Дочь поэта: папа очень обижался на то, что народ переиначил его «Землянку»
Есть стихи, которые будто бы существовали всегда. Так естественно и просто выплеснувшись в песни. Словно кто-то высмотрел их на небесах. И потом просто записал в нужный момент.
Война — то самое время, на острие, в четырех шагах от смерти, когда строки приходят сами по себе.
«...И поет мне в землянке гармонь про улыбку твою и глаза», — личное письмо мужа к жене, которое и не должен был прочитать никто чужой. И которое стало легендой. Главная песня войны.
Наталья Суркова, дочь поэта Алексея Суркова, — о матери, отце, «Землянке», музее песни, премии «Оскар» и негасимой любви...
Фронтовая редколлегия.
«Тебе, солнышко мое», — написано на обороте простого солдатского треугольника. Это письмо, состоящее из четырех четверостиший, из 16 строк, было адресовано любимой жене, в глубокий тыл, в эвакуацию. Жене, с которой прожил уже два десятка лет. «Бьется в тесной печурке огонь...»
Автор — почти пожилой человек, ровесник века, ему идет пятый десяток, он воевал в Гражданскую, в польском походе, в финскую, имеет боевые награды. Писатель, поэт, журналист. Он многое прошел и многое пережил, и жизнь его уже перевалила за свой пик. В тот самый день, 27 ноября 1941 года, когда он мог погибнуть. Но остался жив. Чтобы написать «Землянку».
Наталья Алексеевна Суркова перебирает старые фотографии. Подбирает слова, изложенные, наверное, в многочисленных интервью сотни раз.
— Отец, военный корреспондент фронтовой газеты, приехал под Истру собирать очередной материал. Немецкие танки прорывались к Москве не там, где их ждали, — по Волоколамке, а именно здесь, по незащищенной дороге. Наши, несколько человек, включая отца, застряли в окруженном фашистами блиндаже. Три пулемета били по ним в упор. Один из тех, кто был тогда вместе с отцом, сумел гранатами подавить пулеметы. Стали выбираться к нашим, отцу помогал кто-то из молодых, ему самому из-за возраста это было трудно...
В год битвы под Москвой зима упала внезапно, закрыв снегом кровь и ошметки искореженного металла. Они пробирались через прозрачный лес по минному полю. На расстоянии четырех шагов один от другого. Такое было правило, чтобы, если один подорвется, у другого был шанс уцелеть. «Отец тогда произнес: „До смерти — четыре шага“. Вся его шинель была иссечена осколками». О некоторых событиях в жизни невозможно сказать прозой. Как описать бесконечную пулеметную очередь? Тоску по дому? Агонию ноябрьского боя? Только любовь всегда оказывается сильнее смерти. В ней нет патетики героических статей и фальши официальной пропаганды. Только любовь. И в далекий татарский Чистополь, где в тот момент находилась семья Алексея Суркова, жена и двое детей, полетело это письмо. «Мне в холодной землянке тепло от МОЕЙ негасимой любви» — так было написано в оригинале.
Репрессированная песня
Зеленые глаза и вьющиеся волосы, наполовину латышка Сонечка Кревс. «Землянку» уже слышали, и какой-то доброжелатель подошел к ней и ехидно заметил: «А вы в курсе ли, Софья Антоновна, что ваш муж посвятил это стихотворение некой Кревс?» Мама, смеясь, ответила: «Пусть посвятил, я ее знаю». Но это все было уже потом. «...Под новый, 1942 год в гости заглянул композитор Константин Листов, пристал — дай новые стихи. „Нет у меня никаких стихов“, — сказал отец. В конце концов он вспомнил, что где-то сохранился черновик его письма к жене, и с чистой совестью переписал для товарища это личное стихотворение, так как был уверен, что оно все равно никуда не подойдет. Листов сочинил незатейливую мелодию. Блантер позже написал другую, совершенно дивную „Землянку“. Но она почему-то не запомнилась. Все запели именно Листова».
Сонечка Кревс. Эту песню Алексей Сурков посвятил любимой жене.
Фильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», в котором прозвучала сурковская же «Песня защитников Москвы», был удостоен премии «Оскар». Это был первый советский фильм, награжденный американской киноакадемией, «Война и мир» Бондарчука, где тоже о войне и тоже о любви, будет снят только двадцать лет спустя. Непосредственно же саму песню «Землянка» впервые записала Лидия Русланова, на пластинке со скоростью 76 об./сек. Вторым голосом к боевой и патриотической «Вставай, страна огромная» — тихий шепот молитвы сквозь промерзлые подмосковные поля...
Я все равно пройду эти четыре шага, чтобы дойти до тебя. Дотянуться, вернуться... Ради. Упадническая песня. Объявили неожиданный приговор. Предательские четыре шага. Да за такое расстреливать надо! Как можно думать о любимой женщине, когда страна в опасности?
Как можно не думать о любимой женщине — когда страна в огне? Конечно, можно запретить стихи, но нельзя запретить мысли простых солдат в иссеченных осколками землянках... И песню запела вся страна. Тираж пластинки в срочном порядке уничтожили. Ее авторов спасло только то, что оба находились на фронте. «Кто отдал приказ — неизвестно, — говорит Наталья Суркова. — Но поработали непрофессионалы — исходник записи остался». Исходники не горят. Хотя сама главная героиня то историческое письмо мужа не сохранила. «Мама была человек осторожный. Мало ли что... Мы вернулись из эвакуации в 43-м, брат Алеша услыхал песню отца по радио, и мама призналась нам, что эти строки были посвящены ей».
«Взгляну в глаза, как в прозелень морскую...»
«История родительской любви — в отцовской лирике, — говорит Наталья Алексеевна Суркова. — Все, что он хотел сказать маме, он ей сказал в своей поэзии. Папа очень обижался на то, что слушатели переиначили слова его песни: «Мне в холодной землянке тепло от ТВОЕЙ негасимой любви». Ведь изначально речь шла о его чувствах. Они помогли ему выжить. Но мама смеялась: «Это народ, Алеша, тебя поправил».
Когда-нибудь историю бесчисленных и бесчеловечных войн ХХ века напишут в историях любви.Не битвы и сражения, не пунктирные линии передвижения войск на картах, не подписи на договорах о капитуляции, а пронзительные стихи.
О верности и о вере, о надежде на скорую встречу.
— У отца был прямодушный русский характер. Очень цельный и словно сошедший из русских сказок. Герой, который преодолевал невозможные препятствия, верный, любящий. Голодный — он все равно отпускает щуку в воду, чтобы сохранить ей жизнь. Это о моем отце. Мама была иной. Более капризной, своенравной, избалованной. А ее зеленые глаза — точь-в-точь как у Скарлетт О,Хары! О, она была настоящая писательская жена. Это нужно уметь — состояться как жена поэта. Не каждому это удается, те же роковые отношения Симонова и Серовой скорее подтверждают правило. Прочитайте симоновское стихотворение «Если Бог нас своим могуществом после смерти отправит в рай» — и вы многое поймете. Они были наши соседи, и во дворе как черный жук все время маячил серовский черный «бьюик». Но Симонов был моложе папы на целое поколение, и это было совершенно другое поколение, другие отношения, другая лирика. Мой отец — из эпохи идеалистов-реалистов, пытавшихся построить рай на земле, общество справедливости, равенства и любви. Папа с мамой прожили вместе 60 лет и все это время были замкнуты только друг на друге. Сейчас, в свои 73, я понимаю, что была, наверное, не самым любимым ребенком. Надо мной не сюсюкали. Папе нужна была мама. Маме позволялось все. У нас была домработница, нанималась на даче для этой цели простая деревенская баба. На дом приходили косметичка и маникюрша — к маме, папа открывал им дверь и кричал вглубь квартиры: «Сонечка, к тебе пришли из общества по борьбе с неумолимой матерью-природой!»
Из эвакуации вернулись в 43-м. В старой квартире не осталось ничего — мародеры вскрыли дверь, всё вынесли, не смогли протащить через проемы только старый рояль. Так он и стоял посреди пустой комнаты. Лопнули батареи, коридор был покрыт льдом. Спали на кухне — где газ и тепло. Книжками была заставлена вся квартира. Железную кровать застилали фанерой и ложились все вместе, вповалку. Отец по-прежнему писал с фронта маме. Народная любовь окончательно реабилитировала «Землянку». Сурков стал принят в верхах. Его назначили главным редактором «Огонька». Дали дорогую мелованную бумагу, чтобы издавать журнал международного уровня. Собирались дома всей редколлегией. Спорили вечерами и ночами, смотрели зарубежную прессу — чтобы соответствовать. «В юбилей Ахматовой никто не вспомнил отца, а ведь именно он первым напечатал ее после огромного перерыва. После этого его вызвал Сталин. Отец рассказывал, как вождь народов спросил: „Вы как главный редактор неужели считаете, что этого поэта стоит печатать?“ (Меня удивило, что Сталин назвал Ахматову поэтом, — значит, точно знал, что Анна Андреевна терпеть не может слово „поэтесса“). На что мой папа ответил: „Да, считаю нужным“. Иногда прямота лучше хитроты. Сталин ему не возразил. Позже отец как редактор издал ее первую книжечку, такую зелененькую. Но он так и не смог никого упросить написать вступительное слово, все боялись. А он сам как составитель его написать не мог. Поэтому в этом тоненьком сборнике вообще нет предисловия. Только заключительное слово отца».
Сурков сманил во Внуково, на новые писательские дачи, Исаковского и Твардовского. У Игоря Ильинского открылся американский теннисный корт. Элегантно кутили. В Переделкино, в классические писательские места, ехать не желали, замечая, что все склоки там передаются в третьем поколении. «Отец с друзьями удрали ото всех дрязг в чистый лес. Но это были не казенные дачи. Даже дорогу туда они отстроили на свои деньги. Я помню те времена, когда на внуковские еще ходил допотопный паровой поезд. Потом, в 70-е, именитые советские поэты уже были совсем стариками, сидели по предписаниям врачей на диетах, но все равно устраивали периодически «зигзаги». Это называлось субботеи. Когда можно было есть все. Чаще всего собирались у нас, приходили Орлова с Александровым, закатывался пир горой, в Новый год катались на санках. А еще шутя придумывали всякие обидные песни про Переделкино. Про себя, кстати, сочиняли тоже, на мотив «Где ж вы, где ж вы, очи карие» — «И под елкой щипачевскою вспоминаем иногда исаковские, твардовские и сурковские места».
После смерти Суркова жена Софья Антоновна дачу тайно продала. Она стала очень быстро сдавать, не физически, физически, пожалуй, дотянула бы и до ста...
«О продаже мамой дачи мы узнали уже спустя полгода, когда ничего поделать было уже нельзя... Папу похоронили, напротив была дача Образцова, сторожами на ней были музыканты, и из их окон был виден весь наш дом. Мы просили их присматривать за мамой. И однажды они позвонили мне на работу и сказали, что мама развела в саду костер и сжигает документы, отцовский архив, который тот разобрал незадолго до смерти... Такие картонные папки с веревочками. В которых хранилась вся его жизнь — кроме того письма с фронта, которое она уничтожала еще в войну. Пока мы приехали во Внуково, от архива остался лишь кусок выжженной земли. Больше маму нельзя было оставлять одну. Возраст...»
Наследница
Отцовский кабинет — его тахту, огромные шкафы с книгами до потолка, стол, за которым за чаем сиживали самые именитые советские поэты, Наталья Алексеевна Суркова отдала в музей Некрасова в Карабиху, под Ярославль.
«Это и папина малая родина, здесь он женился, здесь у него родился первенец Алексей, в Карабихе до старости он вел некрасовские праздники. На папин юбилей музейщики у меня все забрали. Мне 73 года уже, я все равно не смогла бы с этим справиться». Это имущество. А есть еще вещи нематериальные, которые, конечно, тоже можно подарить, — но они все равно останутся жить в сердце.
«В Подмосковье прошли уже семь фестивалей фронтовой поэзии и песни, которые мы проводим в память обо всех воевавших и победивших бойцах. Это конкурс всей Московской области, заявки пришли из сорока мест. Афганцы, ветераны Чечни...» «...На поленьях смола, как слеза».
К столетию поэта памятный знак со словами главной песни о любви на той войне и нотной строкой появился в районе Истры, в деревне Кашино, где и был тот легендарный блиндаж. Его установили ребята из истринского клуба кинолюбителей «ИСТОК». Им руководит много лет на общественных началах Сергей Лавренко. Наталья Алексеевна Суркова передала в клуб личные вещи, книги, фотографии отца. Прямо в Кашине начинается строительство Музея песни. Рядом с мамой — Саша Суркова, младшая внучка поэта...
Наталья Алексеевна Суркова стала мамой в 57 лет. Вошла в Книгу рекордов Гиннесса.
Тогда, шестнадцать лет назад, историю появления Саши на свет описали все газеты: дочь знаменитого поэта — самая пожилая мама России, чем не повод для гордости? Видно, это наследственное, изначально заложено в генах — и великая любовь, нагрянувшая в весьма зрелом возрасте, и мечта о ребенке, вдруг воплотившаяся в реальность. Видно, дети — как и стихи — ждут своих родителей где-то на небесах, чтобы однажды выплеснуться в наш мир.
«Мне было очень тяжело, послеродовая депрессия, которая свалила меня с ног... Помогли старшие дети. Сын буквально не отходил от меня после родов. А знакомые только крутили пальцами у виска. Да и врачи сначала не советовали рисковать, а затем поражались моей выдержке. Не хотелось жить, просыпаться, вставать, делать что-то, есть, пить... Мир был черным, и казалось, что он останется таким всегда».
Тогда она тоже жила в осажденной болью землянке, и ее душу словно обстреливали с четырех сторон вражеские пулеметы.
Но надо было вставать и идти, из последних сил — туда, к своим, к людям. Ради себя. И — Сашки. Она дошла. «Моя семья, мое детство, несмотря на войну, осталось для меня тем самым недостижимым идеалом, той конечной целью, к которой я должна была дотянуться».
Теперь Саше Сурковой шестнадцать. Взрослая уже девица. Жаль, что дед не дожил...
Эту историю надо бы закольцевать, подумала я. «Землянка» была давно.
Вот только сегодня великие песни, как и великие истории любви, рождаются все реже.
«Я тоже так думала, но ведь это все зависит от нас, от людей, — говорит Наталья Суркова. — Да вот вам сюжет. Однажды я попросила композитора Юрия Бирюкова, своего давнего знакомого, поехать под Рыбинск, выступить на папин юбилей. На этом празднике он встретил женщину. Ему за шестьдесят, и ей тоже. На двоих — четыре инфаркта. Какое-то время они присматривались друг к другу, потом поженились. Юра попросил у меня последние папины стихи, посвященные уже очень старенькой маме: „Взгляни в глаза мне, глаз не опуская, они все те же, как волна морская“, он долго раздумывал над песней для этой женщины. Вскоре у него случился еще один инфаркт, его повезли в реанимацию, и по дороге в одной из палат в больнице он увидел пианино, и вдруг в голову ему пришла потрясающая мелодия — он попросил врача, чтобы ему, почти умирающему, дали ее наиграть, чтобы не забыть...»
Взгляни в глаза мне, глаз не опуская, — пой, гармоника, вьюге назло...
В Ярославле провели опрос о том, знают ли жители знаменитую песню «В землянке». Люди разного возраста с удовольствием подхватывали текст, практически не ошибаясь в словах. А вот назвать автора смогли далеко не все. Алексей Сурков, биография которого навсегда связана с Ярославской областью, является автором известных строк, вышедших из-под его пера в начале Великой Отечественной. Что известно об этом выдающемся человеке?
«В людях»
Рождённый до революции (1.10.1899) в небольшой деревне Середнево (Рыбинский уезд Ярославской губернии) в семье крестьян, Алексей Сурков начал обучение в местной школе, впитав в себя красоту природы и простоту сельского быта. Проявив тягу к учёбе, в 12 лет он отправляется в Санкт-Петербург, где ему приходится жить в хозяйском доме и подрабатывать. Такое проживание называлось «в людях», но оно позволяло подростку читать газеты и развиваться. Трудовая биография начиналась с работы учеником в типографии, магазине мебели, столярных мастерских. Революцию он встретил в торговом порту, где работал весовщиком.
В 1918-м «Красная газета» публикует стихи некоего А. Гутуевского. Такой псевдоним поначалу выбрал для себя Алексей Сурков, фото которого в эти годы можно увидеть в статье. Это была его первая проба пера. Восемнадцатилетним юношей он записывается в ряды Красной Армии, служа пулемётчиком и конным разведчиком до 1922 года.
«Запев»
В мирное время будущий поэт возвращается на малую родину, где занимается просветработой. До 1924-го в соседнем селе он работает в избе-читальне, становится селькором местной уездной газеты. Профессия журналиста вскоре становится для А. Суркова основной. Уже в 1924-м в газете «Правда» публикуются его новые стихи, а в 1925-м он становится участником съезда писателей губернии. В этом же году, вступив в ВКП(б), Алексей Сурков находится на комсомольской работе, параллельно являясь корреспондентом вновь созданной в губернии газеты «Северный комсомолец». На протяжении трех лет (1926-1928) он возглавляет её в качестве главного редактора, увеличив тираж в 2 раза и создав «Литературный уголок», где могли печататься начинающие поэты и прозаики.
В мае 1928-го его делегируют в Москву на I съезд писателей, после чего в Ярославскую область он уже не возвращается, будучи избранным в РАПП. Начало настоящему поэтическому творчеству положил первый сборник, изданный в 1930-м. Он назывался «Запев». Стихи отличались политической остротой и чувством патриотизма, что было очень востребовано. В эти годы по-настоящему родился поэт Алексей Сурков.
Биография: семья мастера слова
Став завсегдатаем литературных встреч, поэт знакомится с Софьей Антоновной Кревс, своей будущей женой. У пары рождается двое детей: сын Алексей 1928 г.р. и дочь Наталья 1938 г.р. В годы войны семья будет находиться в эвакуации в Чистополе, именно туда с фронта будет писать свои письма Алексей Сурков. В дальнейшем дочь выберет для себя профессию журналиста, занимаясь музыковедением. Сын станет военным, инженером-полковником ВВС.
30-е годы ознаменованы тем, что А. Суркову приходится восполнять недостаток образования: он не только окончит Институт красной профессуры, но и защитит диссертацию, став преподавателем Литературного института. Не оставит он и редакторскую работу, сотрудничая с М. Горьким в «Литературной учёбе», журнале того времени. Работая в ЛОКАФе, продолжает писать стихи и песни о героях гражданской войны: «Ровесники», «Наступление», «Родина мужественных». Некоторые произведения становятся песнями: «Чапаевская», «Конармейская».
Военный корреспондент
«Боевой натиск», «Красноармейская правда», «Красная звезда» - те издания, в которых с 1939 года печатался военкор Алексей Сурков. Поэт участвовал в двух военных конфликтах накануне Великой Отечественной: финской кампании и походе в Западную Белоруссию. Несмотря на непризывной возраст, с первого дня войны он отправляется на фронт, дослужившись в 1943-м до звания подполковника. Здесь он встретится со многими поэтами военного лихолетья. Именно ему посвятит Константин Симонов знаменитые строки: «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…».
Будучи главным редактором «Нового мира», он публикует стихи, фельетоны и песни героического времени. У него будет издано несколько стихотворных сборников: «Стихи о ненависти», «Наступление», «Солдатское сердце». В 1942-м он чуть не погибнет под Ржевом, написав позднее пронзительные строки:
«И от пуль невредим, и жарой не палим,
Прохожу я по кромке огня.
Видно, мать непомерным страданьем своим
Откупила у смерти меня…»
Но самыми популярными в его творчестве станут песни. Среди них: «Песня смелых», «Песня защитников Москвы» и, конечно же, знаменитая «Землянка».
История рождения «Землянки»
Песня родилась в ноябре 1942-го в окрестностях Истры (деревня Кашино, Московская область), где ему пришлось выходить из окружения по Тогда он реально ощутил, что до смерти всего лишь несколько шагов. Когда опасность миновала, вся шинель была посечена осколками. Уже в Москве у него родились строки знаменитого стихотворения, отправленного в Чистополь жене. Когда в редакции появился композитор Константин Листов, Алексей Сурков передал ему рукописные строчки, и уже через неделю песню впервые исполнил его друг Михаил Савин.
С первым своим появлением она сразу же ушла на фронт, став любимейшим произведением солдат. Её исполняла Лидия Русланова, и поначалу даже выпустили грампластинки с записью. Но потом их полностью уничтожили, ибо политработники разглядели упадничество в строчках стихотворения и потребовали изменить слова. Но песня уже ушла в народ. Есть свидетельства, что солдаты уходили в бой, крича: «Пой, гармоника, вьюге назло!» Знаменитой песне у деревни Кашино поставили памятник. Это настоящее признание автору, который за цикл произведений в 1946-м был удостоен Государственной премии.
Последние годы
После войны Алексей Сурков, биография которого стала связана с партийной и государственной деятельностью, на посту главного редактора «Огонька» и ректора сделал очень много для открытия новых талантов. Он публиковал Анну Ахматову, защитив её имя перед И. Сталиным. В то же время, будучи убеждённым коммунистом, он не признает творчества Б. Пастернака, выступит против А. Солженицына и Поэт на протяжении нескольких лет будет возглавлять Союз писателей СССР.
В 1969-м правительство отметит его заслуги Звездой Героя за трудовые достижения. После смерти мужчины в 1983-м для многих он останется замечательным поэтом, прославившим Ярославскую землю.
В одной - фронтовые песни, пластинки Руслановой и сталинские награды отца… В другой - омолаживающие технологии, Книга рекордов Гиннесса и дочь-школьница Сашка, которая мечтает поступить на факультет арт-дизайна.
Как отделить историю от настоящего, поселившихся вместе под крышей этого дома, самого высокого на Пречистенке, в центре Москвы? Какие цифры здесь главные: 57 - во столько Наталья Суркова родила, сразу став российской рекордсменкой? Или 70? Столько лет назад появилась на свет «Землянка», написанная её отцом.
«Бьётся в тесной печурке огонь…» 70 лет назад, во время обороны Москвы, родились стихи А. Суркова, песня на которые стала событием. А появление его внучки, родившейся спустя полвека, было уже настоящим чудом.
И у девочки, и у песни - своя история... Впрочем, обе они о любви.
«А до смерти четыре шага»
Отец был ровесником века, а я почти ровесница «Землянки», - говорит Наталья Суркова, - всего на 3 года старше её.
Она молода, как и положено молодой маме. Говорлива и языката - «старческая болтливость у меня с детства», - как и положено журналисту. Точна и тонка - как и положено музыковеду и дочери своего отца.
Алексей Сурков, «избач», работник сельской избы-читальни, дошёл до литературных верхов - в карьере и в творчестве. Редактор «Огонька» и член Всемирного Совета Мира. Депутат Верховного Совета и 1-й секретарь Союза писателей. Герой Соцтруда. Прошёл три войны - с боевыми орденами. А на четвёртой, Великой, написал «16 домашних строк» - они и составили его посмертную славу…
«Про тебя мне шептали кусты/В белоснежных полях под Москвой./Я хочу, чтобы слышала ты,/Как тоскует мой голос живой»…
Это было 27 ноября 1941-го - отец приехал корреспондентом под Истру и попал в окружение на командном пункте. Когда всё-таки они смогли выбраться из землянки и добраться до наших - вся отцовская шинель была посечена осколками. Тогда только они поняли, что прошли по собственному минному полю, уцелев чудом. Отец тогда сказал: «Дальше штаба полка не сделал ни шага. Ни единого... А до смерти - четыре шага».
Оставалось только дописать: «До тебя мне дойти нелегко…»
До тебя - это до Сонечки Кревс.
Эти знаменитые строки ушли, запечатанные в солдатский треугольничек, в город Чистополь, «писательскую эвакуацию». Там вместе с Пастернаком, Исаков-
ским, Фадеевым спасалась и жена поэта с дочкой Наташей. «Тебе, солнышко моё» - написано на обороте странички…
Это был неспокойный союз двух совершенно противоположных по духу людей, у них были какие-то нескончаемые отношения. Папа, человек искусства, был очень лёгкий на подъём, увлекающийся, весёлый, любил людей, при этом добряк, настоящая русская деревня. А мама не любила компаний, была закрытым человеком со сложным характером, очень трезвой по духу. То папино письмо у неё не сохранилось...
После того как письмо к Софье Кревс положил на музыку композитор Листов, выпросивший у Суркова «хоть какие-нибудь стихи», «Землянку» подхватил фронт. Записала пластинку Нина Русланова. И - весь тираж был уничтожен! «Говорили, что это упадническая песня, которая размагничивает советского человека…» Сверху казалось, что четыре шага - это слишком близко. «Да напишите вы для них хоть четыре тысячи английских миль, - возмущались бойцы, - мы-то знаем, сколько до неё на самом деле…»
Помню, во время одного из застолий папа возмущался: «Люди поют: «Мне в холодной землянке тепло/ От твоей негасимой любви», - а у меня написано - «от моей»!» На что мама ему ответила: «Вот, Алёшенька, народ тебя и поправил»…
Мама намного пережила отца, который умер от инфаркта в 1983-м. Его смерть стала для неё испытанием. Все считали, что он избаловал жену… Помню, как перед важными кремлёвскими приёмами к маме приходили две подруги, косметичка и маникюрша, - папа открывал им дверь, галантно снимал с обеих пальто и кричал вглубь квартиры: «Сонюшка, к тебе пришли из общества по борьбе с неумолимой матерью-природой!»
Папин уход и своё бессилие, одиночество мама пережить не могла - уничтожила весь отцовский архив и вырубила, взяв топор, все розы в нашем яблоневом саду. Без его любви она задыхалась. Мне кажется, что именно из-за этого - потери отца и поведения мамы - я и «прибилась» к отцу своей девочки…
«Я - как атомоход «Ленин»»
У неё было уже двое детей и один внук, как журналист Гостелерадио она объездила весь мир - от Рима до Кабула, когда, как облако, спустилась с неба большая любовь. Любовь эта требовала продолжения, сводила с ума…
Я увидела рекламу: помогаем бездетным парам. И номер телефона запомнился сам собой. Пришла на приём - а меня попросили принести справку из психдиспансера… Я вернулась через 2 месяца. Это не было сумасшествием, просто Сашка уже где-то меня ждала, я распространяла вокруг себя такую эманацию материнства…
Гормональная терапия позволила Сашке, человеческому детёнышу, завязаться в мамином чреве и просидеть там без выкрутасов все 9 месяцев. Когда её достали на свет, врачи кричали на всю родовую: «Ура! Ура!»
Я ведь как атомоход «Ленин» - разбила все теории…
Знакомые падали в обморок. Отвернулся старший сын. Судачили, что ребёнок - удочерённый. Объяснений не находил никто - да и ей самой всё случившееся казалось страшным сном…
После рождения Санечки настало такое время, что больше хотелось умереть, чем жить… Её отец «уволился по собственному желанию» - предал меня, и мой мир рухнул. Я думала, что ребёнок родится в большой счастливой семье, а осталась совершенно одна под косыми взглядами окружающих... Это был самый чёрный, жуткий момент: не было денег, стало подводить здоровье. Но мы с Сашкой справились. Я попала в российскую Книгу рекордов Гиннесса как самая пожилая мама страны. Мы провели все эти годы под одним девизом: «Лучше всех на свете - маленькие дети!» И чем их больше, тем лучше.
…«Вот так вся жизнь - то хлопоты, то войны./И дни без войн, как прежде, беспокойны», - писал Алексей Сурков в последнем посвящении жене…
Его дочь - мама-бабушка - рекордсменка. Два времени живут под крышей её дома. Две любви продолжаются - в песне и во внучке поэта Сашке. Две истории хранит одна женщина. И пока никто не знает, какая из них продлится дольше…
Биография
Сурков Алексей Александрович
А. А. Сурков родился 1 (13) октября 1899 года в деревне Середнево Георгиевской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии (ныне Рыбинского района Ярославской области) в крестьянской семье, его предки были крепостными дворян Михалковых. Учился в Середневской школе. С 12 лет служил «в людях» в Санкт-Петербурге: работал учеником в мебельном магазине, в столярных мастерских, в типографии, в конторе и весовщиком в Петроградском торговом порту. Первые стихи опубликовал в 1918 году в петроградской «Красной газете» под псевдонимом А. Гутуевский.
В 1918 году добровольцем ушел в РККА, участник Гражданской войны и Польского похода. Служил до 1922 года пулемётчиком, конным разведчиком.
По окончании гражданской войны вернулся в родную деревню. В 1924 году его стихи опубликовала газета «Правда». 11 октября 1925 года был делегатом I Губернского съезда пролетарских писателей. С 1925 года селькор только что созданной губернской газеты «Северный комсомолец», а в 1926-1928 годах - её главный редактор. При нём газета увеличила тираж в два раза, стала выходить дважды в неделю вместо одного, к работе активно привлекались юнкоры, по его инициативе появилась рубрика «Литературный уголок», в которой помещались стихи и рассказы читателей, при редакции была создана литературная группа.
В мае 1928 года Сурков делегирован на I Всесоюзный съезд пролетарских писателей, после которого остался работать в Москве. В 1928 году был избран в руководство Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП).
В 1934-1939 годах преподавал в Редакционно-издательском институте и Литературном институте Союза писателей СССР; был заместителем редактора журнала «Литературная учёба. В журнале выступал в качестве критика и редактора. Автор ряда статей по вопросам поэзии и статей о песне (преимущественно оборонной). В 1930-х годах вышли сборники его стихов «Запев», «Последняя война», «Родина мужественных», «Путём песни» и «Так мы росли». Женился на Софье Антоновне Кревс, которую встретил в литературных кругах; появились дочь и сын.
До войны в 1940-1941 годах работал главным редактором журнала «Новый мир».
В 1941-1945 годах Сурков был военным корреспондентом фронтовой газеты «Красноармейская правда» и спецкором газеты «Красная звезда», также работал в газете «Боевой натиск». За годы войны издал сборники стихов «Декабрь под Москвой», «Дороги ведут на Запад», «Солдатское сердце», «Наступление», «Стихи о ненависти», «Песни гневного сердца» и «Россия карающая». По результатам командировки издал в 1944 году книгу очерков «Огни Большого Урала. Письма о советском тыле». В 1944-1946 годах ответственный редактор «Литературной газеты». В июне 1945 года посетил Берлин, Лейпциг и Радебойсе, а затем Веймар; по материалам поездки написал сборник стихов «Я пою Победу». Окончил войну в звании подполковника (1943).
В 1945-1953 годах ответственный редактор журнала «Огонёк». С 1962 года главный редактор «Краткой литературной энциклопедии».
А. А. Сурков умер 14 июня 1983 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10).
Печатался с 1918 года. Первые стихотворения А. А. Суркова были напечатаны в петроградской «Красной газете». Первая книга стихов «Запев» вышла в Москве в 1930 году. Автор стихов, ставших народными песнями, таких, как «Чапаевская», «То не тучи, грозовые облака», «Рано-раненько», «На просторах Родины чудесной», «Бьётся в тесной печурке огонь…» («В землянке»), «Конармейская», «Песня смелых», «Марш защитников Москвы».
Издал сборники «Ровесники» (1934), «Стихи» (1931), «На подступах к песне» (1931), «Наступление» (1932), «Последняя война» (1933), «Родина мужественных» (1935), «Путём песни» (1936), «Солдаты Октября», «Так мы росли» (1938), «Это было на севере» (1940), «Декабрь под Москвой» (1942), «Большая война» (1942), «Наступление» (1943), «Солдатское сердце» (1943), «Фронтовая тетрадь», «Россия карающая» (1944), «Сердце мира», «Дорога к победе», «Избранные стихи», «Миру - мир!» (1950), «Восток и Запад» (1957), «Песни о человечестве» (1961), «Что такое счастье?» (1969), «После войны. Стихи 1945-1970 годов» (1972). Вышли его «Избранные стихи» в 2 томах (Москва, 1974) и «Собрание сочинений» в 4 томах (Москва, 1965-1966).
Стихи поэта отмечены политической остротой, проникнуты чувством советского патриотизма; они переведены на десятки языков. Кроме стихов А. А. Сурков писал критические статьи, очерки и публицистику. Опубликовал сборник статей и выступлений по вопросам литературы «Голоса времени» (1962).
Алексей Александрович Сурков родился в крестьянской семье 01.10.1899 года, в селе Середнево Ярославской губернии. Учился в поселковой школе. А с 12 уже работал - сначала учеником в магазине мебели, потом в столярных мастерских, типографии, конторе, был весовщиком в торговом порту Петрограда. Первые стихотворения опубликованы под псевдонимом А. Гутуевский в «Красной газете» в 1918 г. Тогда же молодой человек добровольцем уходит в РККА, участвует в Гражданской войне, Польском походе. А после окончания войны возвращается на родину.
В 1924 г. его стихи публикует газета «Правда». А в 1925 г. поэта отправляют делегатом на I Губернский съезд пролетарских писателей. Начинает работать корреспондентом в губернской газете «Северный комсомолец», а с 1926 г. по 1928 г. является её главным редактором.
В 1928 г. Суркова делегировали на I Всесоюзный съезд пролетарских писателей в Москву, после чего он остаётся работать в столице. Вскоре его избирают одним из руководителей в Российскую ассоциацию пролетарских писателей. На протяжении 1934-1939 гг. преподавал в разных учебных заведениях, работал зам. редактора в журнале «Литературная учёба». В 1930-х годах увидели мир несколько сборников его стихов, среди которых «Запев», «Родина мужественных», «Так мы росли» и др.
Женился на С. А. Кревс, с которой познакомился в литературных кругах. У них было двое детей.
В 1940-1941 гг. был главным редактором в «Новом мире». А во время войны служил корреспондентом газет «Красная звезда», «Красноармейская правда» и «Боевой натиск». Тогда же выходят семь сборников его стихов, где преобладает военная тематика. С 1944 г. по 1946 г. был ответственным редактором «Литературной газеты». После окончания войны в июне 1945 г. посетил Берлин и ещё несколько городов Германии, что нашло отображение в сборнике «Я пою Победу».
С 1945 г. по 1953 г. Сурков был ответственным редактором в журнале «Огонёк», а с 1962 г. назначен главным редактором в «Краткой литературной энциклопедии». Скончался Алексей Александрович 14.09.1983. Похоронен в Москве.