Мариэтта Шагинян
Месс-Менд, или Янки в Петрограде
Роман-сказка
ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ОЧЕРК
ДЖИМ ДОЛЛАР, ЕГО ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО
В мартовское утро 1888 года на одном из вокзалов Нью-Йорка к носильщику бляха N_701 подбежал прилично одетый человек с новорожденным ребенком на руках:
Носильщик, ваш номер? Отлично, возьмите ребенка. Да осторожней, черт возьми, если хотите заработать доллар… Ждите меня вон там, у остановки омнибусов, - я бегу разыскивать даму…
Проговорив это, незнакомец кинулся в толпу. Бляха N_701 осторожно понес ребенка на площадку, ждал десять минут, потом полчаса, потом час. Ребенок заплакал. Носильщик струсил - уж не подкинут ли ему ребенок?
Когда спустя два часа никто не появился, а на вокзале незнакомца не оказалось, носильщик сказал себе с горечью: «Вот так доллар!» - и понес ребенка в участок.
По дороге на него нашло раздумье. Дитя прекрасно одето, пеленки с метками. Что, если с незнакомцем что-нибудь случилось, а потом он хватится ребенка, разыщет носильщика по номеру и будет взбешен, узнав, что дитя в полиции! Не подержать ли его у себя дома, а тем временем поискать незнакомца?
Он понес его домой и сдал жене. Дитя оказалось прехорошеньким мальчиком. Белье было помечено «Д. Д.». Так как носильщика звали Джемсом, он в шутку назвал мальчика раза два «Джим Доллар» - и этому имени суждено было навеки укрепиться за потерянным существом и заслужить ему впоследствии широкую известность.
Родители ребенка не появлялись. Носильщик усыновил его. Он рос обыкновенным городским мальчишкой и проводил все свое время на улице, покуда бляха N_701 не скончался. Вслед за ним умерла и жена, оставив Джиму Доллару бляху приемного отца и краткую историю его усыновления.
Года полтора мальчик ведет бродячую жизнь. Он ночует под мостом и на крышах, питается вместе с собаками городскими отбросами. «В эти годы усовершенствовалось мое обоняние, - рассказывает он в краткой автобиографии. - Я узнал, что у каждого города, у каждой улицы, у каждого двора есть свой запах».
Однажды он увидел перед пивной воз с большими дорожными картонками, забрался в одну из них, прикрыл себя крышкой и заснул. Он проснулся от толчков. Вслед за тем на него полился яркий электрический свет. Высокая девица в папильотках стояла над картонкой и разглядывала его, поджав губы. Он выскочил из картонки, собираясь улизнуть.
Я полагаю, что заплатила за картонку настоящими деньгами, - сказала девица.
Не думаете ли вы, мэм, что купили меня вместе с картонкой? - в ужасе воскликнул Джим.
Да, я думаю, - ответила неумолимая девица. - Ведь я беру вещи не иначе, как на вес.
Несчастный Джим не знал законов. Он искренне поверил девице и остался у нее в услужении добрых двенадцать лет.
Это были самые мрачные годы его жизни. Девица эксплуатировала мальчика, заставляя его работать даже по воскресеньям. Урывками он выучился читать и писать. Когда ему стукнуло девятнадцать лет, она внезапно подарила ему велосипед. Спустя некоторое время она снова сделала ему подарок - дюжину галстуков. Странное предчувствие овладело Джимом: не задумала ли девица женить его на себе? Как только он оформил в мозгу это предчувствие, природная любовь к свободе вспыхнула в нем, он вскочил на велосипед - и был таков.
Джим свободен. Он снова на улицах Нью-Йорка. Но тут ему пришлось на собственной шкуре испытать всю тяжесть социального бесправия: что нужды в свободе, когда нет куска хлеба! Пространствовав по фабричным окраинам Нью-Йорка, он кое-как устраивается на спичечной фабрике и становится рабочим. Резкое влияние оказывают на него два обстоятельства: первая стачка и первое знакомство с кинематографом.
Стачка, как он впоследствии писал, научила его «уменью защищаться, становясь спиной к врагу», а кинематограф привел его к той теории «городского романа», которая насчитывает в настоящее время многочисленных последователей.
Вернувшись из кинематографа, где он смотрел примитивную драму из парижской жизни, с благородным апашем и красоткой, Джим Доллар, как безумный, начинает имитировать кинематограф для своих товарищей по работе. Он собирает вокруг себя кучку молодежи, сочиняет пьесы, разыгрывает их в обеденный перерыв тут же на фабрике, используя для своих акробатических фокусов станки и машины. К этому времени относятся первые эскизы двух его излюбленных героев - металлиста Лори Лена и «укротителя вещей» Микаэля Тингсмастера - Мик-Мага его позднейших романов. По ночам он лихорадочно поглощает учебники, стараясь «поймать ту связь установленных представлений, которую принято называть образованием». Не отказываясь ни от какой работы, он перебирается из одного промышленного центра Америки в другой, периодически возвращаясь, однакоже, на старую спичечную фабрику, где у него остались друзья и знакомцы.
Та же фабрика, точнее кружок сгруппировавшихся вокруг него спичечников, знакомится с первым литературным опытом Джима Доллара, сценарием большого киноромана, который он задумал и набросал в течение двенадцати часов. Тут, между прочим, обнаружилась роковая особенность Доллара, долгое время препятствовавшая его карьере романиста. Впервые постигший значение фабулы через зрительный образ (не в книге, а на экране кино), Доллар непременно зарисовывал своих героев на полях рукописи и вставлял там и сям в текст рисунки, служившие иллюстрациями. Как большинство одаренных людей, Джим видел свой талант совсем не в том, что у него действительно было талантливо, а в наиболее слабой своей области. Так, он в глубине души считал себя прирожденным рисовальщиком. Между тем рисунки Джима Доллара были более чем худы - они были безграмотны и беспомощны.
Первый его кинороман (впоследствии уничтоженный автором) встречен был в спичечном кружке взрывом восторга. Доллар, поощренный друзьями, отправляется в крупное нью-йоркское издательство «При-фикс-Бук» и показывает свою рукопись. Редактор, едва увидев его рисунки, сворачивает рукопись трубкой и немедленно возвращает ее молодому автору, не говоря ни слова.
В чем дело? - спросил вспыхнувший Джим.
Обратитесь в обойный магазин, молодой человек, - ответил безжалостный редактор.
Джим пожал плечами и два последующих года лихорадочно работал над новыми сценариями, обильно уснащая их рисунками. Но, несмотря на все его старания, их ожидала та же участь. Неизвестно, что сталось бы с нашим романистом, если б однажды он не услышал безумного стука в свою дверь.
Джим! - заорал спичечник Ролльс, влетая в каморку с газетой в руках. - Гляди, дурья башка!
В отделе объявлений жирным шрифтом стояло:
СРОЧНО, УБЕДИТЕЛЬНО, НАСТОЯТЕЛЬНО
РАЗЫСКИВАЕТСЯ БЫВШИЙ НОСИЛЬЩИК БЛЯХА N 701
Для благосостояния своего собственного и вверенного ему младенца
Ольстрит N 92
С газетой в руках Доллар побежал по указанному адресу. Он мечтал уже о найденных родителях, братьях и сестрах.
Жирный нотариус вышел к нему навстречу и, по проверке документов, после тщательного допроса Джима, ввел его во владение довольно-таки солидным наследством, ни единым словом не подняв завесы
Мариэтта Шагинян
Месс-Менд, или Янки в Петрограде
Роман-сказка
ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ОЧЕРК
ДЖИМ ДОЛЛАР, ЕГО ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО
В мартовское утро 1888 года на одном из вокзалов Нью-Йорка к носильщику бляха N_701 подбежал прилично одетый человек с новорожденным ребенком на руках:
Носильщик, ваш номер? Отлично, возьмите ребенка. Да осторожней, черт возьми, если хотите заработать доллар… Ждите меня вон там, у остановки омнибусов, - я бегу разыскивать даму…
Проговорив это, незнакомец кинулся в толпу. Бляха N_701 осторожно понес ребенка на площадку, ждал десять минут, потом полчаса, потом час. Ребенок заплакал. Носильщик струсил - уж не подкинут ли ему ребенок?
Когда спустя два часа никто не появился, а на вокзале незнакомца не оказалось, носильщик сказал себе с горечью: «Вот так доллар!» - и понес ребенка в участок.
По дороге на него нашло раздумье. Дитя прекрасно одето, пеленки с метками. Что, если с незнакомцем что-нибудь случилось, а потом он хватится ребенка, разыщет носильщика по номеру и будет взбешен, узнав, что дитя в полиции! Не подержать ли его у себя дома, а тем временем поискать незнакомца?
Он понес его домой и сдал жене. Дитя оказалось прехорошеньким мальчиком. Белье было помечено «Д. Д.». Так как носильщика звали Джемсом, он в шутку назвал мальчика раза два «Джим Доллар» - и этому имени суждено было навеки укрепиться за потерянным существом и заслужить ему впоследствии широкую известность.
Родители ребенка не появлялись. Носильщик усыновил его. Он рос обыкновенным городским мальчишкой и проводил все свое время на улице, покуда бляха N_701 не скончался. Вслед за ним умерла и жена, оставив Джиму Доллару бляху приемного отца и краткую историю его усыновления.
Года полтора мальчик ведет бродячую жизнь. Он ночует под мостом и на крышах, питается вместе с собаками городскими отбросами. «В эти годы усовершенствовалось мое обоняние, - рассказывает он в краткой автобиографии. - Я узнал, что у каждого города, у каждой улицы, у каждого двора есть свой запах».
Однажды он увидел перед пивной воз с большими дорожными картонками, забрался в одну из них, прикрыл себя крышкой и заснул. Он проснулся от толчков. Вслед за тем на него полился яркий электрический свет. Высокая девица в папильотках стояла над картонкой и разглядывала его, поджав губы. Он выскочил из картонки, собираясь улизнуть.
Я полагаю, что заплатила за картонку настоящими деньгами, - сказала девица.
Не думаете ли вы, мэм, что купили меня вместе с картонкой? - в ужасе воскликнул Джим.
Да, я думаю, - ответила неумолимая девица. - Ведь я беру вещи не иначе, как на вес.
Несчастный Джим не знал законов. Он искренне поверил девице и остался у нее в услужении добрых двенадцать лет.
Это были самые мрачные годы его жизни. Девица эксплуатировала мальчика, заставляя его работать даже по воскресеньям. Урывками он выучился читать и писать. Когда ему стукнуло девятнадцать лет, она внезапно подарила ему велосипед. Спустя некоторое время она снова сделала ему подарок - дюжину галстуков. Странное предчувствие овладело Джимом: не задумала ли девица женить его на себе? Как только он оформил в мозгу это предчувствие, природная любовь к свободе вспыхнула в нем, он вскочил на велосипед - и был таков.
Джим свободен. Он снова на улицах Нью-Йорка. Но тут ему пришлось на собственной шкуре испытать всю тяжесть социального бесправия: что нужды в свободе, когда нет куска хлеба! Пространствовав по фабричным окраинам Нью-Йорка, он кое-как устраивается на спичечной фабрике и становится рабочим. Резкое влияние оказывают на него два обстоятельства: первая стачка и первое знакомство с кинематографом.
Стачка, как он впоследствии писал, научила его «уменью защищаться, становясь спиной к врагу», а кинематограф привел его к той теории «городского романа», которая насчитывает в настоящее время многочисленных последователей.
Вернувшись из кинематографа, где он смотрел примитивную драму из парижской жизни, с благородным апашем и красоткой, Джим Доллар, как безумный, начинает имитировать кинематограф для своих товарищей по работе. Он собирает вокруг себя кучку молодежи, сочиняет пьесы, разыгрывает их в обеденный перерыв тут же на фабрике, используя для своих акробатических фокусов станки и машины. К этому времени относятся первые эскизы двух его излюбленных героев - металлиста Лори Лена и «укротителя вещей» Микаэля Тингсмастера - Мик-Мага его позднейших романов. По ночам он лихорадочно поглощает учебники, стараясь «поймать ту связь установленных представлений, которую принято называть образованием». Не отказываясь ни от какой работы, он перебирается из одного промышленного центра Америки в другой, периодически возвращаясь, однакоже, на старую спичечную фабрику, где у него остались друзья и знакомцы.
Та же фабрика, точнее кружок сгруппировавшихся вокруг него спичечников, знакомится с первым литературным опытом Джима Доллара, сценарием большого киноромана, который он задумал и набросал в течение двенадцати часов. Тут, между прочим, обнаружилась роковая особенность Доллара, долгое время препятствовавшая его карьере романиста. Впервые постигший значение фабулы через зрительный образ (не в книге, а на экране кино), Доллар непременно зарисовывал своих героев на полях рукописи и вставлял там и сям в текст рисунки, служившие иллюстрациями. Как большинство одаренных людей, Джим видел свой талант совсем не в том, что у него действительно было талантливо, а в наиболее слабой своей области. Так, он в глубине души считал себя прирожденным рисовальщиком. Между тем рисунки Джима Доллара были более чем худы - они были безграмотны и беспомощны.
Первый его кинороман (впоследствии уничтоженный автором) встречен был в спичечном кружке взрывом восторга. Доллар, поощренный друзьями, отправляется в крупное нью-йоркское издательство «При-фикс-Бук» и показывает свою рукопись. Редактор, едва увидев его рисунки, сворачивает рукопись трубкой и немедленно возвращает ее молодому автору, не говоря ни слова.
В чем дело? - спросил вспыхнувший Джим.
Обратитесь в обойный магазин, молодой человек, - ответил безжалостный редактор.
Джим пожал плечами и два последующих года лихорадочно работал над новыми сценариями, обильно уснащая их рисунками. Но, несмотря на все его старания, их ожидала та же участь. Неизвестно, что сталось бы с нашим романистом, если б однажды он не услышал безумного стука в свою дверь.
Джим! - заорал спичечник Ролльс, влетая в каморку с газетой в руках. - Гляди, дурья башка!
В отделе объявлений жирным шрифтом стояло:
СРОЧНО, УБЕДИТЕЛЬНО, НАСТОЯТЕЛЬНО
РАЗЫСКИВАЕТСЯ БЫВШИЙ НОСИЛЬЩИК БЛЯХА N 701
Для благосостояния своего собственного и вверенного ему младенца
Ольстрит N 92
С газетой в руках Доллар побежал по указанному адресу. Он мечтал уже о найденных родителях, братьях и сестрах.
Жирный нотариус вышел к нему навстречу и, по проверке документов, после тщательного допроса Джима, ввел его во владение довольно-таки солидным наследством, ни единым словом не подняв завесы над тайной его происхождения.
Доллар был угрюм; он не радовался неожиданному богатству. Как это ни странно, но он даже не ушел со спичечной фабрики и первые полгода не прикасался к деньгам.
Однажды редактор «При-фикс-Бука» получил новую рукопись, испещренную забавными рисунками. Он посмотрел себе за спину - есть ли огонь в камине - и уже собрался отправить туда злополучную бумагу. Но из рукописи выпало письмо, а в письме было написано Джимом Долларом, что он предлагает издательству сумму, втрое возмещающую убытки по опубликованию его романа. Редактор пожал плечами и развернул рукопись. Через минуту он забыл обо всем на свете; дважды звонил телефон, входил секретарь, кашляла машинистка - он читал.
На другой день он сказал Джиму:
Мы покупаем у вас роман. Одно условие: выбросьте рисунки.
Я покупаю у вас все издание вперед и дарю вам его целиком с условием печатать рисунки, - ответил Джим.
Переговоры шли десять дней. Наконец «При-фикс-Бук» взялось за опубликование первой книги Доллара.
Наши читатели, по всей вероятности, знают, что книга разошлась в первые восемь дней и ныне выходит двадцать вторым изданием.
Не без тайного вздоха сказал как-то редактор Джиму Доллару:
Вы отличный писатель, Джим, но, ей-богу, у вас есть недостаток. Не сердитесь на меня: вы совсем некстати возомнили себя художником.
Доллар впервые услышал намек на негодность своих рисунков. Это уязвило его; он покраснел и надменно ответил:
Если даже это и недостаток, он у меня общий с некиим Гете.
К сожалению, он не перестал разрисовывать свои романы, ставя каждому издателю непременным условием воспроизведение этих рисунков. Нашим читателям мы предлагаем первый роман Джима Доллара «Месс-Менд, или Янки в Петрограде», вдохновленный русской Октябрьской революцией. Чтобы уяснить себе облик Доллара как романиста, следует помнить, что традиции его восходят к кинематографу, а не к литературе. Он никогда не учился книжной технике. Он учился только в кинематографе. Весь его романический багаж условен.
Мариэтта Шагинян
Месс-Менд, или Янки в Петрограде
Роман-сказка
ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ ОЧЕРК
ДЖИМ ДОЛЛАР, ЕГО ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО
В мартовское утро 1888 года на одном из вокзалов Нью-Йорка к носильщику бляха N_701 подбежал прилично одетый человек с новорожденным ребенком на руках:
Носильщик, ваш номер? Отлично, возьмите ребенка. Да осторожней, черт возьми, если хотите заработать доллар… Ждите меня вон там, у остановки омнибусов, - я бегу разыскивать даму…
Проговорив это, незнакомец кинулся в толпу. Бляха N_701 осторожно понес ребенка на площадку, ждал десять минут, потом полчаса, потом час. Ребенок заплакал. Носильщик струсил - уж не подкинут ли ему ребенок?
Когда спустя два часа никто не появился, а на вокзале незнакомца не оказалось, носильщик сказал себе с горечью: «Вот так доллар!» - и понес ребенка в участок.
По дороге на него нашло раздумье. Дитя прекрасно одето, пеленки с метками. Что, если с незнакомцем что-нибудь случилось, а потом он хватится ребенка, разыщет носильщика по номеру и будет взбешен, узнав, что дитя в полиции! Не подержать ли его у себя дома, а тем временем поискать незнакомца?
Он понес его домой и сдал жене. Дитя оказалось прехорошеньким мальчиком. Белье было помечено «Д. Д.». Так как носильщика звали Джемсом, он в шутку назвал мальчика раза два «Джим Доллар» - и этому имени суждено было навеки укрепиться за потерянным существом и заслужить ему впоследствии широкую известность.
Родители ребенка не появлялись. Носильщик усыновил его. Он рос обыкновенным городским мальчишкой и проводил все свое время на улице, покуда бляха N_701 не скончался. Вслед за ним умерла и жена, оставив Джиму Доллару бляху приемного отца и краткую историю его усыновления.
Года полтора мальчик ведет бродячую жизнь. Он ночует под мостом и на крышах, питается вместе с собаками городскими отбросами. «В эти годы усовершенствовалось мое обоняние, - рассказывает он в краткой автобиографии. - Я узнал, что у каждого города, у каждой улицы, у каждого двора есть свой запах».
Однажды он увидел перед пивной воз с большими дорожными картонками, забрался в одну из них, прикрыл себя крышкой и заснул. Он проснулся от толчков. Вслед за тем на него полился яркий электрический свет. Высокая девица в папильотках стояла над картонкой и разглядывала его, поджав губы. Он выскочил из картонки, собираясь улизнуть.
Я полагаю, что заплатила за картонку настоящими деньгами, - сказала девица.
Не думаете ли вы, мэм, что купили меня вместе с картонкой? - в ужасе воскликнул Джим.
Да, я думаю, - ответила неумолимая девица. - Ведь я беру вещи не иначе, как на вес.
Несчастный Джим не знал законов. Он искренне поверил девице и остался у нее в услужении добрых двенадцать лет.
Это были самые мрачные годы его жизни. Девица эксплуатировала мальчика, заставляя его работать даже по воскресеньям. Урывками он выучился читать и писать. Когда ему стукнуло девятнадцать лет, она внезапно подарила ему велосипед. Спустя некоторое время она снова сделала ему подарок - дюжину галстуков. Странное предчувствие овладело Джимом: не задумала ли девица женить его на себе? Как только он оформил в мозгу это предчувствие, природная любовь к свободе вспыхнула в нем, он вскочил на велосипед - и был таков.
Джим свободен. Он снова на улицах Нью-Йорка. Но тут ему пришлось на собственной шкуре испытать всю тяжесть социального бесправия: что нужды в свободе, когда нет куска хлеба! Пространствовав по фабричным окраинам Нью-Йорка, он кое-как устраивается на спичечной фабрике и становится рабочим. Резкое влияние оказывают на него два обстоятельства: первая стачка и первое знакомство с кинематографом.
Стачка, как он впоследствии писал, научила его «уменью защищаться, становясь спиной к врагу», а кинематограф привел его к той теории «городского романа», которая насчитывает в настоящее время многочисленных последователей.
Вернувшись из кинематографа, где он смотрел примитивную драму из парижской жизни, с благородным апашем и красоткой, Джим Доллар, как безумный, начинает имитировать кинематограф для своих товарищей по работе. Он собирает вокруг себя кучку молодежи, сочиняет пьесы, разыгрывает их в обеденный перерыв тут же на фабрике, используя для своих акробатических фокусов станки и машины. К этому времени относятся первые эскизы двух его излюбленных героев - металлиста Лори Лена и «укротителя вещей» Микаэля Тингсмастера - Мик-Мага его позднейших романов. По ночам он лихорадочно поглощает учебники, стараясь «поймать ту связь установленных представлений, которую принято называть образованием». Не отказываясь ни от какой работы, он перебирается из одного промышленного центра Америки в другой, периодически возвращаясь, однакоже, на старую спичечную фабрику, где у него остались друзья и знакомцы.
Та же фабрика, точнее кружок сгруппировавшихся вокруг него спичечников, знакомится с первым литературным опытом Джима Доллара, сценарием большого киноромана, который он задумал и набросал в течение двенадцати часов. Тут, между прочим, обнаружилась роковая особенность Доллара, долгое время препятствовавшая его карьере романиста. Впервые постигший значение фабулы через зрительный образ (не в книге, а на экране кино), Доллар непременно зарисовывал своих героев на полях рукописи и вставлял там и сям в текст рисунки, служившие иллюстрациями. Как большинство одаренных людей, Джим видел свой талант совсем не в том, что у него действительно было талантливо, а в наиболее слабой своей области. Так, он в глубине души считал себя прирожденным рисовальщиком. Между тем рисунки Джима Доллара были более чем худы - они были безграмотны и беспомощны.
Первый его кинороман (впоследствии уничтоженный автором) встречен был в спичечном кружке взрывом восторга. Доллар, поощренный друзьями, отправляется в крупное нью-йоркское издательство «При-фикс-Бук» и показывает свою рукопись. Редактор, едва увидев его рисунки, сворачивает рукопись трубкой и немедленно возвращает ее молодому автору, не говоря ни слова.
В чем дело? - спросил вспыхнувший Джим.
Обратитесь в обойный магазин, молодой человек, - ответил безжалостный редактор.
Джим пожал плечами и два последующих года лихорадочно работал над новыми сценариями, обильно уснащая их рисунками. Но, несмотря на все его старания, их ожидала та же участь. Неизвестно, что сталось бы с нашим романистом, если б однажды он не услышал безумного стука в свою дверь.
Джим! - заорал спичечник Ролльс, влетая в каморку с газетой в руках. - Гляди, дурья башка!
В мартовское утро 1888 года на одном из вокзалов Нью-Йорка к носильщику бляха N_701 подбежал прилично одетый человек с новорожденным ребенком на руках:
Носильщик, ваш номер? Отлично, возьмите ребенка. Да осторожней, черт возьми, если хотите заработать доллар… Ждите меня вон там, у остановки омнибусов, - я бегу разыскивать даму…
Проговорив это, незнакомец кинулся в толпу. Бляха N_701 осторожно понес ребенка на площадку, ждал десять минут, потом полчаса, потом час. Ребенок заплакал. Носильщик струсил - уж не подкинут ли ему ребенок?
Когда спустя два часа никто не появился, а на вокзале незнакомца не оказалось, носильщик сказал себе с горечью: «Вот так доллар!» - и понес ребенка в участок.
По дороге на него нашло раздумье. Дитя прекрасно одето, пеленки с метками. Что, если с незнакомцем что-нибудь случилось, а потом он хватится ребенка, разыщет носильщика по номеру и будет взбешен, узнав, что дитя в полиции! Не подержать ли его у себя дома, а тем временем поискать незнакомца?
Он понес его домой и сдал жене. Дитя оказалось прехорошеньким мальчиком. Белье было помечено «Д. Д.». Так как носильщика звали Джемсом, он в шутку назвал мальчика раза два «Джим Доллар» - и этому имени суждено было навеки укрепиться за потерянным существом и заслужить ему впоследствии широкую известность.
Родители ребенка не появлялись. Носильщик усыновил его. Он рос обыкновенным городским мальчишкой и проводил все свое время на улице, покуда бляха N_701 не скончался. Вслед за ним умерла и жена, оставив Джиму Доллару бляху приемного отца и краткую историю его усыновления.
Года полтора мальчик ведет бродячую жизнь. Он ночует под мостом и на крышах, питается вместе с собаками городскими отбросами. «В эти годы усовершенствовалось мое обоняние, - рассказывает он в краткой автобиографии. - Я узнал, что у каждого города, у каждой улицы, у каждого двора есть свой запах».
Однажды он увидел перед пивной воз с большими дорожными картонками, забрался в одну из них, прикрыл себя крышкой и заснул. Он проснулся от толчков. Вслед за тем на него полился яркий электрический свет. Высокая девица в папильотках стояла над картонкой и разглядывала его, поджав губы. Он выскочил из картонки, собираясь улизнуть.
Я полагаю, что заплатила за картонку настоящими деньгами, - сказала девица.
Не думаете ли вы, мэм, что купили меня вместе с картонкой? - в ужасе воскликнул Джим.
Да, я думаю, - ответила неумолимая девица. - Ведь я беру вещи не иначе, как на вес.
Несчастный Джим не знал законов. Он искренне поверил девице и остался у нее в услужении добрых двенадцать лет.
Это были самые мрачные годы его жизни. Девица эксплуатировала мальчика, заставляя его работать даже по воскресеньям. Урывками он выучился читать и писать. Когда ему стукнуло девятнадцать лет, она внезапно подарила ему велосипед. Спустя некоторое время она снова сделала ему подарок - дюжину галстуков. Странное предчувствие овладело Джимом: не задумала ли девица женить его на себе? Как только он оформил в мозгу это предчувствие, природная любовь к свободе вспыхнула в нем, он вскочил на велосипед - и был таков.
Джим свободен. Он снова на улицах Нью-Йорка. Но тут ему пришлось на собственной шкуре испытать всю тяжесть социального бесправия: что нужды в свободе, когда нет куска хлеба! Пространствовав по фабричным окраинам Нью-Йорка, он кое-как устраивается на спичечной фабрике и становится рабочим. Резкое влияние оказывают на него два обстоятельства: первая стачка и первое знакомство с кинематографом.
Стачка, как он впоследствии писал, научила его «уменью защищаться, становясь спиной к врагу», а кинематограф привел его к той теории «городского романа», которая насчитывает в настоящее время многочисленных последователей.
Вернувшись из кинематографа, где он смотрел примитивную драму из парижской жизни, с благородным апашем и красоткой, Джим Доллар, как безумный, начинает имитировать кинематограф для своих товарищей по работе. Он собирает вокруг себя кучку молодежи, сочиняет пьесы, разыгрывает их в обеденный перерыв тут же на фабрике, используя для своих акробатических фокусов станки и машины. К этому времени относятся первые эскизы двух его излюбленных героев - металлиста Лори Лена и «укротителя вещей» Микаэля Тингсмастера - Мик-Мага его позднейших романов. По ночам он лихорадочно поглощает учебники, стараясь «поймать ту связь установленных представлений, которую принято называть образованием». Не отказываясь ни от какой работы, он перебирается из одного промышленного центра Америки в другой, периодически возвращаясь, однакоже, на старую спичечную фабрику, где у него остались друзья и знакомцы.
Та же фабрика, точнее кружок сгруппировавшихся вокруг него спичечников, знакомится с первым литературным опытом Джима Доллара, сценарием большого киноромана, который он задумал и набросал в течение двенадцати часов. Тут, между прочим, обнаружилась роковая особенность Доллара, долгое время препятствовавшая его карьере романиста. Впервые постигший значение фабулы через зрительный образ (не в книге, а на экране кино), Доллар непременно зарисовывал своих героев на полях рукописи и вставлял там и сям в текст рисунки, служившие иллюстрациями. Как большинство одаренных людей, Джим видел свой талант совсем не в том, что у него действительно было талантливо, а в наиболее слабой своей области. Так, он в глубине души считал себя прирожденным рисовальщиком. Между тем рисунки Джима Доллара были более чем худы - они были безграмотны и беспомощны.
Первый его кинороман (впоследствии уничтоженный автором) встречен был в спичечном кружке взрывом восторга. Доллар, поощренный друзьями, отправляется в крупное нью-йоркское издательство «При-фикс-Бук» и показывает свою рукопись. Редактор, едва увидев его рисунки, сворачивает рукопись трубкой и немедленно возвращает ее молодому автору, не говоря ни слова.
В чем дело? - спросил вспыхнувший Джим.
Обратитесь в обойный магазин, молодой человек, - ответил безжалостный редактор.
Джим пожал плечами и два последующих года лихорадочно работал над новыми сценариями, обильно уснащая их рисунками. Но, несмотря на все его старания, их ожидала та же участь. Неизвестно, что сталось бы с нашим романистом, если б однажды он не услышал безумного стука в свою дверь.
Джим! - заорал спичечник Ролльс, влетая в каморку с газетой в руках. - Гляди, дурья башка!
В отделе объявлений жирным шрифтом стояло:
СРОЧНО, УБЕДИТЕЛЬНО, НАСТОЯТЕЛЬНО
РАЗЫСКИВАЕТСЯ БЫВШИЙ НОСИЛЬЩИК БЛЯХА N 701
Для благосостояния своего собственного и вверенного ему младенца
Ольстрит N 92
С газетой в руках Доллар побежал по указанному адресу. Он мечтал уже о найденных родителях, братьях и сестрах.
Жирный нотариус вышел к нему навстречу и, по проверке документов, после тщательного допроса Джима, ввел его во владение довольно-таки солидным наследством, ни единым словом не подняв завесы над тайной его происхождения.
Доллар был угрюм; он не радовался неожиданному богатству. Как это ни странно, но он даже не ушел со спичечной фабрики и первые полгода не прикасался к деньгам.
Однажды редактор «При-фикс-Бука» получил новую рукопись, испещренную забавными рисунками. Он посмотрел себе за спину - есть ли огонь в камине - и уже собрался отправить туда злополучную бумагу. Но из рукописи выпало письмо, а в письме было написано Джимом Долларом, что он предлагает издательству сумму, втрое возмещающую убытки по опубликованию его романа. Редактор пожал плечами и развернул рукопись. Через минуту он забыл обо всем на свете; дважды звонил телефон, входил секретарь, кашляла машинистка - он читал.
Наиболее широко известна первая часть трилогии - роман «Месс-менд». Я прочитал его в выпускном классе школы, благодаря одному своему однокласснику, который пел книге сильнейшие дифирамбы - «Месс-менд! Месс-менд!» (При этом мне слышалось, мессмент. Мент какой-то.) Но когда он дал-таки мне почитать сей шедевр (издание из серии «Библиотека приключений и научной фантастики»), я понял свою ошибку.
Тогда я принял роман с восторгом. Он резко выбивался из общего ряда привычной приключенческой и фантастической литературы. До того момента нечто схожее я испытывал только при чтении романа Сергея Снегова «Вторжение в Персей». А третьим похожим опытом станет... «Мастер и Маргарита» (но сейчас должен сказать, что общим у всех трёх книг была только их «нетрадиционность»; на самом деле - очень-очень разные произведения).
«Месс-менд» крайне меня впечатлил и тайными ходами, по которым скрытно перемещаются герои; и дающим власть над всеми вещами заклинанием, которое стало названием романа; и быстрой сменой ситуаций, сцен, сюжетных ходов. Книгу относили к жанру так называемого кинематографического романа, очень популярного в молодой советской республике, но я узнал об этом сравнительно недавно. Как и о том, что это первая часть трилогии. Недавно стали доступны и две другие книги - «Лори Лэн, металлист» и «Дорога в Багдад».
Я перечитал первую часть - «Янки в Петрограде» и прочитал продолжения. В первой части трилогии действие происходит в Нью-Йорке, некоторых других местностях США, а также в Петрограде. Речь здесь идёт о борьбе союза рабочих Месс-менд, возглавляемого Миком Тингмастером, против союза фашистов, пытающегося погубить Республику Советов. Во второй части события разворачиваются в Европе и в Советской Армении - там обнаружено месторождение очень необычного минерала, который может играть двойную роль - с одной стороны усиливать действие взрывчатых и отравляющих веществ, а с другой - позволяет получать особо крепкую броню и средства нейтрализации боевых газов.
В третьей части столь же глобальных фантастических шняг вроде бы не появляется. Но борьба опять идёт - за умы трудящихся масс Среднего Востока. Помимо Багдада и его окрестностей, где враги всего светлого и прогрессивного пытаются основать новую особо реакционную религию, много чего творится и в Европе, в Германии, на Британских островах. Опять для повествования характерна резкая смена ходов, положений, ландшафтов. Опять герои переодеваются, гримируются, шифруются, применяют нетрадиционные методы сыска.
С сожалению, читать было уже не так интересно, как 40 лет назад (вот тогда эти кинематографические романы были бы в самый раз!). Язык часто казался корявым и неряшливым, а мотивировки поверхностными и неубедительными. Вместе с тем должен отметить, что на фоне других кинематографических боевиков 20-х годов (многие из них снова доступны, выпущены издательством «Поларис») «Месс-менд» выглядит очень солидно. Это настоящая классика жанра.
Оценка: 8
В ноябре 1923 года в Петрограде Мариэтта Шагинян ела лавровый суп и читала газету. В газете видный большевик Николай Бухарин призывал советских писателей «создать своего красного пинкертона». Ночью у писательнтцы началась «лавровая бессоница»... Так на свет появилась самая интересная вещь в творчестве Мариэтты Шагинян - роман «Месс-Менд» в трех частях.
По сути это технократическая утопия.
Герои романа: Мик Тингсмастер («отец вещей»), Сорроу (техник изобретатель, не уступающий Эдиссону), рабочие парни Лорри Лэн, Виллингс, Нэд, Бигс, Том ван Гоп - сочувствуют большевикам и советской республике, но сами коммунистами не являются. Они опираются не на «единственно верное учение», а на тайную власть над вещами. В романе Шагинян сделанные руками рабочих вещи обладают таинственными свойствами, известными только их творцам. Это дает рабочему союзу «Менд-Месс», который возглавляют Тингсмастер и Сорроу, огромную конспиративную власть над миром капиталистов. Что позволяет рабочим раз за разом разоблачать все тайные заговоры Союза фашистов - конспиративной организации, противостоящей «Менд-Мессу» и Советской России.
Сама Советская Россия в утопическом изображении Шагинян - грозная индустриальная держава, построенная буквально за несколько лет благодаря использованию того, что можно назвать синергетическим подходом (самоорганизации сверхсложных систем), а также благодаря широкой инициативе трудящихся масс.
На самом деле, роман Шагинян очень «антисоветская» книга. «Антисоветской» она стала после того, когда в СССР инициатива и самодеятельность были заменены директивой...
Оценка: 10