Встреча в Московской духовной академии
11 января 2019 года в рамках сессии Отдела дополнительного образования Московской духовной академии прошла встреча с участниками экспедиции в Египет «По пути Цесаревича 1890/1891 гг.» в ноябре 2018 года. Вела встречу бессменный организатор и руководитель паломнических поездок в Африку и Азиатскую часть Египта в течение десяти лет В.Ю. Алексеева.
Участники встречи «По пути Цесаревича» в МДА. Фото А. Ширяева
http://kursmpda.ru
Ниже публикуется текст доклада А.Ю. Хвалина.
Путешествие на Восток Наследника Цесаревича Николая Александровича 1890-1891 годов как православная миссия
Подготовка к путешествию
Ввиду грандиозности целей и задач исключительно важной оказывается личность самого Августейшего путешественника. Выявленные нами архивные документы свидетельствуют, что Император Александр Третий начал готовить своего первенца в дорогу за десять лет до отправления в путь. Мероприятие далеко выходило за рамки традиционных путешествий отпрысков владетельных Домов Европы, совершаемых по окончании обучения с ознакомительными и культурными целями.
Путешествие на Восток Наследника Цесаревича Николая Александровича предваряла всесторонняя и многолетняя подготовка: лучшие специалисты страны по программе Академии Генерального штаба и Императорского университета обучали Цесаревича, он регулярно участвовал в военных сборах и учениях, командуя вверенным ему подразделением, принимал участие в заседаниях Государственного Совета, регулярно занимался спортом, физическими упражнениями, развивающими играми, что в то время входило в обязательную программу обучения и воспитания наследников правителей Владетельных Домов Европы. Цесаревич Николай Александрович прекрасно знал отечественный и мировой театр, был тонким знатоком и ценителем искусства.
Цели и задачи путешествия
Программа Восточного путешествия Цесаревича, которая детально обсуждалась на совещаниях у Державного Отца – Императора Александра III несколько месяцев, ставила главной целью поклонение святым местам, поддержку православия в мире, усиление внутренней миссии .
Согласно «Свода Основных государственных законов Российской Империи» (раздел 1, глава 7, статья 42 по редакции 1832 г.) закон о главе страны сформулирован следующим образом: «ИМПЕРАТОР, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния. 1721 Янв. 25 (3718) ч. 1, введ. - В сем смысле ИМПЕРАТОР, в акте о наследии Престола 1797 Апр. 5(17910) именуется Главою Церкви. - 1906 Апр. 23., собр. узак., 603, ст. 24.
Следовательно, когда Наследник Всероссийского Престола, будущий Император посещал иностранные державы с официальным визитом, он воспринимался правителями, властями и народами этих стран как защитник интересов Вселенского и русского Православия всей государственной мощью Российской Империи.
Вполне естественно, что первоначально в маршруте восточного путешествия было запланировано и посещение Цесаревичем Святой Земли. Специально к этому событию подготовили к освящению церковь в Русском доме на Александровском подворье. Но по религиозно-политическим причинам посещение Иерусалима Наследником Цесаревичем было отменено, что вызвало его крайнее разочарование. Также в результате недальновидных действий Константинопольской Патриархии и обострения армянского вопроса не состоялось посещение Цесаревичем Константинополя, хотя в первоначальных планах визиты в эти два города значились. Не смог посетить Великий Князь и нововозведенный храм Николая-до в Токио вследствие совершенного на него в Японии покушения, которое также имело религиозно-политические причины.
Помимо основной, духовной, ставились и иные цели Восточного путешествия, а именно: образовательные – приобретение Цесаревичем опыта и знаний, необходимых для служения Царю и Отечеству. Знакомство во время плавания: — на военно-морском судне с условиями флотской службы; а также знакомство с государствами, которые Его Императорское Высочество еще не посещал. Другими целями были: показать военную мощь России, воплощенную в судах эскадры. Осмотр казачьих войск по пути следования по России, по званию Верховного Атамана. Изучение на месте важного вопроса «об устройстве сплошного рельсового пути в Сибири для облегчения снабжения европейской части России. А также совершение во Владивостоке по воле Государя Императора Александра Третьего закладки за счет казны Уссурийского участка Великого Сибирского рельсового пути, вопрос о постройке которого был очень важен как для правительства, так и для общества. Рассматривалась и проблема заселения страны вглубь как одна из основных задач первостепенной важности. И надо констатировать, что все поставленные задачи были блестяще решены, несмотря на трудности и непредвиденные обстоятельства.
Маршрут и ход путешествия
Путешествие продлилось с 23 октября (4 ноября) 1890 года по 4 (16) августа 1891 года, то есть заняло более 9 месяцев. За время путешествия было пройдено 51 000 вёрст, из них 15 000 - по железной дороге, 5 000 - в экипаже, 21 900 - по морям, 9 100 - по рекам.
С точки зрения православной миссии путешествие на Восток Наследника Цесаревича имело две взаимоважные стороны, а именно: внутренняя жизнь Августейшего путешественника как православного христианина, его общение с единоверцами. И внешняя – встречи с иноверными и инославными представителями государств, по которым пролегал маршрут, осмотр религиозных и культурных достопримечательностей тех мест. На географической карте маршрут делится на две части: зарубежные страны и собственно российские территории в начале и в завершающей части путешествия.
Путешествие на Восток началось в церкви Гатчинского дворца после Божественной литургии и молебна в воскресенье 21 октября ст.ст. 1890 года. Родственники благословили Цесаревича в путь иконами и складнями. Еще день уходит на сборы и прощания. 23-го октября Наследник прощается на станции Сиверской с родителями, и скорый поезд мчит его в столицу Царства Польского в составе Российской Империи, в Варшаву.
Ход начинающегося путешествия определялся церковным Григорианским календарем, хотя в первой тетради ВОСТОЧНОГО ДНЕВНИКА ЦЕСАРЕВИЧА даты указывались типографским способом и по старому, и по новому стилю. В дальнейшем от руки Цесаревич указывал даты только по церковному православному календарю.
В Варшаве путешественники лишь пересели в заграничный императорский поезд. Однако в Вене пришлось задержаться. Здесь Цесаревич посетил гробницу Наследного Кронпринца Австрийского Рудольфа (1858-1889), расположенную в маленькой церкви монашеского ордена капуцинов в Вене, где хоронили представителей Династии Габсбургов.
Но уже через сутки путешественников встречал Триест - город и порт, принадлежащий Австрии, но расположенный на берегу Адриатического моря в Италии. В Триесте 19 октября путешественники пересели на фрегат «Память Азова». Здесь к ним присоединился Великий Князь Георгий Александрович, младший брат Цесаревича, служивший мичманом на «Памяти Азова». На корабле была походная церковь, ставшая с этого момента духовным центром экспедиции на длительное время вплоть до Владивостока.
Наследник и лица свиты регулярно участвовали в богослужениях, в том числе и Страстной Седмицы. В корабельной церкви встретили они вместе с командой и Светлый праздник Пасхи, когда суда стояли на рейде в японском городе Нагасаки. Визит был составлен специально с учетом православного календаря. В корабельных церквях, бывших на крейсерах эскадры, молитвенно отмечались и другие важные события: большие церковные праздники, дни рождения и тезоименитства Членов Императорской Фамилии, годовщина убийства Императора Александра II в 1881 году и др.
Погостив в монаршей семье в Афинах у крёстной матери Цесаревича Королевы эллинов Ольги Константиновны и её мужа Короля Греции Георга I, путешественники двинулись дальше. Вместе с единоверными родственниками Августейшие путешественники посещали богослужения в соборе в Патрасе, посольской церкви в Афинах, в дворцовой церкви греческого дворца. На новом кладбище в Пирее, где находились могилы наших матросов, был отслужен молебен. Помимо этого в Афинах Цесаревич принял двух наших архимандритов и монахов с Афонского монастыря.
После Греции эскадра под брейд-вымпелом Цесаревича отправилась к берегам Африки, в Египет, где путешественники сделали остановку. C 10 по 27 ноября 1890 года крейсера стояли на рейде в Порт-Саиде и Измаилии, и две недели Цесаревич Николай со свитой знакомились с Египтом. Опуская детали египетского маршрута, приведем интересные архивные документы, прежде неизвестные исследователям и читателям.
Выступает профессор А.А. Остапенко с рассказом о поездках в Египет. Фото А. Ширяева.
По мнению российского Генерального консула в Каире А.И. Кояндера, «благодаря чистосердечным стараниям и соединенным усилиям Хедива, его подданных и сочувствующих России иностранных колоний пребывание это вышло более блестящим, чем того можно было ожидать. (…) Каир никогда до сих пор не видал, да, весьма вероятно, и не увидит ничего подобного в смысле приема, хотя бы и старшего Члена одной из Царствующих в Европе Династий. Память об этом путешествии надолго сохранится не только в здешнем обществе, но и в среде беднейшего класса населения, для которого щедрые, истинно Царские пожертвования Цесаревича в пользу бедных и в пользу некоторых благотворительных обществ являются неожиданным благодеянием» (АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 828. Лл. 168-168 об.).
Особое впечатление встреча с Цесаревичем произвела на юные и восторженные души учеников «русской школы» в Каире. «Русской» ее назвал в своих путевых заметках о Египте выдающийся русский византинист, историк Церкви, профессор по кафедре церковной археологии и литургики Киевской духовной академии, почетный член Императорского Православного Палестинского Общества Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856-1929), неоднократно посещавший Иерусалим, Афон, Константинополь, Синай и Египет. Он пишет: «Мы уверены, что весьма не многим из русских людей, даже бывавшим и жившим в Египте, известно, что в столице его, на берегах многоводного кормильца Нила, в Каире имеется русская школа. Между тем школа эта уже просуществовала четверть века, воспитала очень многих детей местного каирского православного общества, служащих теперь на различных поприщах общественной и частной деятельности, есть, можно сказать, единственный рассадник христианского просвещения для всего Александрийского патриархата; в ней ежегодно обучается до 200 детей местного каирского общества. Мы назвали эту школу русскою, потому что она основана на средства русского подданного, состоит под высоким покровительством русского Государя Императора, главный попечитель ее – русский дипломатический агент при египетском хедиве, стараниями нашего русского агентства она приведена в нынешнее вполне благоустроенное состояние и т. д.; но на самом деле в Каире не только официально, а даже и частным образом никто из местных греков или арабов не обмолвился назвать эту школу своим настоящим именем и даже придет в недоумение от одного имени русский. Официально школа эта носит название амбетьевской по имени своих основателей» (Церковноприходская школа. 1889. Кн. 4. Ноябрь. С. 228).
В ВОСТОЧНОМ ДНЕВНИКЕ ЦЕСАРЕВИЧА в записи от 12/24 ноября 1890 г. школа названа «греческой»: «Посетили греч(ескую) школу…» ().
К моменту посещения Цесаревичем школы в ней не было ни одного русского ученика, хотя русский язык преподавался. Его ввели для подготовки сотрудников из арабов для наших консульств в городах Египта и для других «поприщ». К тому же школа в тот период находилась под покровительством Императора Всероссийского и частично содержалась на русские деньги. Руководящий орган школы – ефорию – возглавлял большой друг России Предстоятель автономной Синайской Православной Церкви Архиепископ Синайский, Фаранский и Раифский Порфирий (Марудас, 1831-1909), одно время управлявший подворьем Синайского монастыря в Киеве.
После того, как Августейшие Путешественники осмотрели «развалины мечети Султана Хасана, считающейся лучшим образцом арабского архитектурного искусства, и, проехав мимо каирских базаров, (они) проследовали в находящуюся под русским покровительством школу Амбета и стоящее рядом с нею Синайское подворье. Совет управления школы, состоящий под председательством Архиепископа Синайского Порфирия, приготовился достойным образом встретить Высоких Гостей. Ведущие к школе узкие переулки были устланы коврами, а стены домов задрапированы флагами и материями. Воспитанники встретили Посетителей стройным пением по-русски «Боже, Царя храни», а затем и греческого народного гимна» (АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 828. Лл. 148-148 об.).
Преосвященный Порфирий обратился к Цесаревичу с речью:
«Как председатель попечительского совета учебного сего учреждения «Амбет», под Августейшим Его Императорского Величества покровительством находящегося, и как архиепископ святой Обители Синайской, которая числит не мало примеров Царской милости, я чту за счастье возможность предстать пред Вашим Императорским Высочеством, Наследником славной династии русских Царей, и выразить в немногих (словах – А.Х.) благодарность за ту высокую честь, которую оказали учебному сему учреждению, удостоив его своим посещением, что свидетельствует, в свою очередь, о Вашей любви к науками и о благородных стремлениях Вашего сердца.
Описание же сегодняшнего дня неизгладимо начертано будет на страницах истории Амбетской школы.
Да хранит Господь державного Отца Вашего Императорского Высочества, Государя Императора Александра Третьего и всю семью Его во здравии, многолетии, могуществе и славе, а Ваше Императорское Высочество, гордость и славу всего русского народа, да бережет, как зеницу ока от всякого зла, и да благоволит возвратиться Вам под Ваш родительский кров во здравии для славы всего русского народа, Святой Православной Церкви и священных мольбищ на Востоке.
Да здравствует Государь Император Александр III!
Да здравствует Государыня Императрица Мария Феодоровна.
Да здравствует Наследник русского престола Великий Князь Николай Александрович!
Да здравствует вся Царская семья и русский народ!»
(АВПРИ. Ф. 317. Генеральное консульство в Египте. Оп. 820/1. Д. 1304. Л. 144).
Внеся пожертвование на содержание школы, не забыл Цесаревич, казалось бы, такую мелочь, как сладости для детей – учащимся раздали 285 коробок с конфетами. (АВПРИ. Ф. 317. Генеральное консульство в Египте. Оп. 820/1. Д. 1304. Лл. 145-146 об.)
А.А. Остапенко, В.Ю. Алексеева, А.Ю Хвалин (слева направо).
На всем египетском маршруте следования Цесаревича от его имени раздавались многочисленные памятные подарки – портсигары, запонки, булавки, а также благотворительная помощь и пособия отдельным людям и учреждениям. Среди отмеченных: прислуга мечетей и музеев и т.п. Русскому благотворительному обществу выдано 200 ф.ст.; Французскому благотворительному обществу – 40 ф.ст.; Православной Каирской общине – 100; пособие Патриаршей церкви Св. Николая в Каире – 50; пособие Европейскому госпиталю в Каире – 60; сестрам милосердия Францисканского ордена – 10; а также по индивидуальным 66 прошениям выдано – 158 ф.ст. (АВПРИ. Ф. 317. Генеральное консульство в Египте. Оп. 820/1. Д. 1304. Лл. 145-146 об.; 147-150).
После Египта Августейшего путешественника ждали: Индия, Цейлон , Сингапур, Бангкок, Китай, Япония… И только потом – родина.
От Суэца русские корабли через Аден последовали в Индию, куда прибыли 11 (23) декабря в Бомбей, где их встретили салютом.
Маршрут пешего путешествия по Индии (с частичным сплавом по Гангу) включал в себя: Бомбей, Дели, Агра, Лахор, Амритсар, Бенарес, Калькутта, Мадрас и др. города.
31 января (11 февраля) корабли «Память Азова» с «Владимиром Мономахом», покинув Цейлон и соединившись с Тихоокеанской эскадрой, через Сингапур (18 февраля) и Батавию на острове Ява (23 февраля) следуют до Бангкока (7 марта). В Бангкоке Цесаревич Николай в течение недели является гостем сиамского (таиландского) короля Рамы V Чулалонгкорна. Попрощавшись с гостеприимным королем, Великий Князь Николай Александрович 13 (25) марта последовал в Нанкин через Сайгон (15 марта), Гонконг (23 марта) и Шанхай. Из Нанкина он совершает путешествие по реке Янцзы на пароходе Русского добровольческого флота «Владивосток» в сопровождении канонерских лодок до города Ханкоу. В православную церковь в Ханькоу Цесаревич со спутниками в первую очередь и отправился. Как свидетельствует дневниковая запись от 7-го апреля 1891 года, в воскресенье:
«День был прелестный – чисто весенний! Приятно было снова попасть в русскую церковь. Служил благочинный из Пекина с китайцем-дьячком, а пели любители купцы. После обедни зашли на чашку чаю к консулу и его жене, затем принял три депутации от купцов и всей нашей колонии в Ханькоу; давно не получал хлеб-соль; она тем более дорога вдали от родины!»
Через день Августейший путешественник вновь посещает православную церковь в Ханькоу, чтобы молиться на панихиде «по тете Ольге».
Покинув Китай, эскадра из шести кораблей русского флота, возглавляемая флагманским крейсером «Память Азова» под брейд-вымпелом Цесаревича, 15 апреля 1891 года вошла в японский порт Нагасаки. Там путешественники встретили Пасху Христову.
В следующем японском порту Кагосима Цесаревич принял японского православного священника о. Иакова Такая. Из депеши русского посланника в Японии Д.Е. Шевича картина встречи Цесаревича и православного японского священника в Кагосиме рисуется следующим образом:
«(…) Наследнику Цесаревичу имел счастье представиться местный православный священник из японцев с депутациею от Кагосимских православных, которых там насчитывается до 200 человек. Его Императорское Высочество и принц Георг приняли благословение от священника и приложились ко кресту, с которым он Их встретил. В ответ на приветствие священника и пожелание счастливого путешествия Наследник Цесаревич изволил благодарить и выразиться, что Он весьма рад встретить здесь своих единоверцев. Его Высочество присовокупил, что это Ему тем приятнее, что, зная, как японцы любят своего императора, Он может подтвердить им, что вера наша учит преданности своему государю и любви к отечеству. Слова эти, которые были переданы депутации членом японской свиты, говорящим по-русски, произвели на всех присутствовавших самое благоприятное впечатление».
В завершение своей депеши о пребывании Государя Наследника Цесаревича в Нагасаки и Кагосима, посланник в Токио Д.Е. Шевич сообщает:
«Перед отъездом из Кагосима Его Императорское Высочество послал встретившему Его православному священнику образ св. Николая Чудотворца в богатом серебряном окладе» (выделено мной – А.Х.) (АВПРИ. Ф. 150. Японский стол. Оп. 493. Д. 896. Лл. 176-177, 180).
По распоряжению Государя Императора Александра III после «инцидента в Оцу» программа пребывания Наследника в Японии была спешно свернута. Не состоялось даже участие в освящении собора святителя Николая в Токио, специально приуроченное к визиту Царского Сына. Отплыв 7 мая из Кобэ, Цесаревич 11 мая прибывает во Владивосток .
От Владивостока до столиц
Вступив на русскую землю во Владивостоке, Августейший путешественник продолжил свой маршрут по родным просторам. Какой бы город или селение ни посещал Цесаревич, он первым делом отправлялся в храм, церковь или часовню. Повсюду Высоких гостей встречали Крестом, словами приветствия архиереи и священники. После Владивостока и Хабаровска, двигаясь по родной земле по воде и суше, путешественники посетили следующие города и прилегающие земли: Благовещенск, Чита, Иркутск, Красноярск, Ачинск, Томск, Тобольск, Омск, Оренбург, Уральск…
Можно отметить следующие события: 4-го июня 1891 г. в Благовещенске в соборе преосвященный епископ Гурий, как пишет в дневнике Цесаревич, «встретил меня словом; собор деревянный старенький, в нем хранится чудотворная икона Албазинския Божией Матери».
В Албазинской станице 9-го июня «в церкви видел старую икону Божией Матери времен осады города; священник подарил мне рукописное извлечение из Нерчинского и Якутского архивов, касающееся именно той любопытной поры, когда русские «охочие люди» и казаки хозяйничали на Амуре! Читал это весь день с большим увлечением», — записывает в дневнике Цесаревич.
По ходу движения с востока на запад страны Цесаревич встречается с инородцами – бурятами, калмыками, киргизами, татарами, которые одаривают его всевозможными подарками и оказывают почести религиозного характера: «По их понятиям, — пишет 19-го июня в дневнике Цесаревич, — «я перерожденец матери Будды «хутухта» («живые боги» — А.Х.) с тех пор, что я имею право сесть на трон с 5-ю подушками. Все время за мной ехал конвой исключительно бурятов; каждый раз, что я на них смотрел, они все подымали руки к лицу и держали их до тех пор, пока я не отворачивался».
На следующий день, 20-го июня, Цесаревич «в селе Курбинском зашел в миссионерскую церковь; затем на пароме переправился через р(еку) Курба и отправился в Ацагатский дацан. Это небольшой храм в китайском стиле, окруженный стеной, расположен у подножия горы». Осмотрев все внимательно, Наследник делает заключение: «Вся обстановка напоминала Индию или Сиам, а уж вовсе не Россию».
Далее по пути Цесаревич «посетил Троицкий-Селенгинский мон(астырь), основанный в 1681 году, видел дерев(янную) церковь тех времен и затем зашел к настоятелю. Выпив у него чаю и шампанского по сибирскому обычаю, поехал дальше»,- как свидетельствует дневниковая запись. В Иркутске, где была устроена великолепная встреча; преосвященный Вениамин сказал длинное слово». После Цесаревич отправился в Вознесенский монастырь на поклонение мощам св. Иннокентия, первого епископа Иркутского. Затем был постный завтрак у Агафангела, настоятеля лавры, вместе с преосвященным Вениамином».
В Красноярске в соборе преосвященный Тихон сказал очень длинное слово. В Томске 5-го июля у часовни Иверской Божией Матери, устроенной на подобие Московской, Августейший путешественник был встречен духовенством с преосвященным Макарием. Приложившись к иконе, посетил архиерея и женский монастырь.
10-го июля после посещения Тобольского собора Цесаревич «пошел осмотреть ризницу, в которой хранится множество весьма любопытных предметов, относящихся ко времени покорения Сибири! Посетив преосвященного, поехал в музей. Здесь меня более всего интересовал колокол, сосланный из Углича за то, что он бил в набат в день смерти царевича Дмитрия. Мне также очень понравилась необширная, но редкая библиотека», — читаем в дневнике Августейшего путешественника.
На следующий день, 11-го июля, в селе Усть-Ишимское, под Омском, Цесаревич помимо других депутаций от разных городов принял и старообрядцев.
В самом Омске за несколько дней он посещает несколько церквей: Ильинскую, Соборо-Воскресенскую и войсковую Никольскую церковь, а 16-го июля «поехал за крепость к месту закладки нового Собора во имя Вознесения Господня».
Далее Августейший путешественник побывал в соборах и церквях Орска, Петропавловска, Троицка, Оренбурга. В Уральске в соборе был встречен преосвященным Макарием Оренбургским. В этом городе Цесаревич принял участие «в праздновании 300-летнего юбилея Уральского войска, который был отпразднован блестящим образом. В 9 ½ отправился в полной форме Л(ейб)-Гв(ардии) Уральской сотни в церковь Архистратига Михаила, где шла архиерейская служба; при входе в церковь мне была вручена насека (род казачьей атаманской булавы – А.Х.) , с которой не разлучался все утро», — делает он 31-го июля запись в дневнике.
Миновав Уральские горы, на станции Бузулук Августейший путешественник сел в поезд и стремительно стал приближаться к Москве, которая готовилась к торжественной встрече Наследника Всероссийского Престола.
«В 7 ¼ переехали большой Волжский мост; весь день прошел во встречах. В Батраках встретило Симбирское дворянство, в Кузнецке Саратовское, в Пензе – Пензенское, где я пил чай от города, и, наконец, в Пачелме – Тамбовское…» На следующий день Августейший путешественник пребывает в Рязань, а оттуда уже рукой подать до Первопрестольной, на подъезде к которой к нему в вагон садится «дядя Сергей» – Великий Князь Сергей Александрович, ставший в феврале 1891 года генерал-губернатором Москвы, памятный знак ему восстановлен недавно в Кремле.
Впервые в книге «По пути Цесаревича» публикуются строчки из дневника Цесаревича, посвященные его пребыванию в Москве.
4 августа 1891 года поезд Цесаревича подошёл к станции Тосно под Санкт-Петербургом, где Великий Князь Николай Александрович был встречен Августейшими Родителями, братьями и сестрой. Все вместе поехали в Красное Село. «Заехав на несколько минут в дом Папа и Мама , все отправились в церковь к обедне и молебну», — говорится в дневнике Великого Князя Николая Александровича.
Уникальное путешествие на Восток, начавшись молитвой, молитвой и завершилось.
Немного придя в себя, Цесаревич записывает в дневнике 7-го августа: «Выспался идеально; странным кажется, что дальше некуда ехать и что больше не будет ночлегов с поздними приездами и ранними отъездами. Понемногу я начинаю приходить в себя и сознавать, что действительно вернулся домой; Боже, что за отрадное чувство!»
Но еще много месяцев и даже лет спустя после окончания восточного путешествия в дневнике Цесаревича будут появляться записи, свидетельствующие о том глубоком следе, который оно оставило в душе будущего святого Царя-страстотерпца Николая. Плоды путешествия на Восток Цесаревича имели большое значение для внешней и внутренней политики Российской Империи. Для внимательных исследователей его результаты видны и в сегодняшнем дне Русской Православной Церкви и государства Российского. Но это тема уже отдельного обстоятельного разговора.
Андрей Хвалин,
председатель Юбилейного комитета
к 130-летию путешествия на Восток
Наследника Цесаревича
В эти дни Петропавловск может отмечать дату, о которой в советское время лет не принято было вспоминать. В конце июля 1891 года, ровно 125 лет назад, в Северо-Казахстанской области, тогда в Степном краю, побывал наследник престола цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай Второй, последний из династии Романовых.
Все русские наследники российского престола, начиная от Павла I и до Александра III, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Чаще всего их было два: большое – по России, чуть поменьше – по Европе. Сын Александра III, Николай совместил эти оба типа, да еще прибавил морское — .
Поводом для почти кругосветного странствия цесаревича послужило событие, изменившее судьбу всей Сибири и нашего города в частности. В конце XIX века император Александр III принял историческое решение: начать строительство Транссибирской магистрали, самой длинной в мире железной дороги. Наблюдать за грандиозной стройкой и выполнением намеченного плана он поручил сыну, поэтому именно он должен был после завершения морской части путешествия заложить первый камень и отвезти первую тачку грунта в будущую насыпь Транссиба. Чтобы маршрут не повторялся, придумали совместить морское и сухопутное странствие.
Будущий император был хорошо подготовлен к практическому знакомству с зарубежными странами и их правителями. Он получил отличное домашнее образование в объеме гимназического курса. В 1885-1890 годах обучался по особой составленной для него программе, соединявшей курс государственного и экономического отделений юридического факультета университета с курсом Николаевской академии Генерального штаба. К своим 22 годам он уже не раз принимал участие в заседаниях Государственного Совета. Наследников престола, а заодно и их младших братьев основательно готовили к управлению страной. Цесаревич до коронации дослужился до звания полковника и был Атаманом всех казаков.
Как писал личный фотограф наследника В. Д Менделеев (сын великого химика), сопровождавший его в поездке, это был добрый, хорошо воспитанный юноша, которого все спутники полюбили. А свита была огромной. Кроме обслуживающего персонала и моряков корабля «Память Азова», Николая сопровождали руководитель всего путешествия генерал-майор свиты князь Барятинский В.А., а также крупные военные: флигель-адъютант князь Н.Д. Оболенский, князь В.С.Кочубей, Е.Н. Волков. Для описания путешествия к группе был прикомандирован чиновник Министерства внутренних дел князь Э.Э.Ухтомский, знаток Востока. В его распоряжении были фотографы, художники, секретари. Сам наследник вел дневник и писал письма родителям. Газеты всего мира тоже сообщали о пребывании цесаревича в разных странах. Благодаря всему этому мы можем судить о каждом дне путешествия.
Князь Ухтомский подробно описал в прекрасно иллюстрированной книге «Путешествие цесаревича Николая на Восток» главное событие — закладку Транссиба во Владивостоке. В высочайшем рескрипте отца императора на имя наследника было записано: «Повелеваю приступить к постройке сплошной, через всю Сибирь, железной дороги, имеющей цель соединить обильные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений. Я поручаю вам объявить таковую волю мою по вступлении вновь на Русскую землю…». 19 мая 1891 года — день рождения Транссибирской магистрали, сыгравшей такую большую роль и в развитии Петропавловска. «В двух верстах от Владивостока, было приготовлено место ее закладки. Цесаревич лопатой загрузил тачку землей и провез два десятка метров на место первого километра будущей магистрали и заложил первый камень в память о великой стройке. Но чтобы соединить Владивосток с Москвой, потребовалось неимоверное количество таких тачек», написал Ухтомский, а Менделеев увековечил сей факт на фото.
По Сибири
Цесаревич Николай покинул Владивосток 21 мая 1891 года. Началось двухмесячное сухопутное путешествие цесаревича почти через всю страну. По плану поездки, как почетный атаман всех казаков, цесаревич должен был объехать земли казачьих войск.
Посещение царственными особами российских глубинок было таким величайшим событием, что к нему готовились заранее и продумывали всё до мелочей. О том, что наследник посетит Томск, Омск и некоторые села и станицы Степного края, начальству было известно еще с осени 1890 года. А за три месяца до этого события стали поступать конкретные указания, как лучше организовать встречи высокого гостя.
По извечной российской привычке мыть шею перед приездом гостей, в городах и селах закипела работа: мели улицы, телегами вывозили мусор, белили дома, чинили пристани и дороги, строили лестницы там, где были крутые берега.
Возводились павильоны и триумфальные арки на въезде в города, а кое-где и на выезде или в местах, где будут приветствовать гостей.
Объекты проектировали лучшие местные или приглашенные архитекторы. Возводились помпезные сооружения за счет казны и пожертвований местных богачей, которым и без того пришлось изрядно потратиться на подарки, благоустройство и приёмы гостей.
Сколько денег – такая и арка. Где-то из кирпича или камня, а где-то – из дерева. У нас в Петропавловске тоже была установлена арка, недорогая, деревянная, примерно там, где сейчас вход в центральный парк на улице Конституции Казахстана (тогда Вознесенский проспект). Сохранилась открытка, где изображено это торжественное сооружение на фоне … лужи и бродячей коровы. Правда, открытка более поздняя. Иначе «перед фотосессией» корову прогнали бы, а лужу засыпали.
В Омске построили три арки. На самой монументальной начертали: «От Сибирских казаков», то есть от петропавловских тоже. Наши ведь тоже собирали деньги на прием гостей!
С 21 мая 1891 года, сразу после закладки первого камня во Владивостоке, целых два месяца катились экипажи по разбитым дорогам Сибири и Степного края. Плыли по Амуру и Оби пароходы, скакали на праздник верховые из дальних селений и везли оттуда «дары Сибири». В крупных и маленьких городах зашумели торжества.
Сейчас немного забавно читать роскошную книгу видного востоковеда князя Э.Э. Ухтомского, оформленную прекрасными гравюрами известного художника и писателя Н.Н.Каразина, хорошо знавшего жизнь и историю народов Сибири и Центральной Азии. Коротко об описании путешествия можно сказать: «Какая музыка играла, какой обед нам подавали!»
Конечно, специально созданные комиссии тщательно продумывали все детали, но как-то выходило, что встречи походили друг на друга: хлеб да соль на драгоценных блюдах, молебны прямо под арками или в лучших храмах, военный оркестр или хор школьников. Торжественные обеды с «лучшими людьми». Посещение богоугодных заведений, гимназий и училищ. Выставки «даров природы» и этноаулы, в которых цесаревича поджидали «аборигены» в нарядных национальных костюмах. Народ, конечно, был рад гостям и любопытен. Когда цесаревич плыл на корабле от Томска до Омска, сельский люд, сняв шапки, стоял на берегу, молился или кричал «Ура! Ура! Ура!» В Сургуте даже под проливным дождем тысячные толпы ждали проезда наследника.
На Иртыше крестьяне на лодках пытались приблизиться к кораблю. Но удалось это сделать только одному человеку. Внимание Цесаревича привлек мужчина, показывавший издали… огромного осетра. Николай даже приказал замедлить ход судна, чтобы рыбак смог добраться до парохода и взойти на борт. Невероятно счастливый крестьянин оказался лицом к лицу с наследником российского престола и дрожащими руками передал ему рыбу. Цесаревич сказал «спасибо» и вручил рыбаку две золотые монеты - «детишкам на память».
Цесаревичу вручали и более ценные подарки – он щедро отдаривался. Каждому по чину. Большим чиновникам – дорогие перстни с бриллиантами или золотые браслеты, свои портреты в роскошных рамках. Отличившимся людям попроще – золотые полуимпериалы ценностью 5 рублей. Детишкам – по серебряному рублю. Казакам, блеснувшим выправкой на параде в Омске, – по чарке водки.
Подарков цесаревичу было столько, что в странах Востока их свозили на корабль плотами и катерами, а на суше, в Сибири, везли телегами. Индусы предлагали в дар даже слона! Гости вежливо отказались. В Уральске подарками загрузили отдельный вагон. Описаниям шедевров ювелирного искусства народных промыслов, мехов, скульптур из серебра и драгоценных камней в книге Э.Э.Ухтомского отведены целые страницы текстов. Там есть настоящие экзотические вещи из Египта, Индии, Индонезии, Японии, а также шедевры ювелирного искусства российских и казахских мастеров и ремесленников. Иногда можно прочитать, что они пропали в огне революции или были разворованы, конечно же, большевиками. Отнюдь! Совсем недавно в Петербурге, в одном из дворцов в Царицыно, состоялась выставка подарков цесаревичу во время путешествия. Было показано более 1000 экспонатов. Они хранились в разных музеях страны.
Нас, конечно, в первую очередь интересует пребывание цесаревича в Петропавловске, тогда уездном заштатном городке с двухтысячным населением. К сожалению, встреча была очень короткой — меньше суток. Встреча с официальными лицами, обед, да ночной отдых путешественников – вот и всё. «Во время короткой официальной аудиенции петропавловских дворян и именитых купцов будущий монарх просил их больше помогать в сооружении железной дороги, обратил внимание на улучшение обустройства города, его улиц и дорожной сети». Прошло более века, а заботы те же – благоустройство и благотворительность! Видимо, арка в луже вдохновила гостя на такую речь. Да и дорогу строили немного — немало, а 25 лет.
«Сославшись на жесткий график поездки, цесаревич с небольшой свитой после короткой летней ночи рано утром покинул Петропавловск. Из ворот дома купца Смолина, в котором он размещался на отдых, гости выехали в сопровождении местной казачьей сотни». Это все, что записал секретарь наследника после пребывания в нашем городе.
Однако только этим не ограничилось общение петропавловцев с наследником. Многие казаки приняли участие в подготовке к приёму высоких гостей и в обеспечении их безопасности. В июне 1891 г. было отдано распоряжение по Сибирскому казачьему войску «об отправке в Томск девяти урядников, которые должны были составить постоянный конвой Государя Цесаревича во время его путешествия от Томска до Омска и по Пресногорьковской линии». Конечно, казаки приняли это ответственное поручение как высокое доверие и принялись рьяно выполнять его. Ведь народ, он какой! Он не только кричит «ура» и молится. В Омске, например, огромная толпа бросилась вслед за гостями к губернаторскому дому (ныне это Музей им. Врубеля) и переломала деревья в молоденьком парке. А в одном городке кто-то забыл на дороге сумку. Ее приняли за бомбу и арестовали, на всякий случай, нетрезвого неблагонадежного подданного – самого подозрительного.
Дел у казачьих дозоров было много. Сохранилась инструкция Томского окружного исправника Артоболевского «Сотским и десятским, назначенным для охраны порядка во время проезда Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича князя Николая Александровича летом 1891 года».
«1. Сотский и десятский по требованию начальства должен явиться тотчас же в назначенное ему место, хорошо одетым, при бляхе, иметь верховую лошадь и хорошую сбрую.
- Поставленный на место, он обязан строго наблюдать, чтобы во время следования экипажей никто не подходил близко к дороге, в особенности к экипажу Его Высочества, по крайней мере, на 50 сажен.
- Всякого, кто бы он ни был, который ослушается распоряжений сотского или десятского, того отправлять в ближайшее селение….
- Наблюдать и не допускать никого на дорогу, ни пешего, ни конного. Пьяниц буйствующих без всякого разговора забирать и препровождать в ближайшие деревни…».
Инструкции по встрече наследника поступали в города и станицы по каждой мелочи. Так, контроль за приготовлением помещений в пунктах остановки гостей возлагался на генерал-губернаторов и губернаторов. Они же должны были заботиться об обедах и завтраках для гостей. Блюда готовили придворные повара, но из продуктов, припасенных местными властями. А уж они на гостях и на деньгах купцов-благодетелей не экономили. Хотя было и такое странное указание: «в пунктах кратковременных остановок достаточно иметь чёрный хлеб, яйца, молоко, квас, а также сельтерскую и содовую воду». Очень скромно! Но кто же мог опуститься до угощения будущего царя только черным хлебом и квасом, когда так много даров природы!
Трудно даже представить себе, сколько нужно было запасти продуктов для званого обеда в Омске на 350 персон. Описание его заняло не одну страницу в книге Э.Э. Ухтомского. И это помимо ежедневных «обедов и завтраков» отнюдь не с квасом и черным хлебом.
Главные торжества с участием петропавловских казаков проходили в Омске. Туда прибывали посланцы из всех станиц Сибирского и Семиреченского войск: станичные атаманы и по два казака или урядника. Это были лучшие служаки, имевшие по 2–3 знака военного отличия. Среди них — ветераны, участники хивинских и кокандских походов, покорители Туркестана. За три дня до прибытия гостей была устроена выставка приготовленных для них подарков.
Торжества в Омске (тогдашней казачьей столице) были особенно пышными. Состоялся смотр казачьих войск и учащихся военного училища, которыми наследник остался очень доволен.
Омские празднества много раз описаны, поэтому остановимся только на том, что касается Петропавловска и Горькой линии.
Наследник в казахском ауле
Да-да! В 15 верстах от города, на берегу Иртыша, был устроен казахский аул из 20 войлочных юрт и нескольких беседок.
Газета «Степной край» тогда писала: «Наследник прибыл по Иртышу на корабле «Святитель Николай». Представители казахской Степи встречали наследника у причала. Самые уважаемые аксакалы вручили ему золоченое блюдо, на котором среди изображений байги, ловли лошадей, летовок и зимовок, бытовых сценок располагались инициалы гостя – «Н.А.» — и гербы трёх областей. На блюде была установлена золотая чаша-юрта, наполненная кумысом, прикрытая серебряною крышкой – шаныраком. Представители дунган и таранчей преподнесли на блюде из китайского фарфора хлеб, соль, индийскую парчу и адрес… Две самые почетные группы стояли справа от трапа. Левую шеренгу составляли только казахи: чиновники, студенты учебных заведений, гимназисты, люди разных сословий».
Вот какие павильоны-юрты оформили жители Петропавловска и уезда.
«Государь Цесаревич удостоил посещением научный и учебный отделы выставки в киргизском ауле… Петропавловский уезд представляла юрта на тему «Степная охота»… Эта прекрасная большая юрта превосходила многие другие с очень хорошо и прочно сделанным и окрашенным деревянным остовом. С одной стороны, правой, она была увешана по стене разною богатою киргизскою одеждою и обставлена старинною посудою для кумыза (так в тексте), сделанною из березового корня. С другой, левой, стороны были представлены предметы и способы киргизской охоты. Тут висели шкуры зверей, за которыми охотятся киргизы обширного Степного генерал-губернаторства: шкуры барсов, рысей, лисиц, архаров, маралов, волков и прочих зверей совершенно закрывали левую половину стен этой юрты. Кроме того, здесь находились живая молодая лисица и молодая антилопа, сайга (по-киргизски киик, или буконэ). Последняя особенно интересна, потому что сайга редко переносит неволю, а этот маленький экземпляр уже охотно щиплет траву, так что есть вероятие вырастить его. Как способы охоты были представлены беркуты с колпачками, ястребы, фитильные и другие ружья и капканы киргизской работы. В этой же юрте было отведено место киргизке с ткацким станком, занятой тканьем армячины, и узорщику, занятому нарезками из сукон и материй для украшения кошем (тюс-кийз) юрт, тесем и проч.».
«Государь Цесаревич изволил осматривать модель фермы Петропавловской сельскохозяйственной школы, изготовленную учениками этой школы».
Как и журналист конца XIX века, не могу не отметить еще пару юрт. Вот упоминается отец Чокана Валиханова: «Чингиз Валиханов – хозяин шестой юрты – собрал музыкантов, певцов, поэтов. Звучали кюи на домбре и кобузе, экспромтом возникали оды в честь гостей». «В седьмой, бедняцкой юрте, все соответствовало быту пастухов-кочевников. Закопченный войлок, кизяк, чайник, кувшин, чугунок. Еда самая простая: коже из жареной пшеницы, кирпичный чай в заварочном чайнике». Конечно же, почти у каждой юрты гостей встречали «прекрасные кыргызки в красочных национальных костюмах и в высоких головных уборах с перьями».
В некотором отдалении от юрт возвели легкие летние помещения, тоже из войлока, в которых собирались казахи со всей Степи. Здесь показывали свое искусство певцы-импровизаторы, борцы и лекари-бахсы. Горели костры, готовились степные блюда, паслись овцы.
Гостю и его свите, расположившимся в беседке, показали перекочевку казахского аула. Вначале проследовал аул молодой семьи. На переднем верблюде красовался так называемый «карагул», украшенный колокольчиками и фазаньими перьями. Лошади — лучших пород, одежда аульчан украшена узорами, звучали песни. За богатым «кешем» следовал бедный «кеш» на двух арбах. Двухколесные скрипучие повозки тянули быки и коровы. На быках восседали и сами перекочевщики.
И опять вручались подарки. Цесаревич дарил отличившимся организаторам «драгоценные перстни и серебряные вещи». Хозяева юрт – седла, разные богато украшенные серебром предметы упряжи и… «богато отделанную деревянную кровать для юрты».
«В пять вечера наследник и его свита отбыли в Омск под громкие крики «Ура!». Тут же опустел и казахский аул. Мужчины помчались следом на лошадях. Предстояли грандиозные бега на ипподроме и награждение победителей».
По Пресногорьковской линии
Визит в Омск был окончен 16 (по новому стилю 29-го) июля. Вечером, сразу после закладки и освящения Кафедрального собора, под колокольный звон престолонаследник покинул казачью столицу.
Путешественники отправились далее по Сибирской линии. Цитируем Э.Э. Ухтомского. «Николай Александрович выехал на Пресногорьковскую линию, где имел продолжительные остановки в поселке Покровском, станице Полуденной, поселке Становском, станице Пресногорьковской, поселке Лебяжьем, затем Петропавловске и поселке Новорыбинском». Не будем уточнять, где тут станицы, где поселки. Автор книги «Путешествие Наследника…» с восторгом описывает казаков станиц Новорыбинской, Кабаньей, Пресновской и Пресногорьковской, но слегка путает их порядок на линии и немного искажает названия. Сколько таких селений встречалось ему от самого Тихого океана!
Путники устали. Цесаревич везде держался великолепно, выглядел бодро, но в письме к матери однажды пожаловался, что устал от пыли и тряски на плохих дорогах, а постоянные встречи с местными жителями не оставляют времени даже для писем домой и для записей в дневнике, который он вёл с 13 лет. Но служба есть служба. Приходилось отвечать на приветствия, присутствовать на молебнах и парадах, благодарить за службу старых казаков-льготников, участников туркестанских походов, восхищаться детьми. И даже говорить комплименты дамам, жёнам омских и петропавловских чиновников. Кое-кто из них не только принимал участие в званых обедах, но и сопровождал мужей в поездке по линии.
В своем Дневнике цесаревич все-таки записал:
«19 июля пятница.…после кофе простился с этими дамами и отличным свежим утром поехал в путь – дороженьку…. Завтракал в поселке Новорыбинском, где казаки вместе с хлебом – солью поднесли мне серебряную фигуру одного из отличившихся урядников в Кокандской экспедиции. Тут же с почетным караулом стоял взвод казачат самаго мелкага калибра при значке с надписью; они меня конвоировали молодцами до следующей станицы Пресновской, а 13 летний мальчик со значком пожелал проводить меня до границы войска: он на двух лошадях проскакал расстояние в 108 верст до моего ночлега в станице Пресногорьковской, куда я приехал в 9 часов вечера в сопровождении. По случаю последняго дня моего пребывания в Сибирском войске в этой станице было приготовлено угощение населению и вечером иллюминация. Остановился в хорошем каменном доме одного казака: у подъезда стояло два почетных караула: от полусотни льготных и георгиевских кавалеров 1 отдела. Обедал в 9 1\2 часа. Уехал в 8 часов, до самой границы меня провожала вчерашняя ватага и казачат со значком. На границе была построена Арка и столб. За ними начиналась Оренбургская губерния».
Историк сибирского казачества и главный сценарист торжеств в Омске и на Сибирской линии Г.Е Катанаев тоже записал: «В Кабановской к конвойному взводу взрослых казаков присоединились ученики местной школы на лошадях своего попечителя, казака Акима Фёдорова. Казачата (возраст 9 –14 лет) сопровождали коляску от поселка Новорыбинский до станицы Пресногорьковской. А мальчик со значком в руке, Павел Бородавкин, который возглавлял эту полусотню и проводил высокого гостя далее, до границы с Оренбургскими казаками… Выносливость, выправка и мастерство верховой езды мальчика так восхитили высокого гостя, что он наградил его золотыми часами». Другие казачата получили от наследника по серебряному рублю. Конвойным казакам были пожалованы серебряные часы.
И немного местной экзотики: «Кроме конвойных взводов, с половины дороги приняли участие в сопровождении Его Высочества наездницы - киргизки в своих национальных костюмах. Замечательно красивую картину представляли эти степные амазонки».
Менее прекрасную картину составляли зеваки, мчавшиеся за путниками кто на чем: бабы на телегах, неорганизованные казачата и мужики верхом на лошадях пылили по обочинам дороги, стараясь догнать и обогнать диковинных путников. Без защиты конвоя быть бы беде.
Торжества в станицах прошли достойно. В Пресногорьковскую цесаревич прибыл с небольшим опозданием. Но там все спокойно и чинно ждали гостей. Когда в 8 часов вечера они, наконец, приехали, их встретили согласно этикету. Когда стемнело, площадь перед домом, где остановился цесаревич, осветилась сотнями разноцветных фонарей. Сияли вензеля и транспаранты с инициалами цесаревича. В специально построенных беседках, украшенных гирляндами, началось угощение народа чаем с печеньем, сластями, пивом и медом. Всюду слышен был говор, веселье. Звучали тосты за здоровье наследника и его родителей – в ответ раздавались перекаты «ура!».
Гости еще не окончили обед, как станичники собрались в кружок и затянули свои родные напевы. Казáчки стали водить хоровод. Кто-то отхватывал «казачкá» под скрипку с бандурой и трензелем.
Все участники тех давних событий, и дети, и взрослые, вошли в историю сибирского казачества, написанную Г.Е. Катанаевым. Он сфотографировал станицы, посещенные будущим царем, их жителей, конвойный взвод казачат и мальчика — знаменщика. Эти фотографии Георгия Ефремовича по сей день хранятся в фондах Омского музея. Их публикуют и охотно ставят форумчане на разные сайты о казаках и городах Сибирской линии. Особенно много на фото казаков, казачек и казачат из станицы Новорыбинской. По ним можно судить о жизни и занятиях предков наших земляков.
Почем путешествие?
Путешествие цесаревич совершал в трудное время. 1890 и 91 годы были тяжелыми для станиц. Засуха. Неурожай. Эта беда почти каждые пять лет обрушивалась на страну. Но Г.Е. Катанаев отметил: «…несмотря на полный неурожай хлеба и трав подряд два года, казаки, призванные со льготы на службу, на сборы не потребовали ни одной копейки от войска и везде представились Августейшему Атаману вполне исправно снаряженными. Пресновская и Пресногорьковская станичные поселения немногим уступали Новорыбинке – здесь так же казаки не жалели средств на украшения своих домов флагами, вензелями и щитами. В Пресногорьковске сотник Д.С. Калачёв с нижними чинами выстроил две арки и красиво декорировал площадь перед домом Кладенова».
Зачем такие затраты, казалось бы, на развлечение цесаревича и его огромной свиты? Иркутские историки подсчитали, что затраты на торжества в Верхнеудинске составили более половины годового бюджета города. И это еще без пожертвований, которые были почти такими же. Наверное, в других городах истратили не меньше. Но не все деньги шли на увеселения. «По разрешению наследника, из выделенных на торжества 27 тысяч рублей на Уральской линии было сформировано 3 льготных полка (три батареи и 300 казачат-малолеток, вооружённых шашками малого размера, специально заказанными на златоустовском заводе). Из этой же суммы были сделаны расходы по формированию конвойных команд, почётных караулов и ординарцев. На обмундирование всем офицерам было выдано по 100 рублей». Так что, не все средства тратились на «обеды, ужины и балы». А разве можно выразить в деньгах воспитательное значение поездки! Мы-то знаем, что скоро грянут самые страшные войны ХХ столетия, на которых казаки проявят чудеса героизма.
Как сказано выше, путешествие было не прогулкой, а дипломатической акцией. Россия ещё тогда повернулась лицом к странам Востока и надеялась на политическое и экономическое сотрудничество именно с ними, а не только с Европой.
Важно было и знакомство будущего царя со страной. Не зря же сейчас пишут, что он так много сделал для России, что советские историки всегда сравнивали экономические достижения СССР с предвоенным 1913 годом. Кроме того, Николай Александрович в каждом городе делал пожертвования в пользу училищ, детских приютов, больниц, церквей.
Подарки, полученные и купленные им в поездке, зачастую и ныне являются гордостью многих музеев и украшением этнографических выставок.
И последнее. Мы уже хорошо знаем, к чему приводит история, написанная в угоду власти, и какие битвы происходят сейчас в некоторых бывших братских республиках и странах, где лихо пересматривают прошлое.
Почему-то французы каждый год, не боясь никаких обвинений, отмечают День взятия Бастилии и не требуют разрушить Стену коммунаров, хотя во время своих революций они натворили дел пострашнее, чем революционеры в любой другой стране. Они учатся на своих ошибках, а не вырывают страницы из лучшего учебника всех времен – учебника истории.
*На превью записи: Группа офицеров, сопровождавших Николая от Омска через Петропавловск и Пресногорьковскую до границы с Оренбургской губернией
Путешествие Николая II в Японию
В начале 1890 г. Александр III решил отправить сына в путешествие по странам Азии, а обратно царевич возвращался через Сибирь. В ходе путешествия Николай должен был получить большой объём информации, который мог пригодиться ему впоследствии. Путешествовал наследник на новейшем крейсере «Память Азова». Крейсер получил название в честь 74-пушечного парусного линейного корабля «Азов», первого в русском флоте, удостоенного Георгиевского флага за доблесть в Наваринском сражении 8 октября 1827 г.
Несмотря на довольно мощное вооружение (две 203/35-мм и тринадцать 152/35-мм пушек), по внешним украшениям и внутреннему убранству «Память Азова» мог дать фору самой богатой яхте. На носовой части корабля красовались орден Святого Георгия, ленты с бантами, императорская корона, лавровый венок и пальмовые ветви. В отделке и оборудовании офицерских помещений широко применялись ценные породы древесины (красное, ореховое и тиковое дерево). Большое место на корабле занимали особые каюты для наследника престола и его свиты. Одна отделка этих кают обошлась казне более чем в 78 тыс. рублей. На шканцах, юте, шкафуте и всех мостиках были установлены специальные тенты для защиты от солнца и дождя. Уже по пути, в Англии, были закуплены дополнительные электрические вентиляторы. Там же закупили 700 электрических ламп и установили дополнительное освещение на верхней палубе.
Обращение крейсера в яхту вызвало перегрузку в 800 тонн. Посему с него пришлось снять две 152-мм пушки, часть боекомплекта и другое оборудование. Всё это было погружено на специальный пароход, отправленный заранее во Владивосток. Впрочем, снятие орудий с кораблей, когда они мешали веселому времяпрепровождению членов императорской фамилии, было нормой в русском флоте. Вот, к примеру, отчёт Морского технического комитета за 1874 г. В комитет обратился вице-адмирал Казакевич с просьбой снять кормовое 152-мм орудие с парохода-фрегата «Рюрик», «так как при плавании с Его Высочеством корма есть единственное свободное место для обедов, которые даются Его Высочеством». Великий князь, а по совместительству генерал-адмирал Константин Николаевич был большой либерал и любитель выпить. Надо ли говорить, что пушку немедленно сняли…
Итак, крейсер «Память Азова» стал красивой игрушкой. На крейсере впервые в русском флоте установили паровые машины тройного расширения, которые позволяли давать ход до 17 узлов, тем не менее оставили и парусное вооружение. Трёхмачтовый крейсер был очень красив под парусами, но по скорости хода и возможности маневрирования он намного уступал чисто парусным судам. В то же время мачты, такелаж, паруса и прочий инвентарь имели большой вес и габариты, что существенно сказывалось на боеспособности крейсера. Но, увы, тогда паруса в русском флоте носили не только крейсера, но даже миноносцы. От парусов отказались у нас лишь в 1895 г.
Вместе с цесаревичем в путешествие отправился и его брат Георгий. Руководил всем генерал свиты Его Величества Барятинский. Компанию Николаю должны были составлять молодые гвардейские офицеры князья Оболенский и Кочубей и лейб-гусар Волков. Летописцем в свиту был зачислен князь Ухтомский. Позже он издаст книгу с описанием путешествия наследника. Увы, это была лишь пародийная летопись путешествия, к тому же ещё прошедшая строгую цензуру самого Николая II.
Николай со свитой выехали из Гатчины 23 октября 1890 г. и по железной дороге через Вену доехали до Триеста. Александр III решил не мучить сына путешествием по северным морям. И действительно, по пути от Плимута до Мальты крейсер выдержал сильный шторм, который и смыл все дорогие носовые украшения.
26 октября Николай со свитой сели в Триесте на крейсер и отправились в Пирей в гости к греческому королю Георгу I и его жене Ольге. Кстати, королева Ольга Константиновна (1851–1926) была племянницей императора Александра II. В Пирее к путешественникам присоединился двоюродный брат Николая греческий принц Георгий. 7 ноября «Память Азова» покинул Пирей и через три дня прибыл в Порт-Саид. Затем по Суэцкому каналу крейсер дошёл до Исмаилии. Там Николая приветствовал хедив (правитель) Египта Хусейн. Три недели царевич провёл в Каире и в путешествии по Нилу.
Думаю, нет нужды перечислять достопримечательности, которые посетил царевич, встречи, обеды и т.д. Это всё прекрасно описано у Ухтомского. Зато более весёлая сторона путешествия совсем выпала из «жития Высочайших путешественников». Вот, к примеру, как описал Николай посещение русского консула в Луксоре. Консулом были наняты восточные танцовщицы. Николай и компания напоили их, и «они разделись и проделывали всё в костюме Евы. Давно мы так не катались со смеху, при виде этих тёмных тел, которые набросились на Пули [брата Георгия]. Одна окончательно присосалась к нему, так что только палками мы его освободили от неё» .
Из Исмаилии «Память Азова» проследовал в Аден, а оттуда - в Бомбей. В Индии у великого князя Георгия Александровича обнаружили заболевание чахоткой (туберкулёзом). Отец приказал ему срочно вернуться в Россию на крейсере «Адмирал Корнилов».
В феврале 1891 г., когда Николай охотился на Цейлоне, в порт Коломбо вошла яхта «Тамара», принадлежавшая троюродному брату Николая великому князю Александру Михайловичу. Кстати, пусть слово «яхта» не вводит читателя в заблуждение. Это было довольно большое (водоизмещением 1000 т) мореходное судно с экипажем в 80 человек. Николай был рад видеть Александра и Сергея Михайловичей. Великие князья с удовольствием охотились в джунглях острова. Но вскоре в Коломбо пришла телеграмма о смерти матери Михайловичей. Братья оставили «Тамару» и на быстроходном английском пароходе отправились в Россию.
После Индии Николай посетил Сингапур, остров Ява, Сиам (нынешний Таиланд), Сайгон (Вьетнам был тогда французской колонией), Гонконг, Ханькоу и Шанхай. Наконец, 15 апреля 1891 г. «Память Азова» вошёл на рейд Нагасаки.
Японские власти с помпой встретили наследника русского престола. Однако 29 апреля в маленьком городке Оцу на Николая было совершено покушение. По улице Николая вёз один рикша, а двое других бежали сбоку, помогая везущему. За наследником двигалась коляска с принцем Георгием, а третьим, тоже на рикше, ехал японский принц Арисугава. Улица была шириной всего в восемь шагов. Кортеж растянулся, многочисленные японские полицейские прижались к стенам домов. И тут-то к наследнику кинулся полицейский Тсуда Сацо. После Николай напишет матери: «Не успели мы отъехать двухсот шагов, как вдруг на середину улицы бросается японский полицейский и, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове! Я крикнул ему по-русски: что тебе? И сделал прыжок через моего джип-рикшу. Обернувшись, я увидел, что он бежит на меня с ещё раз поднятой саблей, я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой» .
Всё произошло столь быстро, что большинство сопровождавших и полицейских остолбенели. Быстрее всех среагировал греческий принц. Он одним ударом кулака сбил Сацо с ног. Сабля выпала из рук нападавшего, рикша, вёзший наследника, схватил её и попытался убить Сацо. Но тут едва живого террориста скрутила полиция. Позже расследование показало, что самурай Тсуда Сацо был крайним националистом. Был ли он психически болен, как это утверждали японские официальные лица, вопрос спорный.
Сшитый из твёрдой ткани котелок спас Николаю жизнь. Раненого наследника отправили в ближайшую лавочку, где ему промыли рану и наложили два шва.
Никакой опасности для жизни царевича не было. Япония не хотела тогда ссориться с Россией. Японский император совершил беспрецедентный шаг. Он лично посетил «Память Азова». Чуть ли не вся палуба крейсера была завалена ценными дарами. Но Александр III не придумал ничего умнее, как отправить телеграмму командиру крейсера: «Отставить дальнейшее путешествие. Немедленно идти во Владивосток».
Японцы, несомненно, были обижены. Но большого значения этот эпизод в русско-японских отношениях не имел. Ошибочно мнение многих историков, что нападение в Оцу заставило Николая возненавидеть Японию. Увы, Николай до 1905 года судил о Японии по кланяющимся и улыбающимся чиновникам и готовым на всё гейшам. Николай глубоко презирал японцев, они для него были какими-то недочеловеками, и иначе как «япошками» и «макаками» Николай никогда не называл жителей Страны восходящего солнца. К сожалению, так думало и подавляющее большинство русских генералов и адмиралов.
4 мая 1891 г. Николай прибыл во Владивосток. Там ему привелось присутствовать на закладке памятника первопроходцу Амура адмиралу Г.И. Невельскому, а также сухого дока и т.п. Во Владивостоке Николай получил императорский рескрипт: «Повелев ныне приступить к постройке сплошной через Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дары природы Сибирской области с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою, по вступлении Вами вновь на Русскую землю, после обозрения иноземных стран Востока» .
Николай лично произвёл закладку уссурийского участка Транссибирской магистрали. Цесаревич лихо прокатил тачку с землёй и сбросил её в обрыв.
По пути домой Николай совершил длительное путешествие через Хабаровск, Благовещенск, Нерчинск, Читу, Иркутск, Красноярск, Томск, Тобольск, Сургут, Омск, Оренбург, Москву и 4 августа 1891 г. прибыл в Петербург.
Покушение в Оцу по традиции ознаменовалось колокольном звоном по всей России и молитвами по поводу чудесного спасения цесаревича. Аполлон Михайлов по сему поводу написал возвышенные вирши:
Царственный юноша, дважды спасённый!
Явлен двукраты Руси умиленной
Божия Промысла щит над Тобой!
Вихрем промчалась весть громовая,
Скрытое пламя в сердцах подымая
В общем порыве к молитве святой.
С этой молитвой всей русской землёй,
Всеми сердцами Ты глубже усвоен…
Шествуй же в путь свой и бодр и спокоен,
Чист перед Богом и светел душой.
Либеральная же Россия к инциденту в Оцу отнеслась с юмором. По всей России ходили стихи, сложенные сенатором Ону, который, кстати, сопровождал в путешествии Николая:
Происшествие в Оцу,
Вразуми царя с царицею!
Сладко ль матери, отцу,
Если сына бьет полиция?
А царевич Николай,
Когда царствовать придётся,
Ты смотри не забывай,
Что полиция дерётся!
Говоря «дважды спасённый», Аполлон Михайлов имел в виду катастрофу царского поезда 17 октября 1888 г. в Борках. Причиной катастрофы стали две традиционные наши беды - дураки и дороги. «За бугром» клали тяжёлые рельсы 28–30 и более фунтов на погонный фут, а у нас - лёгкие (22–24 фунта). В Европе был балласт из щебёнки, а у нас - песочный. Шпалы у них металлические, а у нас - деревянные, да ещё и лень их было смолить. В результате большой и тяжёлый царский поезд из пятнадцати вагонов приходилось везти не одним, а двумя паровозами, и не пассажирскими, как в обычных пассажирских поездах, а товарными, не рассчитанными на езду на большой скорости. Но царь любил быструю езду. Товарные паровозы на большой скорости раскачались и выбили рельс, поезд пошёл под откос. Только чудом все члены императорской семьи остались живы.
Из книги Новейшая книга фактов. Том 3 [Физика, химия и техника. История и археология. Разное] автора Кондрашов Анатолий Павлович Из книги 100 великих географических открытий автора Баландин Рудольф Константинович Из книги Книга японских обыкновений автора Ким Э Г Из книги МИД. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля автора Млечин Леонид Михайлович«НЕ ПОЕДУ В ЯПОНИЮ!» В апреле 1973 года Громыко был избран членом политбюро (вместе с министром обороны Андреем Антоновичем Гречко и председателем КГБ Юрием Владимировичем Андроповым). До избрания в политбюро Андрей Андреевич выступал в роли самого важного, но подсобного
Из книги Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки» автора Крете ЛилианГлава II. Путешествие Американцев влекла единственная цель: поскорее добраться до Калифорнии любым способом. Правда, Соединенные Штаты в этот период не были богатой страной, а такое путешествие стоило недешево. Как утверждалось в некоторых путеводителях для эмигрантов,
Из книги Япония в войне 1941-1945 гг. [с иллюстрациями] автора Хаттори Такусиро Из книги Факты против мифов: Подлинная и мнимая история второй мировой войны автора Орлов Александр Семенович«Решающая акция, вынудившая Японию капитулировать» Советский Союз и его Вооруженные Силы внесли решающий вклад и в победу над империалистической Японией, причем этот вклад не ограничивается только разгромом японской Квантунской армии в августе 1945 года. Он гораздо
Из книги Великие сражения Востока автора Светлов Роман ВикторовичГлава 7 ПЕРВОЕ ВТОРЖЕНИЕ МОНГОЛОВ В ЯПОНИЮ. СРАЖЕНИЕ НА ОСТРОВЕ КЮСЮ (19 ноября 1274 года) ИСТОРИЧЕСКИЙ И СТРАТЕГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ В XIII веке многие народы мира трепетали перед грозным противником – кочевниками из Монголии. За короткий срок они смогли создать громадную
Из книги История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия автора Крофтс АльфредГлава 5 СЁГУНЫ ИЗОЛИРУЮТ ЯПОНИЮ ОТ МИРА Никто не осмеливается противиться воле Сёгуна; когда он высказал свое мнение, никто не осмеливается убедить его изменить это мнение. Чиновники выбираются из числа знатных лиц, способных, благодаря полученному образованию, служить
Из книги Русская Япония автора Хисамутдинов Амир АлександровичИз России вокруг света с заходом в Японию На рейде Нагасаки можно было видеть множество кораблей. «Пристань в Нагасаки весьма оживлена, - писал путешественник А. Виноградов. - Приезжающих сразу поражало, что простые лодочники или дженирикши были весьма вежливы и за
Из книги На «Варяге». Жизнь после смерти автора Апрелев Борис ПетровичВ Японию и обратно Яркое солнце заливало своими жгучими лучами море и берега, когда «Хозан–мару» входил в Цуругу.В то, хоть и не столь отдаленное от нас, время мы, русские, могли путешествовать по всему миру так же легко и с теми же удобствами, как и люди всех остальных
Из книги Япония в войне 1941-1945 гг. автора Хаттори ТакусироГЛАВА III ПОДГОТОВКА ВНУТРИ СТРАНЫ К РЕШАЮЩЕМУ СРАЖЕНИЮ ЗА СОБСТВЕННО ЯПОНИЮ 1. Закон о специальных военных мероприятиях В ходе расширения подготовки к решающему сражению возник прежде всего вопрос о согласовании военных потребностей с правами граждан, например в связи
Из книги 500 великих путешествий автора Низовский Андрей Юрьевич«Шпион» открывает Японию В 1822 г. немецкий натуралист Филипп Франц Зибольд поступил врачом на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию и в 1823 г. вместе с голландской торговой миссией прибыл в Нагасаки. За 8 лет пребывания в стране, в ту пору практически закрытой для
Из книги Как Япония похитила российское золото автора Латышев Игорь5. ПОХИЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛОМ С. РОЗАНОВЫМ ВЛАДИВОСТОКСКОГО ЗОЛОТОГО ЗАПАСА КОЛЧАКА И ЕГО ВЫВОЗ В ЯПОНИЮ В январе 1920 года обстановка в Сибири и на русском Дальнем Востоке сложилась так, что для уцелевших после разгрома под Иркутском колчаковских генералов и офицеров не было
Из книги Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях автора Юрченко Александр Григорьевич§ 26. Тайфун, спасший Японию В представлении Марко Поло, главная особенность Японии - обилие золота. Дворец японского императора - диковинное сооружение. «Сказать по правде, дворец здесь большой, и крыт чистым золотом, так же точно, как у нас свинцом крыты дома и церкви.
Из книги Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг. автора Битюков Константин ОлеговичГлава 1. Политическая эволюция великих князей Николая Николаевича и Николая Михайловича в 1915–1916 гг. Великие князья Николай Николаевич и Николай Михайлович являлись центральными фигурами великокняжеского окружения, поэтому их политическая эволюция до начала периода
В 3-х томах, 6-ти частях. Санкт-Петербург, Лейпциг, издание Ф.А. Брокгауза,1893-1897. Автор-издатель князь Э.Э. Ухтомский. (По рисункам Н. Н. Каразина и фотографическим снимкам.) Т.1. Путешествие Государя Императора Николая II по Египту и Индии. (В 1890-1891 г.) 242, 230, 228 с. с иллюстрациями, 2 л. портреты. Т.2. Путешествие Государя Императора Николая II на Дальний Восток и по Сибири (В 1891 г.) 247, LXX, 160, 255 с. с иллюстрациями. Т.З. Путешествие Государя Императора Николая II на Дальний Восток и по Сибири (В 1891 г.) LXIX, 160, 255 с. с иллюстрациями. В трёх издательских синих цельнокожаных переплётах по рисункам Н.Н. Каразина с вытисненными на верхней крышке переплёта надписью «На Восток» и великокняжеским вензелем. Тройной золотой обрез. Золочёная узорчатая дублюра. 38,5x29,5 см.
Путешествие в восточные страны – сюжет экзотический и вместе с тем очень знакомый для большинства современных россиян, каждый год отправляющихся в Египет, Турцию, Индию, Китай и Таиланд. А если это путешествие совершено 120 лет назад и не совсем обычным туристом, а цесаревичем Николаем Александровичем, в будущем последним русским императором? Каким же рисуется образ «таинственного и роскошного Востока» молодому наследнику 20 лет отроду и его спутникам? Что считалось интересным, ценным и типичным в многообразии сувениров и в экзотических восточных развлечениях (охота, баядерки, гейши и т. п.), предлагаемых европейским туристам в восточных странах в конце XIX века? Восток «свой» и Восток «чужой»: Османская империя – Египет; Британская империя – Аден, Индия, Цейлон; французские владения в Индокитае и древние восточные империи – Китай и Япония. Впечатляющая панорама «нашей Азии», как именовали ее современники. Пересекая ее просторы от Тихоокеанского побережья до Урала, цесаревич увидел свой народ: казаков, жителей городов, крестьян и представителей сибирских этносов. Длившееся 300 дней путешествие цесаревича было беспрецедентным. Для современников в России и за рубежом была очевидна политическая и символическая важность его направленности на Восток: «в ту сторону, куда лежит историческая дорога, по которой продвигается русский народ», как писал историограф путешествия князь Э. Э. Ухтомский. «Император Александр III хотел показать всему цивилизованному миру, что такое Восток для России и что такое Россия, как часть Востока, в эпоху Его правления, и задуматься о «вечном» для нас вопросе – с кем и куда мы идем? И что такое особый путь России?»
Когда наследнику российского престола цесаревичу Николаю Александровичу, будущему Императору Николаю II, 6 мая 1984 г. исполнилось 16 лет, он поступает на действительную военную службу и принимает присягу. В этом возрасте он имеет звание поручика. Годом позже он заканчивает среднее образование и приступает к изучению ряда дисциплин, предусмотренных программами Академии Генерального штаба и двух факультетов университета – юридического и экономического. Получение высшего образования заняло у цесаревича еще пять лет. Занимался Цесаревич Николай много. К пятнадцати годам Он имел более 30 уроков в неделю, не считая ежедневных часов самоподготовки. В процессе обучения наставники не могли ставить ему оценки за успеваемость и не задавали вопросов с целью проверки знаний, но в целом их впечатление было благоприятным. Николай отличался усидчивостью, педантизмом и врожденной аккуратностью. Он всегда внимательно слушал и был очень исполнителен. …Наследник, как и все дети Александра III, обладал прекрасной памятью. Легко запоминал услышанное или прочитанное. Ему хватало мимолетной встречи с человеком (а таких встреч в его жизни были тысячи), чтобы запомнить не только имя и отчество собеседника, но и его возраст, происхождение и служебный стаж. Вторую половину всех дисциплин занимали военные науки. Для приобретения практических навыков цесаревич Николай провел два лагерных сбора в Преображенском полку: первый год исполнял обязанности взводного командира, а второй – ротного командира.
Следующие два летних лагерных сбора он провел в Лейб-гвардии Гусарском полку, приобщаясь к кавалерийской службе – вначале младшим офицером, а затем – командиром эскадрона. И, наконец, наследник проводит один лагерный сбор в рядах артиллерии. В 19 лет он получил чин штабс-капитана, в 23 года – капитана. По свидетельству современников, Николая любили в гвардейских полках, отмечая удивительную ровность и доброжелательность в отношениях с товарищами-офицерами, независимо от чинов и званий. Цесаревич не относился к числу тех, кого пугали тяготы походной жизни. Был вынослив, крепок, неприхотлив в быту и по-настоящему любил армию. Военная карьера Николая достигла своей вершины 6 августа 1892 года, когда Он был произведен в полковники. Из-за преждевременной кончины Александра III Николаю не суждено было стать генералом российской армии, которыми были все его предшественники на Престоле и большинство Великих князей. Императоры не присваивали воинских званий самим себе. Но генеральские звания ему были присвоены в армиях союзников. Военная служба цесаревичу пришлась по сердцу. Почти каждый день заканчивался попойкой офицеров полка. Есть такая запись в дневнике от 31 июля 1890 года: “Вчера выпили 125 бутылок шампанского”. Порой доходило до того, что Николай опаздывал к началу полковых мероприятий на следующий день. С этого времени он старался не пропускать встреч в офицерских собраниях, но пьяницей не стал. По укоренившейся традиции, все русские наследники, начиная от Павла I и до Александра III, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Чаще всего путешествий было два: большое – по России, чуть поменьше – по Европе. На этот раз для Николая планировалось совершенно необычное, грандиозное, морское и сухопутное турне, которое объединило оба путешествия.
Причем та, и другая части путешествия должны были проходить по территории, где раньше не бывал ни один цесаревич, исключая только последнюю часть пути. Путешествие готовилось тщательно, так как ему придавалось большое государственное значение. Александр III решил основать Великую Сибирскую железную дорогу и наследник Николай Александрович должен был лично присутствовать при начале строительства во Владивостоке и свезти первую тачку грунта для насыпи железнодорожного пути. Ну и помимо познавательных целей Николай также должен был пообщаться и установить личные отношения с царствующими особами государств по маршруту путешествия. В общем, на мир посмотреть и себя показать. Матушка-императрица Мария Федоровна преследовала и другую цель – проветрить мозги наследнику от слишком пылкой страсти к балерине Матильде Кшесинской. Николая сопровождали руководитель всего путешествия генерал-майор свиты князь Барятинский В.А., а также флигель-адьютант князь Н.Д. Оболенский (лейб-гвардии Конный полк), князь В.С.Кочубей (Кавалергардский Его Высочества полк), Е.Н. Волков (лейб-гвардии Гусарский Е. В. полк). Для написания книги о путешествии был прикомандирован чиновник Министерства внутренних дел князь Ухтомский Э.Э. 23 октября 1890 г. Цесаревич Николай и пять его спутников отправились в длительное путешествие. В Вене он побывал в резиденции Габсбургов, в Венской опере и оттуда отправился в Триест – город и порт, принадлежащий Австрии, но расположенный на берегу Адриатического моря в Италии. Там его ждали три русских корабля – фрегаты «Память Азова», «Владимир Мономах» и канонерская лодка «Запорожец», а также брат, 18-летний мичман Георг, который продолжил с ним путешествие дальше. Из Триеста 26 октября 1890 г. наследник поднялся на борт фрегата «Память Азова» и морским путем проследовал в Грецию. Там к нему присоединился кузен, принц греческий Георгий и в начале октября русская эскадра отправилась к берегам Африки, в Египет, в Александрию, где путешественники сделали остановку.
В то время как корабли шли по Суэцкому каналу, цесаревич со своей свитой совершил поездку по Нилу до современного Асуана и обратно, осматривая памятники Древнего Египта. От Суэца русские корабли через Аден последовали в Индию, куда прибыли 11 декабря в Бомбей. Здесь наследник со своими спутниками сошли на берег и в период с 11 по 31 декабря 1890 г. совершили длительный сухопутный поход по Индии по маршруту: Бомбей, Агра, Лахор, Амритсар, Бенарес, Калькутта, Бомбей, Мадрас, Коломбо (Цейлон). Они встречались с местными правителями – раджами, охотились, осматривали достопримечательности, приобретали сувениры и получали подарки. Покинув Цейлон 31 января, «Память Азова» с «Владимиром Мономахом» через Сингапур и Батавию (о. Ява) следуют до Бангкока. Там цесаревич Николай в течение недели является гостем сиамского (таиландского) короля Рамы V Чулалонгкорна. Наследнику был оказан исключительно теплый прием, он был награжден высшим сиамским орденом, получил от короля личные подарки. Попрощавшись с гостеприимным королем, Николай Александрович 13 марта последовал в Нанкин. Из этого города он совершает путешествие по реке Янцзы на пароходе Русского добровольческого флота «Владивосток» до города Ханькоу, где находился крупный завод по производству чая, принадлежащий русскому торговому дому «Токмаков, Молотков и Компания» 15 апреля 1891 г. в сопровождении 6-ти кораблей русского флота Николай Александрович прибыл в Японию. Была организована радушная встреча высокого гостя, на которую прибыл принц Арисугава-но-мия Тарухитэ. Однако визит Николая Александровича вызвал и большое беспокойство, тревогу среди японского населения.
Далеко не все в Японии с удовольствием наблюдали за усилением России на Дальнем Востоке. Посещение Японии началось с г.Нагасаки, где Николай со спутниками пробыл 9 дней. Цесаревич инкогнито знакомился с городом и вместе с офицерами эскадры неоднократно бывал в пригороде Нагасаки Инасамура или Инасу, которую называли русской деревней. Здесь в 1870-е годы проживали некоторое время около 600 моряков с потерпевшего крушение фрегата “Аскольд”. Именно тогда здесь возникли русско-японские семьи, а также русское кладбище. Поэтому местное население доброжелательно относилось к русским, а местные торговцы были рады им.
Как упоминает Э. Э. Ухтомский, здесь было питейное заведение с символическим названием “Кабак Кронштадт”. 23 апреля русская эскадра покинула Нагасаки и 27 апреля прибыла в порт Кобэ. В тот же день наследник с сопровождающими лицами отправляется в Киото, где они останавливаются в отеле “Токива”. В этот же день у гостиницы собралась толпа и раздавались враждебные выкрики. В русскую дипломатическую миссию поступил документ угрожающего характера, подписанный кровью. 29 апреля Николай с принцем Георгом в сопровождении принца Арисугава-но-мия отправились на колясках, которые везли рикши, из Киото в город Оцу. Там они посетили почитаемый японцами храм Миидэра, любовались красотами озера Бива, посетили базар, где Николай приобрел много мелочей сувенирного характера, многие из которых легко отождествляются с предметами, представленными на выставке.
Возвращаясь обратно в Киото, длинная процессия из 40-ка джин-рикш медленно двигалась по улице, запруженной народом. В это время полицейский по имени Цуда Сандзо, который отвечал за порядок и находился в толпе кланяющихся горожан, выхватив самурайский меч, дважды ударил Николая по голове. От смерти его спас греческий принц Георг, сопровождавший цесаревича, отбивший тростью очередной удар. Подбежавшие рикши скрутили покушавшегося, причем один из них мечом полицейского привел Сандзо в бесчувственное состояние, что позволило начальнику охраны русской свиты связать преступника. Николай был быстро доставлен в близлежащий дом владельца галантерейного магазина, где ему подготовили постель. Однако Николай отказался в неё ложиться и после перевязки сел у входа в магазин, спокойно куря. По словам Э.Э.Ухтомского, первыми словами цесаревича были: “Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может что либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие”. Затем под охраной наследника препроводили в здание префектуры г. Оцу, где ему оказали квалифицированную медицинскую помощь. Несколько часов спустя его незаметно отвезли в Киото. 30 апреля туда прибыл сам император Мэйдзи, чтобы навестить цесаревича. Эта встреча состоялась утром 1 мая, причем император предлагает направить в Россию специальную делегацию с извинениями за инцидент во главе с принцем Арисугава-номия, но цесаревич отказывался от этого.
4 мая пришла срочная телеграмма от Александра III с приказом срочно отбыть во Владивосток. До отплытия “Память Азова” посещали депутации с подарками и адресами соболезнования от жителей различных городов Японии. 6 мая на фрегат были приглашены рикши, помогшие задержать нападавшего и которым наследник был обязан жизнью. Николай лично наградил их орденами св. Анны, кроме того, каждый из них получил в награду единовременно 1500 долларов и им была назначена пенсия в 500 долларов в год. 6 мая Николаю исполнилось 23 года. В связи с этим он получил подарки от императорской четы и жителей г. Осака. Император подарил ему живописный свиток, а императрица – книжную полку-сёдана из черного лака (она присутствовала на выставке 1893-1894 гг., но местонахождение её в настоящее время неизвестно.). В день отплытия состоялась последняя встреча цесаревича с императором Мэйдзи на “Памяти Азова”. Во время этой последней встречи и был поднесен Николаю ковер “Инуомоно”. Отплыв из Кобэ 7 мая, цесаревич 11 мая прибывает во Владивосток. Именно здесь начинается главная государственная задача деятельности наследника – начало строительства Великой Сибирской железной дороги. Наконец наступил торжественный день – 19 мая, воскресенье. С раннего утра горожане поспешили за город к месту закладки земляных работ.
Здесь был уже сооружен специальный павильон. По левую сторону от него устроена небольшая платформа, у которой стояли локомотив и вагон, украшенные флагами и зеленью. В 10 ч. прибыли наследник престола, сопровождавший его и поездке греческий принц Георг, приамурский генерал-губернатор барон А. Корф, губернатор Приморской области генерал- майор П. Унтербергер, командир порта контр-адмирал П. Николаев, комендант крепости генерал-майор Ю. Аккерман, начальник эскадры вице-адмирал П. Назимов, начальник штаба Приамурского военного округа генерал-майор Л. Юнаков, лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады генерал-майор Д. Арсеньев, начальник Окружного инженерного управления генерал-майор К. Геммельман, начальник войск на о. Сахалин генерал-майор В. Конопович. Наследник и сопровождающие его лица были встречены салютом батарей крепости и эскадры. У павильона были подготовлены тачка и лопата. Николай Александрович собственноручно наложил землю и отвез ее на полотно будущей дороги. Затем они заняли места в вагоне, и поезд медленно двинулся к городу. По свежей насыпи он двигался медленно и тысячи людей шли рядом. По прибытии в город к строящемуся вокзалу Николай Александрович заложил в камень серебряную доску, свидетельствовавшую о том, что 19 мая 1891 г. началось сооружение Великого Сибирского пути. 20 мая Николай торжественно попрощался с экипажем “Памяти Азова” и со всеми кораблями и 21 мая он покинул Владивосток, отправляясь через Сибирь в Петербург, куда он прибыл 4 августа 1891 года. За время путешествия было пройдено 51 000 верст, из них 15 000 – по железной дороге, 5 000 – в экипаже, 9 100 – по рекам, 21 900 – по морям. Это сейчас поездом можно добраться от Москвы до Владивостока за неделю, а тогда на обратную дорогу у цесаревича ушло около двух месяцев. Путь по России пролегал через Хабаровку (будущий Хабаровск), Благовещенск, Нерчинск, Читу, Иркутск, Томск, Тобольск, Сургут, Омск, Оренбург и занял около двух месяцев. По традиции того времени в каждом населенном пункте, в котором наследник российского престола останавливался хотя бы на несколько часов, сооружались триумфальные арки. Чаще всего – из дерева. Это путешествие наследника было достойно увековечено в истории во многом благодаря Э.Э.Ухтомскому, который был включен в свиту Николая Александровича за несколько дней до отъезда. Первый том его сочинения под названием “Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича.1890-1891” вышел в свет в 1893 году; второй и третий тома – в 1895 и 1897 гг. Сразу же после выхода в свет “Путешествие” было издано на английском, немецком и французском языках. Прекрасный литературный язык книги сочетался с интереснейшими сведений по истории, быту, религии многих восточных народов. Недаром Ухтомский после возвращения их путешествия был избран членом Русского географического общества. Немало успеху книги способствовали многочисленные иллюстрации (свыше 700 шт.) Н.Н. Каразина – художника, писателя-этнографа, путешественника. В составе команды фрегата “Память Азова” находился В.Д. Менделеев, сын известного химика, фотограф-любитель. Именно он сумел составить своеобразную фотографическую летопись путешествия. В Российской национальной библиотеке хранится уникальная коллекция, включающая свыше 200 снимков, созданных во время плавания русской эскадры на Восток.
Девятимесячное путешествие по восточным странам и восточным областям России, в которое отправил император Александр III наследника великого князя Николая Александровича, давало возможность завершить его образование, установить дипломатические связи с правящими династиями, укрепить контакты между Россией и другими странами. Фрегат «Память Азова», на котором шел цесаревич, постоянно сопровождала эскадра кораблей русского военно-морского флота. Маршрут включал в себя Грецию, где царствовал брат императрицы Марии Федоровны Георг, присоединившийся к путешественникам; Египет, Индию, Китай. Японию. Оттуда путь лежал через Сибирь, начиная от морской крепости Владивосток. По дороге цесаревича ожидали триумфальные ворота и пышные встречи, охота на слонов и тигров, сказочные иллюминации, громы салютов из пушек, впечатления от тысячелетних памятников. В течение недели великий князь был гостем сиамского короля Рамы V Чулалонгкорна. Цесаревичу был оказан великолепный прием, он был награжден высшим сиамским орденом. Позднее, в 1897 году, Чулалонгкорн посетил Санкт-Петербург, а один из его сыновей получил образование в Пажеском корпусе. Посещение Японии началось с города Нагасаки. Побывали в «русской деревне». Здесь в пригороде г. Нагасаки в 1872 году проживали некоторое время около 600 моряков с потерпевшего крушение русского фрегата «Аскольд», тогда же возникли русско-японские семьи, а также русское кладбище. Японский город Оцу надолго остался в памяти русских. Здесь японский полицейский, находящийся в числе охраны царственного гостя, выхватив самурайский меч, дважды ударил цесаревича по голове. Принц Георг, отбивший своей тростью очередной удар, спас Николая Александровича. Раненый наследник был перевезен на фрегат и уже больше не ступал на японскую землю. Далее предстояло положить закладной камень в строительстве железной дороги, соединившей Дальний Восток с Восточной Сибирью, знакомство с Сибирью и встреча с царской семьей на станции Тосно под Петербургом. Привезенные из путешествия подарки представляли собой египетские древности, золотые украшения, индийские узорчатые ткани, коллекцию оружия, образцы прикладного искусства Китая, Японии. Часть их была передана самим Николаем в музеи Петербурга, часть хранится в Эрмитаже. Участник путешествия и составитель книги князь Э.Э. Ухтомский (1861-1921), ученый, дипломат, путешественник и коллекционер, и ранее бывал на Востоке, посетил многие буддийские монастыри, проехал Монголию до Великой Китайской стены. Прекрасный литературный язык сочинения сочетается с интереснейшими сведениями по истории, быту, религии восточных народов. Книга иллюстрирована многочисленными рисунками Н.Н. Каразина (1842-1908). Это был не только хороший художник, но и писатель, этнограф, путешественник, военный корреспондент. Многие иллюстрированные издания, такие как «Всемирная иллюстрация», «Нива», «Живописное обозрение» и др. помещали на своих страницах его рисунки.
В октябре 1890 года эскадра Великого Князя и наследника цесаревича Николая Александровича, состоявшая из трёх фрегатов, отправилась в девятимесячное заграничное путешествие. Наследнику российского престола предстояло посетить Грецию, Египет, Индию, Сингапур, остров Яву, Китай, Японию и вернуться в Петербург сухим путём через Сибирь. За несколько дней до отъезда в свиту его высочества «для письменных занятий и составления книги о путешествии» был приглашён чиновник департамента иностранных исповеданий князь Эспер Эсперович Ухтомский. Поэт, журналист, социолог, изучавший современное положение буддистов и других иноверцев, он неоднократно бывал на Востоке, в Средней Азии и Сибири. Подготовленное Ухтомским трёхтомное «Путешествие» продемонстрировало разносторонность творческой личности автора. Его монументальный труд - это и детальная хроника пребывания великого князя в той или иной стране, и любопытные естественнонаучные очерки, и рассуждения политического, исторического и этнографического характера. В главе о Японии описывается покушение на цесаревича, совершённое 29 апреля 1891 года в городе Отсу «охранителем безопасности Августейшего Гостя» Тсудой Санцо: «Лишь только джинрикша его высочества проехала мимо, он выскочил из рядов охраны и нанёс удар саблей по голове наследника. Второй удар, могший стать смертельным, отразил вовремя подоспевший греческий принц Георгии, сопровождавший Николая Александровича в путешествии». В религиозно-патриотическом фанатизме преступника Ухтомский усматривал проявление особенностей японского менталитета: «В этом государстве всё представляет собою в данную минуту неожиданный контраст, внутреннее противоречие, сеть загадочных хитросплетений политического характера с целью самозащиты от иностранного вторжения в жизненный туземный строй. Японцы, внезапно вошедшие в круг цивилизованных наций, беспристрастному взору являются чем-то совершенно непонятным по своему коренному стремлению превозносить в затаённейших помыслах и чувствах родную, варварскую на чужой взгляд старину и вместе с тем цепляться за всякие заморские новшества, презирать иностранца в глубине души и всё-таки покорно идти к нему в науку». Охота на слонов, входившая в программу приёма высокого гостя, послужила Ухтомскому очередным поводом для антропологических сопоставлений: «Население Азии вообще не знает утрированно-хищных инстинктов по отношению к тому, что живёт и движется среди него на всевозможных ступенях бытия. Для восточных народов гигантские животные всегда были олицетворением власти царей, рычагами грозной правительственной силы, авторитета и престижа. Казнить преступников, сокрушать врага, являть толпе небородного владыку спокон века считался призванным обученный этому слон». Праздничные обеды и ужины, устроенные в честь экспедиции на обратном пути в Благовещенске, Чите, Нерчинске, Уральске, выявили гастрономические вкусы великого князя. Перечень подававшихся яств, достаточно скромный из-за отсутствия хороших поваров, позволяет современному читателю судить о том, что понималось под «простой здоровой пищей» на исходе XIX века: «Местные продукты, как-то: осетрина, икра, «каймак» (сгущённые топлёные ставки) играли всюду большую роль. Тем не менее уральская хлеб-соль, видимо, пришлась Цесаревичу по вкусу, так как оказалось, что Его Высочество любит простую здоровую пищу». Первый том анналов Ухтомского вышел в 1893 году под названием «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника. 1890-1891». В 1894 году Николай Александрович стал императором, поэтому для последующих частей книги печатался другой титул: «Путешествие Государя императора Николая II на Дальний Восток и по Сибири». На крышках всех трёх томов вытеснено золотом более краткое название: «Путешествие Наследника Цесаревича на Восток». Иллюстративный материал издания составили многочисленные фотографии и рисунки художника, писателя, этнографа и военного корреспондента Н.Н. Каразина (1842-1902). Помимо трёхтомного, было выпушено ещё двухтомное издание «Путешествия». Оно аналогично оформлено, но отпечатано на другой бумаге, с другими форзацами и без тройного золотого обреза.
Ухтомский, Эспер Эсперович,
князь (14 августа 1861, Ораниенбаум - 26 ноября 1921, Детское Село) - дипломат, ориенталист, публицист, поэт, переводчик Российской империи. Известен «востокофильской» позицией в печати и общественной жизни предреволюционной Российской империи. Приближённый Николая II. Род князей Ухтомских - ветвь дома Рюриковичей, включающая в число предков по женской линии Юрия Долгорукого и хана Батыя. Отец будущего дипломата, Эспер Алексеевич (1834 или 1832-1885) - морской офицер, участник обороны Севастополя, кругосветного плавания на корвете «Витязь» и похода И. С. Унковского на фрегате «Аскольд» в Нагасаки, капитан 1 ранга (1870), с 1881 помощник морского агента в Австрии и Италии, один из основателей Товарищества Русского Восточного пароходства, осуществлявшего рейсы в Индию и Китай. Мать Дженни Алексеевна (урожденная Грейг, 1835-1870) была внучкой адмирала эпохи Екатерины II, героя Чесменского сражения С. К. Грейга. Э. Э. Ухтомский окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Занимался изучением славянской филологии и философии у М. И. Владиславлева и В. С. Соловьева, с которым сложились дружеские и творческие связи. Однокурсник Шаховского, С. Волхонского, Забелло. Именно благодаря В. С. Соловьеву в газете «Русь» И. С. Аксакова появилась первая поэтическая работа Э. Э. Ухтомского, посвященная 100-летию В. А. Жуковского (1883). Во время учебы заинтересовался буддизмом и составил библиографию работ по истории, религии, культуре и искусству народов Центральной, Южной Азии и Дальнего Востока. После окончания университета поступил на службу в Министерство иностранных дел, в департамент духовных дел иностранных исповеданий. В период с 1886 по 1890 гг. был несколько раз командирован в Монголию, Китай, Забайкалье для изучения инородцев-буддистов. Описания поездок публиковал в «Русском Вестнике» и других изданиях. В 1890-1891 годах князь Ухтомский сопровождал цесаревича, будущего Николая II, в его путешествии на Восток на крейсере «Память Азова». После возвращения из путешествия Э. Э. Ухтомский был избран членом Русского географического общества. Свои путевые впечатления и наблюдения он описал в книге «Путешествие на Восток наследника цесаревича». Первый том под названием «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890-1891» вышел в свет в 1893 году; второй и третий тома - в 1895 и 1897 гг. уже под названием «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890-1891)». Успеху книги способствовали текст Э. Э. Ухтомского, содержавший сведения по истории, этнографии и религии народов Востока, и иллюстрации Н. Н. Каразина. Сразу же после выхода в свет «Путешествие» было издано на английском, немецком и французском языках. Ряд его рукописей остался неопубликованным. Коллекция буддийских древностей, собранная Э. Э. Ухтомским, считалась до революции 1917 г. наиболее полным собранием предметов буддизма Восточной Сибири. В 1900 году эта коллекция выставлялась на Всемирной выставке в Париже, где получила золотую медаль, и послужила основным материалом для классического исследования А. Грюнведеля по буддийской мифологии. После реквизирования советским правительством она составила важную часть восточной коллекции Эрмитажа и других музеев Санкт-Петербурга. С конца 1890-х до 1905 князь Ухтомский возглавлял Русско-китайский банк и правление Маньчжурской железной дороги. С 1896 по февраль 1917 года был издателем «Санкт-Петербургских ведомостей». В своей редакторско-публицистической деятельности Э. Э. Ухтомский показал себя приверженцем монархического строя, но вместе с тем дистанцировался от консерватизма «Московских ведомостей» и «Гражданина», горячо защищал начала законности и гуманности, высказывался против административного произвола, отстаивал веротерпимость и местное самоуправление. Санкт-Петербургские Ведомости под его руководством стали важнейшим печатным органом ориентирующейся на линию Витте российской либеральной бюрократии. Здесь в 1890-е годы и начале XX столетия активно печатались друзья Соловьева Д. Н. Цертелев и С. Н. Трубецкой. В 1903-1904 гг. редактором «Санкт-Петербургских ведомостей» являлся А. А. Столыпин. В газете Ухтомского Соловьев выступил 18 ноября 1896 с программной статьей «Мир Востока и Запада», наиболее четко отражавшей его «либерально-имперские» воззрения тех лет. После смерти Соловьева в 1900 Ухтомский стал одним из лидеров Соловьевского общества, регулярно обсуждавшего «наболевшие вопросы иноверия и инородчества», в том числе необходимость уравнения прав и прекращения репрессий в адрес духоборов и молокан, евреев и армян. Во время событий на Дальнем Востоке князь Ухтомский, вообще склонный идеализировать азиатский быт и переносить центр русской исторической жизни в Азию, выступил в брошюре: «К событиям в Китае» и других статьях с идеей союза между Россией и Китаем. «Между Западной Европой и азиатскими народами лежит огромная пропасть, а между русскими и азиатами такой пропасти не существует». «Для Всероссийской державы нет другого исхода: или стать тем, чем она от века призвана быть (мировой силой, сочетающей Запад с Востоком), или бесславно пойти на пути падения, потому что Европа сама по себе нас, в конце концов, подавит внешним превосходством своим, а не нами пробуждённые азиатские народы будут ещё опаснее, чем западные иноплеменники». После революции Э. Э. Ухтомский выехал из Петербурга в Царское Село, где жил уединенно на Средней ул., 34, зарабатывая на жизнь переводами. После смерти сына пишет письмо историку С. Ф. Платонову с просьбой «представить мне возможность устроиться по архивной части, чтобы спасти от уничтожения полузаконченные книги». Согласно удостоверению, выданному в 1920 году, Э. Э. Ухтомский являлся ассистентом-хранителем Дальневосточного отделения Русского музея, научным сотрудником Академии истории материальной культуры, а также сотрудником Пушкинского дома, Музея антропологии и Русского комитета для изучения Азии. С. М. Волконский писал в мемуарах, что в последние годы Э. Э. Ухтомский «занимался исследованиями по русской истории удельного периода», то есть работал по тематике школы Сергея Фёдоровича Платонова. В международной политикеЭ. Э. Ухтомского некоторые обвиняли в способствовании агрессивной политике России, приведшей к победе Японии в Русско-японской войне: якобы это он приблизил к царю А. М. Безобразова и поддерживал вдохновленную им партию войны, интересы которой привели к отказу от раздела сфер влияния Японии и России в Корее и Маньчжурии), что и стало поводом к войне. В общественной мысли РоссииЭ. Э. Ухтомский примыкал к славянофильской группе, видевшей в опоре на Восток не просто альтернативу доминированию «Запада», но желанное будущее России. Несмотря на отрицание Ухтомским обвинений в панмонголизме, исследователи называют его «первым евразийцем» и т. п. Эта обращенность на Восток вызывала отторжение даже у его учителя Соловьева: для Ухтомского, защитника прав бурятского народа важнейшей для России представлялась задача оградить восточный мир от посягательств колониальных держав и стать гарантом и защитником его интересов. Ухтомский, в отличие от Соловьева, негативно оценил участие России в карательной акции восьми держав в 1900 против боксерского восстания в Китае. В «Трех разговорах» Соловьёв устами одного из персонажей выступил против славянофильства, указывая, что его представители от проповеди «греко-славянской самобытности» переходят к исповеданию «какого-то китаизма, буддизма, тибетизма и всякой индейско-монгольской азиатчины», что может быть критикой увлечения Э. Э. Ухтомского восточной культурой и религией.
Каразин, Николай Николаевич
(1842-1908) - русский художник-баталист и писатель, участник Среднеазиатских походов. Внук общественного деятеля, основателя Харьковского университета, Василия Назаровича Каразина и известного русского историка, автора «Деяний Петра Великого» Ивана Ивановича Голикова. Родился в ноябре 1842 г. в слободе Ново-Борисоглебской Богодуховского уезда Харьковской губернии. Бабушка - Александра Васильевна Каразина Каразина, Александра Васильевна (Мухина, Бланкеннагель), отец - Каразин Николай Васильевич. До десяти лет воспитывался в подмосковном имении своей бабушки Каразиной А. В. (прабабушка П. И. Бланкеннагель), располагавшемся рядом с селом Анашкино Звенигородского уезда Московской губернии, затем был определён на учёбу во 2-й Московский кадетский корпус, из которого в 1862 г был выпущен в офицеры в Казанский драгунский полк. С полком Каразин участвовал в усмирении польского мятежа 1863-64 гг. и за отличие в делах близ Порицка и у Волчьего поста был награждён орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». С детства чувствуя большое влечение к живописи, Каразин в 1865 г вышел в отставку с чином штабс-капитана и поступил в Академию художеств, где два года работал под руководством известного баталиста Б. П. Виллевальде. В 1867 г. Каразин покинул академию, чтобы принять участие в походе в Бухару. Определенный вновь на службу поручиком в 5-й Туркестанский линейный батальон, Каразин отправился в Туркестан и, командуя ротой, отличился в боях при аулах Ухум и Хаят, при штурме Чапан-атинских высот под Самаркандом, под Ургутом и при Кара-Тюбе. Николай Николаевич Каразин в 1867-1870 гг.За эти дела Каразин получил орден св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, чин штабс-капитана и денежную награду. Но особое мужество он проявил в бою на Зерабулакских высотах (2 июня), где, во главе своего полубатальона, по приказу генерала Абрамова, повел наступление и стремительными атаками задержал главные силы бухарцев. В этом упорном и трудном бою Каразину пришлось участвовать в рукопашной схватке, во время которой ударом приклада у него была сломана сабля. Когда, по окончании боя, генерал Кауфман увидел у Каразина в руке только один эфес от сабли, то сказал ему: «Вы испортили свое оружие; хорошо, я пришлю вам другое». На следующий день 
Каразин получил золотое оружие с надписью «за храбрость». В Туркестане он знакомится с В. В. Верещагиным. В 1870 г. Каразин был переведён в 4-й Туркестанский линейный батальон и в том же году вновь вышел в отставку с чином капитана и мундиром. С этого времени начинается литературная и художественная деятельность Каразина, которой он и посвятил затем всю свою жизнь. Крайне впечатлительный и наблюдательный, Каразин с особым интересом истинного художника присматривался к новой для него природе Средней Азии, к типам и нравам туземцев. Военные походы дали ему возможность близко изучить быт русского солдата. Первые его рисунки, воспроизведенные в политипажах, были помещены во «Всемирной Иллюстрации» за 1871 г. Также Каразин создал первые в России художественные почтовые открытки, изданные Общиной св. Екатерины. В 1874 и 1879 гг. Каразину, как знатоку края, было предложено Русским географическим обществом принять участие в научных экспедициях в Центральной Азии для исследования бассейна Амударьи. За рисунки, которые были приложены к журналам этих экспедиций, Каразину были присуждены высшие награды на географических выставках Парижа и Лондона, он избирается членом Русского географического общества. В сербско-турецкую и русско-турецкую войны 1877-78 гг. Каразин был военным корреспондентом-иллюстратором. Его наброски пером, карандашом и акварелью с натуры, давали яркую картину походной и боевой жизни наших войск на балканском театре военных действий. Эти иллюстрации печатались в лучших заграничных изданиях и доставили Каразину широкую известность. В 80-х гг. XIX в. Каразин, по Высочайшему повелению, был командирован в Туркестан для составления эскизов к картинам, которые ему было поручено написать на темы из похода русских войск в Хиву и Бухару. Результатом этой командировки было создание Каразиным семи больших батальных картин: «Взятие Ташкента», «Вступление русских войск в Самарканд 8 июня 1868 г.» (ГРМ), «Взятие Махрама», «Хивинский поход 1873 года. Переход Туркестанского отряда через мёртвые пески к колодцам Адам-Крылган» (ГРМ), «Первое появление русских войск на Аму-Дарье. Переправа Туркестанского отряда у Шейх-арыка», «Зерабулак» и «Текинская экспедиция 1881 года. Штурм Геок-Тепе» (ГРМ). Однако, не батальными полотнами завоевал себе громкое имя Каразин. Нервный по натуре, живой, подвижный и вечно деятельный, он не любил писать маслом большие картины, которые требуют долгой и усидчивой работы. Свою славу первого в России аквалериста и лучшего рисовальщика-иллюстратора он заслужил своими бесчисленными работами акварелью, карандашом и пером. Обладая богатой творческой фантазией и огромным художественным вкусом, Каразин отличался необыкновенной быстротой и легкостью в работе. Трудоспособность и продуктивность его были изумительны. Мир произведений Каразина - преимущественно восточные окраины империи. Природа Средней Азии и азиатские типы - любимый сюжет его художественных произведений. В акварельной живописи Каразин создал свой особый стиль. Его картины и рисунки можно сразу узнать: сильные световые эффекты, яркие контрасты, особенный несколько мрачный колорит, великолепная композиция и бесконечная фантазия. С особым мастерством Каразин изображал лошадей, в чем с ним мог соперничать только Сверчков. Литературные произведения Каразина составляют 25 томов, многие из них сначала появились в журнале «Дело» 1880-х годов. Большинство его повестей и рассказов посвящено художественному изображению жизни на нашей окраине среднеазиатского востока. Лучшими и наиболее известными из повестей считаются: «На далеких окраинах», «Погоня за наживой», «Двуногий волк», «В камышах» и другие. В них много места уделено и военным событиям из эпохи завоевания туркестанского края. Один из крупнейших романов Каразина - «В пороховом дыму» - посвящен войне за освобождение Сербии. Под редакцией Каразина и с его иллюстрациями появились два издания «Ченслера» Жюля Верна (1875 и 1876); он оформлял книги Н. В. Гоголя, Д. В. Григоровича, Ф. М. Достоевского, Н. А. Некрасова, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева и многих других. В 1904-1905 гг. П. П. Сойкин издал полное собрание литературных сочинений Н. Н. Каразина, в 1907 г. Каразин избирается членом Академии Художеств. До конца жизни Каразин не порывал связи с военными кругами, с особой любовью вспоминал свою боевую и походную жизнь и, хотя не носил военного мундира, но никогда не расставался со знаками своих боевых отличий. За несколько лет до смерти Каразин за свои заслуги в русской живописи получил почетное звание академика. Умер 19 декабря 1908 г в Гатчине, похоронен на кладбище Александро-Невской лавры.
