского мира, приняв культурно-политическое наследие монголов. Отсюда и вывод, что русский народ - это «особый этнический тип, сближающийся как с азиатским, так и с европейским».

По мнению П.Н. Савицкого, культура России не является ни полностью европейской, ни одной из азиатских. В ней нет механического соединения элементов той и другой. Это срединная, евразийская культура, первенствующую роль в которой играют великороссы. Границы Евразии совпадают с границами Русской империи. Евразия - особая часть света, особый континент, «некоторое замкнутое и типичное целое и с точки зрения климата, и с точки зрения других географических условий» (6). И далее: «Евразийская культура связана с другими культурами, но азиатские культуры ей ближе». «Русский мир евразийцы ощущают как мир особый и в географическом, и в лингвистическом, и в историческом, и в экономическом и во многих других смыслах. Это «третий мир» Старого Света, не составная часть ни Европы, ни Азии, но отличный от них и в то же время им соразмерный» (7).

Для будущего России, считали евразийцы, необходимо закончить дело Петра I, то есть «вслед за тактически необходимым поворотом к Европе совершить органический поворот к Азии» (8). При этом подчеркивалось, что Россия отличается от Германии или Франции, в основе которых лежит национально-государственное единство. Основой России является культурноматериковое единство.

Не все евразийцы предлагали отвернуться от Европы - напротив. Но для того, чтобы «сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее». Евразийцы утверждали, что Россия может быть независимой. «Она представляет своеобразную географическую среду, в своих простых, широких очертаниях резко отличную от дробного строения Европы» (9).

Более категоричен был Н.С. Трубецкой. По его мнению, евразийский мир представляет собой «замкнутое и законченное географическое, хозяйственное и этническое целое», которое отличается как от «собственно Европы, так и от собственно Азии». И далее он подчеркивает, что сама природа указывает народам Евразии «необходимость объединиться и «создавать свои национальные культуры в совместной работе друг с другом». Россия не должна быть «провинцией европейской цивилизации». Европейский образ мысли рассчитан на «совершенно иной психологический тип людей». Задача России в будущем состоит в том, чтобы осознать, наконец, свою подлинную природу. Необходимо «созидание самостоятельной и самодовлеющей русско-евразийской культуры на основаниях, совершенно отличных от духовных основ европейской цивилизации» (10). Это максималистское утверждение Трубецкого не раз подвергалось критике со стороны оппонентов евразийства.

Один из основателей евразийства Георгий Владимирович Вернадский видел главным фактором формирования Российской империи только географическую среду. Поэтому каждый из пяти разделов изданной в 1927 г. Евразийским книгоиздательством в Праге монографии «Начертание русской истории» содержит в названии слова «лес» и «степь» (11).

Идеи, изложенные Г.В. Вернадским в «Начертании русской истории», легли в основу ряда концепционных положений евразийства: нет двух Рос-

сий, «европейской» и «азиатской», а есть только одна Россия - «евразийская» или «Россия - Евразия»; непрерывное поступательное движение русских на восток не является «империализмом», а «неустранимой внутренней логикой месторазвития»; русский народ не только применился к своему ме-сторазвитию, но в большой степени и сам создал это свое месторазви-тие (12).

Некоторые историки евразийского движения утверждают, что оно возникло на базе славянофильства. Но это не так. Хотя многие взгляды как будто бы почерпнуты у славянофилов, что видно из основных положений славянофильства.

Идеи славянофилов наиболее полно освещены в серии статей русского философа Николая Яковлевича Данилевского, опубликованных в 1869 г. в журнале «Заря», а затем вошедших в его труд «Россия и Европа», вышедший в 1871 г. Уже здесь, в основных его главах, рассматриваются культурные и политические отношения Славянского мира и Германо-Романского, сложность, а подчас и враждебность взаимоотношений Европы и России; ставятся вопросы о принадлежности России к Европе и о тождественности европейской цивилизации с общечеловеческой; определяются культурноисторические типы и законы их развития; предпринята попытка выяснения различий в характере народов, их «психическом строе», а также влияние на них «исторического воспитания». И все это приводит автора к основному выводу славянофилов: «европейничанье - болезнь русской жизни», а спасенье - «всеславянский союз» (13).

Славянофилам принадлежит приоритет выдвижения русской «национальной идеи». С иронией писал о «русской национальной идее» Ф.М. Достоевский, которую славянофилы определили формулой «всемирного общечеловеческого единения». Начало ему, по их мнению, положит «всеславянское единство». «Примирительной мечтой вне науки» назвал Ф. М. Достоевский эту «национальную идею» (14). Кстати, его взгляды оказали непосредственное воздействие на формирование евразийского идейного течения. Именно у Достоевского евразийцы находят важный ориентир: «В грядущих судьбах наших может быть Азия - то и есть наш главный исход» (15), - писал Достоевский, а позже дополнял, что русские не только европейцы, но и азиаты.

Евразийство ощутило на себе отпечаток двух противоречивых и даже враждебных друг другу русских идейных течений: славянофильства и западничества. Не случайно в трудах евразийцев мы находим многое из взглядов славянофилов Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, западников И.С. Тургенева, П.Я. Чаадаева и М.Н. Каткова. Но ни одного из этих двух течений евразийцы не приемлют. Их взгляды оригинальны и составляют полностью самостоятельное идейное направление. Первые евразийцы, далекие от политических амбиций лидеров белой эмиграции, считали, что главным является сохранение «евразийской общности». Именно поэтому они считали вполне

исторически обоснованными империю Чингисхана, Московское государство, Российскую империю, СССР - как преемственные формы евразийского объединения.

Идеологи евразийства создали концепцию исторического, геополитического, культурного, этнографического единства России - Евразии, которая, по их представлению, является особым геоприродным, историческим и социокультурным миром.

«Неосознанное» евразийство. Основатели евразийства особое внимание обращали на сохранение евразийского пространства. В 1926 г. П.Н. Савицкий, говоря о «естественности» границ России, отмечал, что «несмотря на страшные потрясения войны и революции», в общем и целом, с отклонениями в обе стороны, «границы Евразии совпадают с границами Русской империи» (16).

Евразийцы не раз отмечали, что «существо русско-евразийской идеи осталось неосознанным (выделено мной. - И.О.) и даже искаженным, правда, лишь в призванном его осуществлять правящем слое» (17). Эта неосознанность, по мнению евразийцев, была характерна и для советских руководителей. Идея евразийства, писал П.Н. Савицкий в 1933 г., «живет в СССР, но только не осознает в нем своего существования» (18). Русская революция, продолжает он, покончила с Россией как частью Европы. «Она обнаружила природу России как особого исторического мира. Но в настоящее время (т. е. в середине 30-х гг. ХХ в. - И.О.) это не более как намек и задание. Цель евразийцев - реализовать его в исторической действительности» (19).

П.Н. Савицкий реально оценивает ситуацию в Советской России с точки зрения сохранения евразийской тенденции, особенно в связи с национально-лингвистической политикой. «Давая свободу и простор употреблению и развитию всех многообразных языков Евразии, коммунистическая власть, несомненно, примыкает к здоровой и творческой евразийской традиции» (20). Однако евразийцы считают утопическим, фиктивным «коммунистический интернационализм» в качестве руководящего принципа в жизни СССР. Таким принципом они считают «общеевразийский национализм».

Отношение евразийцев к советскому режиму было довольно сложным и противоречивым. С одной стороны, они, конечно, были противниками коммунизма. А с другой, их враждебное отношение к западной либеральной демократии делало их якобы союзниками советских властей, что было предметом злобных нападок на евразийцев со стороны их «собратьев» по эмиграции. Евразийцы ориентировались на «третий путь», но подробно эту тему они не развивали.

Евразийцы признавали, что в СССР русский народ есть и будет только одним из равноправных народов, населяющих государственную территорию и принимающих участие в управлении ею. Эта перемена роли русского народа в государстве ставит перед русским национальным самосознанием ряд проблем. Для того чтобы отдельные части бывшей Российской империи про-

должали существовать как части одного государства, необходимо существование «единого субстрата» государственности. «Национальным субстратом того государства, которое называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация (выделено мной. - И.О.) и в качестве таковой обладающая своим национализмом. Эту нацию мы называем евразийской, ее территорию - Евразией, ее национализм - евразийством» (21), - отмечал Н.С. Трубецкой.

В опубликованной в 1925 г. в Берлине работе «Наследие Чингисхана» он отмечал, что в советской внешней политике проявляется «отказ от фальшивых славянофильских и панславистских идеологией, отказ от подражания империалистическим замашкам великих европейских держав. По отношению к Востоку впервые взят правильный тон, соответствующий исторической сущности России - Евразии: впервые Россия признала себя естественной союзницей азиатских стран... Во внутренней политике следует отметить отказ от русификаторства, органически чуждого исторической стихии России.» (22).

Пражские евразийцы не случайно подчеркивали схожесть многих их идей евразийского государственного устройства с советской концепцией многонационального государства. В постановлениях ЦК ВКП(б) по национальному вопросу проявлялось своеобразное «неосознанное евразийство». Достаточно обратиться к истории образования СССР, чтобы увидеть явное стремление советских лидеров сохранить единое государственное пространство Российской империи. Не вдаваясь в подробности сложного процесса решения национального вопроса в СССР, следует обратить внимание на два диаметрально противоположных друг другу варианта государственного строительства (23).

Накануне официального провозглашения Союза Советских Социалистических Республик в центральном партийном руководстве и особенно в республиканских партийных организациях развернулась бурная дискуссия по поводу объединения. Основной проект, выдвинутый И.В. Сталиным и поддержанный С.М. Кировым, С. Орджоникидзе, Д. Мануильским и другими, предусматривал вхождение национальных республик в РСФСР, и, как указывалось в письме секретаря ЦК Компартии Украины Д.З. Мануильского И.В. Сталину 4 сентября 1922 г., - «ликвидацию самостоятельных республик и замену их широкой реальной автономией» (24). Этот проект был принят 24 сентября комиссией ЦК РКП(б) и получил название «автономиза-ции», или федерации, основанной на автономии.

Другой, ленинский вариант предусматривал федерацию, основанную на договорных началах. Вокруг вопроса об объединении развернулась ожесточенная борьба. Против ленинского проекта резко выступил Ф.Э. Дзержинский, за что он - по национальности поляк - был обозван Лениным «великодержавным русским держимордой». Тяжело больной В.И. Ленин 27-го сентября 1922 г. в беседе с И.В. Сталиным подверг резкой критике идею «авто-

номизации», считая ее ошибочной, умаляющей права национальностей. Одновременно он продиктовал письмо к членам Политбюро ЦК РКП(б), настаивая на создании «федерации равноправных республик» (25). 6 октября 1922 г. пленум ЦК РКП(б) принял Резолюцию о заключении договора между независимыми советскими республиками (включая РСФСР) об их объединении в Союз Советских Социалистических Республик с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава Союза (26).

«Автономизация», конечно, была более близка к сохранению старого административно-государственного устройства Российской империи, а очень быстрое, произвольное, без какого-либо обоснования определение государственных границ каждой из советских республик привело к серьезным проблемам в их взаимоотношениях. Что же касается провозглашенного «права наций на самоопределение вплоть до отделения», то, по мнению классических евразийцев, этот принцип мог сыграть опасную роль в будущем. Некоторые из них даже со всей определенностью заявляли о бомбе, подложенной под российскую государственность.

Евразийцам больше импонировала идея «автономизации», которая в перспективе должна была привести к объединению народов России. Особое внимание они уделяли «культурной автономии» в рамках краевого или губернского территориально-административного деления Советского государства. Именно поэтому сторонники «автономизации» иногда назывались советскими «неосознанными евразийцами». В отличие от них противники «ав-тономизации», которых философ А.С. Панарин называет представителями «раннего коммунистического романтизма», рассчитывали «на исчезновение национальных границ, отмирание государства и слияние народов в единую коммунистическую семью» (27).

В советское время немногочисленные исследователи, интересовавшиеся идеями евразийцев, считали, что их заслугой является определение «многонационального государства». Хотя евразийцы полагали, что России необходима «сильная централизованная власть», так как ее бесконечные просторы не содействуют раздробленности и требуют экономического и политического единства.

Один из лидеров евразийцев Н.Н. Алексеев был весьма радикален в оценке советской национальной политики. «Апеллируя к национальному самоопределению, - писал он, - коммунисты закладывали мину замедленного действия (выделено нами. - И.О.) под проповедуемый ими интернационализм» (28). «Так были созданы большевиками многочисленные национальные республики среди народов, которые до этого ни о какой автономии не думали» (29).

В Советском Союзе, конечно, не было какого-либо оформленного евразийского идейного течения. Но были яркие личности, научно разрабатывавшие проблемы евразийского пространства, пытавшиеся выяснить его прошлое и наметить будущее. Среди них, прежде всего, следует назвать Льва Николаевича Гумилева, работы которого длительное время вызывали острые споры между этнографами, историками и географами.

Среди советских евразийцев выделяется и новгородский писатель Дмитрий Балашов. В сборнике новгородской писательской организации «Вече» Д. Балашов продолжает развивать идеи классических евразийцев, особенно в связи с их отношением к Западу. «Лучше или хуже наша история и мы сами стран и народов Запада? Не лучше и не хуже, мы - другие» (30). Многое во взглядах Д. Балашова совпадает с концепцией этногенеза Л.Н. Гумилева. Общим у них является «представление о том, что Россия -страна не европейская, а именно евроазиатская, что следование европейскому пути развития было в России ошибкой» (31).

Оценки советского евразийства были самыми разнообразными. В журнале «Звезда» в статье, озаглавленной «Советское евразийство», Б. Парамонов оценивает его как «культурно-политическую концепцию» (32). Автор пытается понять, «чем отличается нынешнее - советское - евразийство от первоначального» (33). Он видит это отличие в отходе от культурологической концепции к науке о природе - «русской природе, обусловившей традиционные черты русского исторического бытия» (34).

Л. Н. Гумилев видит корни евразийства все же в славянофильстве. «Именно в среде славянофилов зародилось научное направление, получившее название «евразийство». Его приверженцы, чьи труды у нас замалчиваются, исходили из того, что Россия имеет два начала - славянское и тюркское. Я считаю такой подход обоснованным и разумным, он плодотворен не только при рассмотрении вопросов прошлого, но и при решении сегодняшних проблем» (35).

В работах Л.Н. Гумилева, в его переписке с Г.В. Вернадским четко прослеживается не только новый этнографический подход («этногенез евразийских народов») к основам освоения евразийского пространства, но и стремление продолжить изыскания евразийцев относительно «пространственной преемственности» государств на территории Российской империи и Советского Союза. Гумилев подчеркивал, что евразийцы, прекрасно понимая суть советского государственного устройства, тем не менее, видели и определенную преемственность в развитии страны. Он обращал внимание на утверждение Н.С. Трубецкого, что «национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация, и в качестве таковой обладающая своим национализмом» (36). Позже эту «многонародную нацию» он назовет «суперэтносом», имея в виду систему нескольких этносов. По существу это совпадает с брежневской формулой «советский народ - новая историческая общность». Но при этом Гумилев четко определял, что в цивилизационном плане именно русский этнос является носителем цивилизационного наследия всего евразийского пространства.

Исходя из взглядов Л.Н. Гумилева, видно, что определение четких государственных границ каждой из пятнадцати советских национальных рес-

публик было с самого начала искусственным, так как в дооктябрьской России, да и вообще в прошлом, таких границ не было. Поэтому он предвидел государственную непрочность стран после распада СССР.

Работы Л. Н. Гумилева заслуживают специального исследования. Его взгляды, конечно, отличаются от идей первых евразийцев, хотя он и называл себя «последним евразийцем». У Гумилева отчетливо видна трансформация классического евразийства в «теорию этногенеза». От евразийства он воспринял экологический детерминизм и «исторические циклы». Его концепция этногенеза и евразийской общности предполагает эволюцию России в качественно новый межнациональный союз народов. Гумилев считал, что только познание российскими народами смысла своего единства обеспечит им будущее своей национальной жизни (37).

Неоевразийство. В 80-90-е гг. ХХ в. предпринимаются попытки возродить евразийские идеи и дополнить их новыми оригинальными взглядами. Своеобразной идейной платформой неоевразийства стали труды Л.Н. Гумилева. Но по глубине исследований никто из неоевразийцев (за исключением, может быть, философа А.С. Панарина) не поднялся до уровня Л.Н. Гумилева, не говоря уже о классических евразийцах.

На рубеже двух веков в России и в некоторых других государствах СНГ возникли общественные организации, называвшие себя евразийскими. 21 апреля 2001 г. в Москве состоялся учредительный съезд Общероссийского политического общественного движения «Евразия». Были приняты программные документы и Устав Движения, в которых отражались очень широкие цели: от укрепления российской государственности до создания социального государства на основах историко-культурных традиций, евразийства, державности и пр. (38).

До съезда и после него проходили многочисленные конференции и диспуты, посвященные идеям евразийства. Они возродили интерес к евразийству, ознакомили с его главными идеями. Основное внимание при этом уделялось философским взглядам евразийцев, да и само евразийство больше оценивалось как оригинальное течение русской зарубежной философской мысли. Именно этой стороне евразийского течения были посвящены работы О.Д. Волкогоновой (39), Л.И. Новиковой и И.Н. Сиземской (40), Л.И. Гумилева (41), публикации в журнале «Вопросы философии» в 90-е гг. прошлого века, а также защищенные в эти же годы многие кандидатские диссертации по философии евразийства. Почти одновременно выходят работы в США, Германии и Франции, авторы которых (М. Раев, М. Бассин, Л. Люкс, У. Ла-кер, М. Ларюэль, П. Серио) рассматривают отдельные аспекты евразийских идей, сопоставляют их с западными идейными течениями, в частности с немецкой классической философией.

После распада СССР возникшая и заинтересовавшая многих идея создания Евразийского Союза умышленно замалчивалась новой властью либо искажалась. Президент РФ Б.Н. Ельцин пренебрежительно отзывался о предложении

президента Казахстана Н.А. Назарбаева создать Евразийский Союз. Н.А. Назарбаев сыграл большую роль в стимулировании становления неоевразийства как идейного течения, призванного продолжить научный поиск классического евразийства. Помимо его государственно-политической деятельности и инициатив по созданию и деятельности Содружества Независимых Государств Н. А. Назарбаеву принадлежит заслуга разработки ряда теоретических проблем евразийского пространства и его интеграционного потенциала (42).

Назарбаев обосновал идею более интенсивной интеграции евразийских стран: тесное экономическое сотрудничество, совместное решение оборонных, экологических проблем, создание общего культурного, информационного пространства. При этом он подчеркивал, что в интеграции этих стран «стержнем может стать именно Россия» (43). Ему же принадлежит авторство детального проекта «Формирование Евразийского Союза государств» (44). Однако все его идеи не нашли широкой поддержки среди российской правящей элиты (да и у среднеазиатских соседей и тем более у Украины) и в результате не стали основой конкретной реализуемой программы.

Характерные черты неоевразийства были изложены в материалах проведенного в мае 1994 г. «круглого стола», посвященного актуальным проблемам евразийства. Желая «приспособить» концепцию евразийства к российской ситуации 90-х гг. ХХ в., участники довольно острой дискуссии попытались выдвинуть проект модернизации России, выхода из острого кризиса. Не случайно поэтому сборник материалов «круглого стола» был озаглавлен как «Евразийский проект модернизации России» (45). Рассматривая перспективы «нового евразийского союза», участники проекта выдвигали чисто умозрительные варианты, сводившиеся к явно политизированным построениям.

Разработка проблем евразийства продолжается на страницах журнала «Безопасность Евразии» (2002-2008 гг.), а также в специальном издании «Становление евразийской безопасности» (М., 2005).

Среди неоевразийцев проявляются острые идейные и политические противоречия, о чем свидетельствуют материалы международной конференции, прошедшей в Барнауле в начале июня 2001 г. и посвященной «Евразийскому мировоззрению и потенциалу Сибири в ХХ1 в.». А.В. Иванов, открывающий сборник материалов конференции, в связи с этим четко разграничивает современное антиевразийство, лжеевразийство и псевдоевразийство (46). Противоречия, существующие среди неоевразийцев, отразились и в материалах сборника статей, изданного Российским университетом дружбы народов (47).

Среди неоевразийцев существуют разнообразные, подчас противоречащие друг другу течения: от либеральных до крайне консервативных. Тем не менее, ставшие известными по своим работам А.Г. Дугин, В.В. Кожинов, В.В. Малявин, Г.Д. Чесноков, А.С. Панарин, В.Я. Пащенко и др. считают себя евразийцами. Многих из них объединяет антизападная тенденция.

Своеобразным стимулом для повышения интереса к идеям евразийства, а также для конституирования неоевразийского движения стало признание

значения и актуальности евразийских идей российским руководством. Выступая в Университете им. Л.Н. Гумилева 10 октября 2000 г. в Астане, Президент Российской Федерации В.В. Путин подчеркнул: «Заряд, который несут в себе евразийские идеи, особенно важен сегодня, когда мы выстраиваем подлинно равноправные отношения между странами Содружества Независимых Государств. И на этом пути нам важно сохранить все лучшее, что накоплено за многовековую историю цивилизации и Востока, и Запада» (48).

Неоевразийство стало одной из значительных мировоззренческих платформ, но отнюдь не единой. Если А. С. Панарин и Б. Ерасов основное внимание уделяли теории и политике, подчеркивая национальное многообразие Евразии (49), то Э. Багратов и его журнал «Евразия» рассматривали в основном культуру и фольклор, славяно-тюркское смешение, а А. Дугин, представлявший крайне правое течение, в журнале «Элементы» проповедовал в основном политические взгляды антизападников (50).

У некоторых неоевразийцев по иному, нежели у евразийцев 20-х гг., трактуются отношения «Восток-Запад», которые в ряде случаев заменяются вертикалью «Север-Юг» (А. Панарин, А. Дугин). Вместо географического фактора, который у евразийцев являлся определяющим в развитии народов, неоевразийцы считают главными элементами биологический и этнический факторы (Л. Гумилев, А. Дугин). Сравнительный анализ важнейших постулатов классического евразийства и неоевразийства может предоставить возможность объективной оценки их различий, а также позитивных и негативных тенденций их мировоззрения для разработки важных проблем современного развития на евразийском пространстве и определения его будущего.

Наиболее глубокие размышления, во многом близкие и даже развивающие идеи евразийцев, принадлежат А.С. Панарину. Отдавая должное антизападным настроениям евразийцев, он распространяет их взгляды на современную ситуацию в мире. «Вестернизация означает не столько счастливое уподобление Западу по достижительным критериям «догоняющего развития», - пишет Пана-рин, - сколько разложение органической целостности незападных культур и появление на их месте неупорядоченных конгломератов, превращаемых в свалку технологических и социальных шлаков развитых стран» (51).

Особое внимание Панарин уделяет «духовной интеграции» на постсоветском пространстве. «Евразийскому пространству, бесспорно, нужны кропотливые организаторы и работники, предприниматели и эксперты, ибо наша повседневность захламлена и запущена. Но никак не меньше ему нужны пламенные носители Веры и Смысла, ибо только взятое в духовном измерении оно обретает единство, притягательность и центростремительный потенциал. Никакие другие формы интеграции не могут дать надежного результата без духовной интеграции, связанной с обнаружением нового смысла истории» (52).

А.С. Панарин подвергает резкой и весьма аргументированной критике многие постулаты горбачевской внешней политики, которая базировалась на признании «общечеловеческих ценностей» и исходя из этого вела к колоссаль-

ным уступкам Западу. Следует иметь в виду, что определения «общечеловеческая цивилизация» и «общечеловеческие ценности» являются крайне неточными, если не сказать бессмысленными. Ведь за каждым из таких определений скрываются этнографические понятия. Поэтому европейская культура не может быть культурой человечества. Как отмечал еще в 1920 г. в Софии Н.С. Трубецкой, «это есть продукт истории определенной этнической группы» (53).

Идеи консервативного крыла неоевразийцев столь пространны и радикальны в геополитическом смысле, что они, возможно, и заслуживают специального изучения. Но поскольку они весьма далеки от классического евразийства, то нет смысла и возможности их рассматривать более детально. Ограничимся только упоминанием их некоторых геополитических постулатов.

Решительно выступая против однополярного мира, неоевразийцы в то же время отрицают возможность многополярности. Они провозглашают необходимость «новой биполярности». Но в чем новизна и отличие их биполярности от времен холодной войны, они не определяют, ограничиваясь туманным постулатом: «Новый евразийский биполяризм должен исходить из совершенно иных идеологических предпосылок и основываться на совершенно иных методиках» (?!) (54). Сделав довольно много для переиздания трудов первых евразийцев, А.Г. Дугин не воспринимал их главные идеи, занимаясь в основном геополитикой и строительством «национальной религии». Под предлогом поиска «русской идеи» некоторые неоевразийцы проповедуют великодержавные устремления, что вовсе не было характерным для классических евразийцев.

Неоевразийство подвергалось критике не только в России, но и особенно острой - на Западе. Там выходит много работ, посвященных евразийству и неоевразийству. Их разбор заслуживает специального внимания. Но, пожалуй, в наиболее концентрированном виде отношение Запада к евразийству раннему и позднему изложено в книгах французской исследовательницы Марлен Ла-рюэль, особенно в ее последней, вышедшей в 2008 г. в Вашингтоне на английском языке, «Русское евразийство: идеология Империи» (55). Неоевразийство Ларюэль оценивает как самую изощренную из всех консервативных идеологий. Она считает, что постулаты классического евразийства используются неоевразийцами и политиками для продвижения своих политических проектов. А авторы этих проектов даже не пытаются глубоко изучить и критически осмыслить идейное наследие отцов-основателей (с этим нельзя не согласиться!). Значительную часть книги Ларюэль посвящает детальному разбору взглядов Гумилева, Панарина и Дугина, а также казахстанскому и турецкому евразийству, которые автор характеризует как «местный национализм».

Интерес к идеям евразийства, проявившийся после распада Советского Союза и в условиях общей геополитической нестабильности, не привел к каким-либо новым серьезным теоретическим изысканиям. Перенести евразийские идеи 20-х гг. ХХ в. на ситуацию конца века и начала нового было довольно сложно. Для этого нужны были глубокие научные исследования.

Но этого не произошло. Идеи евразийцев без их понимания и осмысления были использованы политиками самых различных направлений, от либералов до демократов, ради реализации своих узких партийных задач.

Разнообразные взгляды большинства неоевразийцев носят в основном умозрительный, общефилософский характер. Они никак не связаны с осмыслением современной социально-экономической и политической ситуации на постсоветском пространстве. Не учитываются и весьма определенные действия внешних факторов (прежде всего политики США и Евросоюза) в отдельных государствах СНГ. Именно поэтому неоевразийские проекты являются в своем большинстве утопическими. Только многофакторный, комплексный подход, сочетание теоретических, исторических, политических, экономических, географических, правовых и других исследований может способствовать определению реальных перспектив развития всего евразийского пространства и возможностей для России играть ключевую роль в этом развитии.

ПРИМЕЧАНИЯ

(1) Люкс Л. Евразийство и консервативная революция // Вопросы философии. - 1996. -№ 3. - С. 59.

(2) См. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. - М., 1987.

(3) См., например: Кизеветтер А.А. Евразийство // Русский экономический сборник. 1925. - Кн. 3; То же // Филос. науки. - 1991. - № 12.; Кизеветтер А.А. Русская история по-евразийски // Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: Евразийский соблазн. - М., 1997; Милюков П.Н. Русский «расизм» // Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». - М., 1997.

(4) См., например: Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». - М., 1997; К истории евразийства. 1922-1924 гг. - М., 1994; Пащенко В.Я. Идеология евразийства. - М., 2000; Пушкин С.Н. Евразийское учение. - СПб., 1999; Толстой Н. Истоки евразийства. - М., 1994; Чесноков Г.Д. Евразийство и проблемы современной России. - М., 1995.

(5) Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М., 1997. - С. 37; Россия и Европа. Хрестоматия по русской геополитике. - М., 2007. - С. 406.

(6) Там же. - С. 410.

(7) Там же. - С. 410-411.

(8) Там же. - С. 409.

(9) Там же. - С. 411.

(10) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М., 1999. - С. 282-285.

(11) Вернадский Г.В. Начертание русской истории. - СПб., 2000.

(12) Там же. - С. 23, 281.

(13) ДанилевскийН.Я. Россия и Европа. - М., 1991. - С. 265.

(14) Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 30 т. - Л., 1978-1984. - Т. 25. - С. 19-20.

(15) Там же. - Т. 27. - Кн. 2. - С. 32.

(16) Савицкий П.Н. Континент Евразия... - С. 408.

(17) Там же. - С. 410.

(18) Там же. - С. 411.

(19) Там же. - С. 412-413.

(20) Там же.

(21) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана... - С. 500.

(22) Там же. - С. 276.

(23) См.: Гилилов С. В.И. Ленин - организатор советского многонационального государства. - М., 1960.

(24) Там же. - С. 168.

(25) См. «Ленинский сборник». ХХХУІ. - М., 1959. - С. 497.

(26) И.В. Сталин не отстаивал больше идею «автономизации», а позже, по мере укрепления своей авторитарной власти, считал, что «сила центра» может обеспечить единство советского государства. Но главным для Сталина была реальная угроза -намерение Ленина снять его с должности Генерального секретаря ЦК, о чем Ленин сообщал в своем письме к членам ЦК.

(27) ПанаринА.С. Россия в циклах мировой истории. - М., 1999. - С. 175.

(28) Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. - М., 1998. - С. 366.

(29) Там же. - С. 368.

(30) Балашов Д. И нужна любовь. - Новгород, май 1989 г. Спец. выпуск.

(31) Парамонов Б. Советское евразийство // «Звезда». - 1992. - № 4. - С. 196.

(32) Там же. - С. 195.

(33) Там же. - С. 196.

(34) Там же. - С. 197.

(36) Современная русская идея и государство. - М., 1995. - С. 29.

(37) Гумилев Л.Н. От Руси к России. - М., 1992. - С. 292-300.

(38) См.: Программные документы Общероссийского Политического Общественного Движения Евразия. - М., 2001.

(39) Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья. - М., 1998.

(40) Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. - М., 1999.

(41) Гумилев Л.Н. Историко-философские сочинения князя Н.С. Трубецкого // Трубецкой Н.С. История, культура, язык. - М., 1995. - С. 31-54.

(42) См. Назарбаев Н.А. Евразийский Союз. Идеи, практика, перспективы. 1994-1997. -М., 1997.

(43) Там же. - С. 31.

(44) Евразийское пространство: интеграционный потенциал и его реализация. - Алматы, 1994. - С. 3-12.

(45) Евразийский проект модернизации России: «за» и «против» // Социальная теория и современность. - 1995. - Вып. 18.

(46) Евразийское мировоззрение и потенциал Сибири в ХХІ в. - Барнаул, 2002. - С. 3-10.

(47) Евразийская идея и современность. - М., 2002.

(48) Евразийство. Теория и практика. - М., 2001. - С. 7.

(49) Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). - М., 1995.

(50) Дугин А. Мистерии Евразии. - М., 1996; Он же. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. - М., 1999.

(51) Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. - М., 1999. - С. 25.

(52) Там же. - С. 119.

(53) Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана... - С. 33.

(54) См. Дугин А.Г. Основы геополитики. - М., 2000. - С. 162.

(55) Laruelle M. Russian Eurasianism: An Ideology of Empire. - Washington and Baltimor, 2008.

EURASIAN IDEA: ORIGINS AND EVOLUTION

Centre of Political Studies Institute of Economy Russian Academy of Science Novocheremushkinskaya Str., 46, Moscow, Russia, 117333

This article examines the political presuppositions and expanding intellectual impact of Eurasianism, that has a long and remarkably dense intellectual history stretching back to the 1920s (and with antecedents in the nineteenth century). The article is aimed to context and to bring together the many varieties of Eurasianism that have emerged over the 20th century.

Key words: Eurasianism, Russia, P. Savitskiy, N. Trubetskoy, G. Vernsdskiy, Neo-Eu-rasianism.

1

В статье рассматривается специфика концепции российской истории в учении евразийцев. Она заключается в подробном исследовании взаимоотношений тюркских народов и славянских племен. Отмечается, что славяне ближе к тюркским народам, чем к европейским, так как они существуют в общем месторазвитии. Евразийцы рассматривают татаро-монгольское иго как благо для Руси, в отличие от традиционной историографии. Европеицацию России Петром I оценивают по преимуществу отрицательно, как событие, породившее раскол между «верхами» и «низами» Российского государства. Революция понимается как неизбежное, долго назревавшее и неслучайное событие. При всех негативных проявлениях революционного процесса, евразийцы видят и положительные итоги этого события: отдаление от Европы, возврат к восточным образцам государственного строительства, возвращение истинного православного чувства у верующих.

евразийство

революция

1. Ключников С. Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М.: - Из-во: «Беловодье», 1997.

2. Прохорова Г.А., Сломинская Е.В. Проблема процесса модернизации России через призму особенностей ее исторического развития // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 1; URL: www..

3. Сломинская Е.В. Российская научно-техническая интеллигенция XVIII - начала XX века в отечественной историографии (1917 г. - первое десятилетие XXI века): дис….. канд. ист. наук: 07.00.02. - Тула, 2012.

4. Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: Аграф, 1997.

5. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана // Европа и человечество. - М.: Эксмо, 2007.

6. Трубецкой Н.С. Верхи и низы русской культуры: этническая основа русской культуры // Исход к Востоку. София, 1921.

7. Трубецкой Н.С. «Вавилонская башня и смешение языков»// Евразийский временник. Берлин, 1923.

Говоря о причинах возникновения евразийства, многие его оппоненты (в частности - Н.А. Бердяев) утверждали, что оно, хоть и не оригинально по своей идеологии, но возникло исключительно спонтанно, под влиянием катастрофической послереволюционной ситуации. Это верно лишь отчасти. Действительно, многих людей, в том числе и будущих евразийцев, серьезно задуматься над судьбами родины заставили именно Мировая война и революция. Но концептуальная основа евразийства начала складываться в сознании двух основных его лидеров - П.Н. Савицкого и Н.С. Трубецкого еще до этих событий. Национальный перелом в умах русской интеллигенции назревал уже давно.

Евразийство возникло не на пустом месте, оно развилось в русле самобытной и яркой традиции. Своими предшественниками евразийцы считали ту традицию общественной и философской мысли России, для которой «...следует считать характерным отрицание европейской культуры, как общечеловеческой, - пишет К.И. Флоровская, - в частности - утверждение ее непригодности для пересадки на русскую почву; раскрытие самобытности русской культуры и ее независимости от культуры европейской, ввиду того, что русская культура имеет своими истоками византийское православие и родовое самодержавие. К этому направлению следует причислить славянофилов Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева, Н.Я. Данилевского и, в особых поворотах, Д.И. Менделеева, В.О. Ключевского и многих других». «Если и можно и должно кого-либо считать идеологическими предшественниками евразийцев, то это именно этих людей, так или иначе в своих утверждениях совпадавших с теми или иными утверждениями евразийцев» - заключает К.И. Флоровская .

Следует, однако, отметить, что евразийцы всегда отделяли себя от славянофилов, говоря о том, что славянофильские идеи (но отнюдь не сам его дух) отчасти устарели. Многие славянофильские утверждения середины ХIX в. евразийцы решительно пересмотрели .

Предшественником географической концепции П.Н. Савицкого был географ и общественный деятель В.И. Ламанский (1833-1914), основы геополитики России можно найти и в трудах Д.И. Менделеева. Таким образом, евразийство, несмотря на известные различия, продолжало, в общем, уже сложившуюся и достаточно развитую традицию славянофильской и почвеннической (постславянофильской) мысли (К.Н.Леонтьев, Н.Я. Данилевский). Историческая концепция евразийства, - существенное место в которой отводилось истории кочевых народов Евразии, монголо-татарского ига и его оценке, - имела предшественника в лице консервативного мыслителя первой половины ХIX века М.Л. Магницкого (1778-1855), который в полемике с Н.М. Карамзиным говорил и о положительных сторонах последнего явления.

Своеобразным и ярким предшественником евразийства уже в нашем столетии можно считать В.Ф. Эрна (1882-1917), религиозного философа и публициста. На это указывал и Н.А. Бердяев, называя Эрна «типичным евразийцем по настроению». Но для Бердяева эта аналогия, по-видимому, объяснялась исключительно схожестью эмоционального настроя тех и другого. Однако современные исследователи указывают и на идеологическое предвосхищение Эрном евразийства. Речь идет о цикле его лекций «Время славянофильствует...», относящихся к 1914 году, и вызванных национальным подъемом, испытанным частью русского общества в связи с началом Великой войны. Выражение это стало крылатым и использовалось, в том числе, и в евразийской среде, где было переделано на иной лад: «Время евразийствует». Основным тезисом Эрна было то, что само время, то есть совокупность новых жизненных условий, не отвлеченное умствование, а новая историческая реальность, побуждает славянофильство к возрождению, и оно вновь должно обрести силу. «Своим положением, - писал он, - я хочу сказать, что каково бы ни было массовое сознание образованных русских людей, мы фактически вступаем в славянофильский эон [эон - термин гностической философии; здесь - период] нашей истории». Он верно отметил существовавшую тенденцию. Действительно, старые идеологические установки интеллигенции на безусловный европоцентризм, которые основывались на обожествлении европейской цивилизации, с началом Мировой войны полностью лишились своего гуманистического пафоса. История безоговорочно опровергла подобную идеологию, и естественно, что к новой жизни пробуждались славянофильские воззрения, до этого пребывавшие на втором плане. Почва для развития евразийства была подготовлена, и оно ознаменовало собой новый и качественно отличный от предыдущих этапов становления национальной идеи.

Появление евразийства было закономерно и обусловлено всей логикой развития самобытной отечественной мысли. Революция же и гражданская война, завершившаяся поражением Белого движения, к участникам которого, так или иначе, принадлежали евразийцы, стали только поводом для развития евразийства.

Евразийство, вобрав в себя наиболее конструктивные элементы предыдущих концепций российской национальной идеологии, и сформировавшись в совершенно новой послереволюционной ситуации, которая предъявляла повышенные требования к носителям русского самосознания, и стало его вершиной, воплотив в себе наиболее полную и вместе с тем современную национальную доктрину России.

Классическое евразийство было идейным наследником славянофильства. П.Н. Савицкий отмечал, что: «Евразийство, конечно, лежит в общей со славянофилами сфере... проблема взаимоотношений обоих течений не может быть сведена к простому преемству». Уникальность же евразийства по мнению автора заключается в том, что это был оригинальный синтез трех учений:

Византизма поздних славянофилов, т.е. признания основополагающим элементом Российской культуры византийского предания и Православной Церкви, соединенного с неприятием европейской цивилизации Нового времени;

Восточничества «поворот к Востоку (Азии)», т.е. признания положительной роли татаро-монгольского ига и единства исторической судьбы и культуры русского и туранских (восточных) народов;

Оригинального политико-экономического учения, близкого к марксизму по своим политическим выводам .

Синтез этих трех учений основывался на анализе культуры и истории России с одной стороны, а с другой стороны, на одной из первых в мире теорий геополитики, т.е. соотнесении политических и национальных форм органического бытия жизни народов с географическим пространством, или цивилизационном подходе.

Согласно П.Н. Савицкому, «Россия-Евразия есть центр Старого Света. «... Россия не есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый географический мир» .

Отталкиваясь от неприятия романо-германской цивилизации, оно ставило задачу создания самобытной Российской цивилизации (Россия-Евразия), утверждающейся на началах Православия. П.Н. Савицкий в своей статье «Евразийство» писал: «Евразийцы... стоят на почве традиции. ...Россию-Евразию они воспринимают как единство... Дело заключается в том, чтобы найти в ее пределах должные формы сожительства наций. Евразийцы понимают Россию как «собор народов...» .

Но кроме этого, для утверждения своей позиции евразийцам было необходимо опровергнуть расхожие представления европоцентристских идеологий об Азии как темной и дикой массе некультурных народов, подорвав, таким образом, идею об исключительности западного Просвещения. Эту идею блестяще развивал Н.С. Трубецкой в статье «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока» .

Евразийцы также ставили перед собой задачу осмысления русской революции 1917г. и марксистской идеологии в целом с ее минусами и плюсами. Осмысление революции было необходимо, чтобы оправдать русский народ и русскую культуру в глазах белой эмиграции, разуверившейся в старом славянофильском идеале «народа-богоносца».

Основы евразийства можно изложить следующим образом. Россия является особым географическими миром, отличным как от Европы, так и от Азии. Об этом, по мнению евразийцев, неоспоримо свидетельствуют ее географические особенности: наличие четко выделяющихся природных зон, расположенных подобно горизонтальным полосам флага, в отличие от Европы и Азии, где их расположение - «мозаически-дробное». Уральский горный хребет лишь условно разделяет эту горизонтально расположенную систему, так как никакого принципиального изменения в ней за его рубежом не происходит. Поэтому утверждение, что Европа продолжается до Урала, где начинается Азия, не имеет никакого научного основания. Напротив, география, а также почвоведение, неоспоримо свидетельствуют о существовании особого географического мира, приблизительно совпадающего с территорией Российской империи. Этот мир предлагалось считать Евразией.

Все народы мира живут во взаимодействии с географической средой; воздействуют на нее, но и сами испытывают ее воздействие. Поэтому понимание истории народа немыслимо без уяснения понятия месторазвития - совокупности естественных условий (особенности ландшафта, почвы, растительности, климата и т.п.), в которых разворачивается история данного народа. Влиянием месторазвития обусловлен ряд черт психологии, культуры, «менталитета» этноса. При этом разные народы, не связанные общностью происхождения, но длительное время сосуществующие в пределах одного месторазвития, могут становиться ближе друг к другу, чем народы изначально родственные, но развивающиеся в разных месторазвитиях. Поэтому, несмотря на очевидные различия между ними, русский народ может быть ближе к другим народам России: тюркским, финно-угорским и д.р., чем к славянам, привязанным к европейскому месторазвитию.

Существует особый туранский этнопсихологический тип, присущий кочевым народам Азии. Для него, в частности, характерны: приоритет духовного над материальным, стремление к четко очерченным и не допускающим «разброда и шатания» границам мировоззрения, устойчивым ценностям и формам самосознания. Эти черты в равной степени присущи и русскому народу, что позволяет говорить об общности ряда черт этнической психологии русских и туранцев, а так же о туранском элементе в русской культуре (Н.С. Трубецкой) .

Помимо генетического родства языков существует еще родство иного порядка, обусловленное не общим происхождением, а длительным соседством и взаимодействием языков. В результате такого взаимодействия складываются языковые союзы. Ряд сходных черт в языках русском с одной стороны и финно-угорских, тюркских, иных языках народов Евразии - с другой, говорит о существовании особого Евразийского языкового союза (Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон) .

Киевская Русь, считали евразийцы, была нежизнеспособным государственным образованием, так как у русских князей не было представления о единой государственности, без которой самостоятельность Руси была невозможна, и они не ставили себе никаких широких исторических задач. Располагаясь на западной окраине Евразии, Киевская Русь была ограничена узкой территорией, она была протянута в меридиональном направлении. Но власть над всей Евразией неминуемо должна была сосредоточиться в руках того народа, который будет действовать в направлении параллелей, так как прямоугольник степей, протянутый на громадные расстояния от Карпат до Хингана, обеспечивал безусловное господство над всем континентом. Те народы, которые занимали степи, были безраздельными властителями всей Евразии. Естественно, что это были кочевые народы - вначале скифы, затем гунны. С исчезновением последних вопрос о господстве над степью, а, следовательно - над всей Евразией оставался открытым. Задача состояла в том, чтобы мощным колонизационным движением по линии Восток - Запад объединить Евразию. Русичи не могли и не хотели исполнить эту задачу. В то же время монголы, переживавшие период пассионарности (термин Л.Н. Гумилева), были способны к этому. И они объединили континент под своей властью. Огромные пространства Евразии должны были быть заполнены. Эту необходимую роль взяли на себя монголы.

Для России, считали евразийцы, монгольское иго было не злом, а благом. Русские книжники осознавали нашествие монголов не как беспричинное бедствие, а как Божью кару за грехи междоусобных войн. На это обстоятельство не обращают должного внимания. "Его же любит Господь, наказует" (Евр., XII, 6). Наказание посылается Богом не ради наказания как такового, а для исправления. И именно такова роль наказания Руси монгольским игом. Оно служило к исправлению Руси и свое назначение выполнило. В горниле монгольского ига развилось и окрепло национальное чувство восточных славян, превратившее их затем в русскую нацию.

Русские переняли у монголов те необходимые элементы единого государства, которых у нас не было - систему сообщений (почтовые станции) и финансовую систему. Об этом свидетельствуют слова тюркские по происхождению: ям (почтовая станция; отсюда - ямская гоньба, ямщик и т.п.), деньги, алтын и т.п. Если бы в России существовали денотаты этих понятий - системы связи и финансов - то не было бы смысла их переименовывать. Эти слова вошли в русский язык вместе с обозначаемыми ими реалиями, заимствованными у монголов. Не было на Руси системы государственного управления вообще, не существовало развитого класса чиновников, способного управлять масштабным государственным образованием. У монголов все это было. А без этих систем, по евразийцам, Русь вечно оставалась бы в состоянии феодальной раздробленности .

Таким образом, основы государственности Московской Руси, помимо византийских истоков, имеют еще монгольские. Из Византии на Русь вместе с верой пришла только государственная идеология, но практика государственного строительства, основы российского государственного аппарата имели образцом монгольские реалии.

После распада Монгольской империи на ряд улусов, Евразия снова оказалась разъединенной. Но единый природный мир не может не тяготеть и к политическому единству. Нужна была новая сила, способная объединить Евразию. Теперь этой силой стала Россия, обогащенная опытом монгольского государственного строительства. Началось колонизационное движение русских на восток, приведшее к образованию Московского царства, вышедшего к Тихому океану. Евразия снова была объединена новой исторической силой - русским народом.

Эти процессы укладываются в периодическую схему Г.В. Вернадского, согласно которой единая государственность на просторах Евразии периодически сменяется раздробленностью и наоборот. В это схему укладывается и распад единого государства в 1991 г., однако из нее же явствует, что с неизбежностью исторической закономерности это единство будет восстановлено.

Петр I превратил Московское царство в Российскую империю. Евразийцы не отрицали положительных сторон государственности императорского периода, но считали при этом, что европеизация России была проведена необдуманно . В этом - одна из причин революции 1917 г. Правящий слой России отказался от национальных культурных традиций и стал бездумно копировать культуру (и бескультурье) европейцев, широкие же массы народа продолжали жить культурой национальной. Поэтому между народом и правящим слоем образовался разрыв . Этот раскол нации стал одной из причин краха Империи.

В развернувшейся после революции гражданской борьбе белые армии были обречены на неудачу. Как бы ни был высок героизм белых офицеров и солдат, победа над большевизмом могла быть достигнута только противопоставлением ему соразмерной по силе идеологии. Такой идеологии не было и не могло быть ни у вождей и лидеров Белого движения, ни у какой-либо из существовавших в России политических партий. Но такая идеология была создана евразийцами.

Они признавали как неоспоримый факт, что революция коренным образом изменила и Россию и мир , и что возврат в прошлое, к России императорского (петербургского) периода невозможен, да и не нужен, ибо в нем коренились причины революции. В тоже время революцией создано много нового. Эмигранты вообще склонны были отрицать все созданное революцией. Евразийцы же признавали, что в результате ее, не столько благодаря, сколько вопреки коммунистам, создано много жизнеспособного, хорошего и пригодного для строительства национального государства в будущем.

Этими положительными следствиями революции было следующее: коммунисты, пытавшиеся навязать России новейшую европейскую идеологию, ее наиболее радикальные европеизаторы, на деле добились обратного; Россия была противопоставлена Европе, выключена из сферы ее влияния. Коммунисты повели кампанию против Православия с целью его уничтожения, этим добились отступничества колеблющихся, но и небывалого духовного взлета в тысячах русских людей, небывалого напряжения остроты религиозного чувства. Таким образом, вместе с внешним уничижением Церкви произошло ее внутреннее, духовное утверждение и возвышение .

Под руководством коммунистов была создана жизнеспособная система плановой экономики, сильная промышленность (при этом евразийцы указывали на варварские способы коллективизации, осуждали их, и говорили, что добром это не кончится). Кроме того, система советов представляет собой подлинно демократическое учреждение.

Однако все эти положительное стороны уравновешиваются, если не перевешиваются отрицательными: коммунизм является, безусловно, ложной идеологией, коммунистическая диктатура подавляет номинально существующие возможности народовластия, преступна борьба с верой, чудовищны масштабы разгрома и распродажи культурных ценностей России, непрофессионализм советских руководителей экономической политики грозят свести к нулю ее достижения и т.п. Все это отлично видели евразийцы. Таким образом, отношение евразийцев к советской власти было объективным .

Таким образом, в концепции истории евразийцев прослеживается большое внимание к значению восточных элементов, как в государственном, так и других аспектах.

Рецензенты:

Кузнецова Е.И., д.и.н., профессор кафедры истории государства и права ТулГУ, г. Тула;

Чемоданова Д.И., д.п.н., старший научный сотрудник психолого-педагогической лаборатории НИИОТ, г. Москва.

Библиографическая ссылка

Прохорова Г.А. ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2-3.;
URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=23528 (дата обращения: 01.02.2020). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»