1. Желание учить язык. Воля и самодисциплина. Минимизация русскоязычного окружения (отказ от просмотра ТВ, радио, книг, не компенсировать их излишним общением на русском) т.е. создание искусственного информационного голода для активизации мозга в направлении изучения английского за неимением других источников развлечений
2. Многократное прослушивание диалога по 3 часа ежедневно 10 -15 дней для различения всех фонем диалога (первые 3-4 диалога проходят дольше, далее уже когда мозг адаптируется идет легче по 5-7 дней на диалог). Критерий оценки перехода к следующему диалогу - когда поймете, что дальнейшего прогресса нет, что Вы выработали всю жилу, так сказать. Но в любом случае не меньше 3-4 дней. Первые 5 диалогов значительно дольше.
не пытайся переводить на этапе слушания, перевод начнется только на этапе прослушивания дикторов с одновременным слежением за текстом
3. Прослушивание + чтение - выработка ассоциации слово "одежда" - звук "спрятанный под одеждой".
4. Громкое многократное проговаривание диалогов вслух после полного запоминания диалога с разбивкой на элементарные фонетические составляющие с имитацией произношения
Главное правильная интонация языка!
Краткий алгоритм для программистов: слУшание -> слЫшание-> анализ -> подражание
После прохождения всех 25 -30 диалогов читать их подряд полностью в течение 1-2 месяцев.
Не должно быть перемешивания английского и русского языков ни в наушниках, ни в диалогах, ни в книгах!
Далее переход к массированному чтению интересных по сюжету книг без зависания на отдельных второстепенных словах (минимизация использования словаря в частности для перевода прилагательных)
На у далее переход к просмотру видео, радио. После расширения лексического запаса следующий этап спонтанное говорение. Т.е. как бы создается избыточное информационного языковое давление вовнутрь нас и как следствие возникает активная потребность в спонтанной речи на английском (подробности ниже).
Борьба с сонливостью
- слушать диалоги в движении
Грамматика языка, а не язык из грамматики (аналогично говорит AJ Hoge)
-правильные языковые конструкции сам войдут в наш лексикон из диалогов, книг и кино. Изучение грамматики только на этапе чтения книг и выше.
Рассеянное внимание методы борьбы
- повтор диалогов
- чтение интересных книг и диалогов много раз

Вставка из форума
Маленькое наблюдение из личного опыта.
Когда слушаешь текст, ловишь себя на том, что постоянно отвлекаешься и уже не слушаешь. Я нашла такой способ...
Надо сделать вид, что это ты сам говоришь: чуть заметно шевелить губами и языком в такт тексту (т.е. если слышим "О", делаем вид, что произносим "О", если слышим "Р", делаем вид, что рычим). Движения совсем незаметные, но начинает работать обратная связь. Мозг всегда, как правило, любит себя послушать, а мы ему подсунем текст из матрицы. Пусть слушает, и наслаждается своим красноречием!)))
1. В начале прослушивания (в абсолютной тишине) пытаюсь сконцентрировать своё внимание - ведь я ещё ничего не слышу, и имитировать собственно нечего.
2. Ближе к середине прослушивания начинаю "про себя" (изредка шевеля губами, языком и т.д.) но не произнося ни звука, повторять за дикторами сугубо те отрезки, которые четко расслышал, и "замолкать" что бы услышать остальное.
3. В конце прослушивания, получается как-то само собой "бубнить себе под нос", но тоже не постоянно, а как бы делая паузы для проверки, что я в прошлый раз действительно услышал то, что надо.
4. Когда весь диалог прослушан, и четко слышен, я его слушаю дополнительно, ещё два-три дня (для дополнительной проверки). По дороге на работу и с работы, когда проезжают машины - создают шум, но и в этот момент я его по-прежнему слышу чётко, тут приходит понимание, что дальше слушать толку нет. На этом этапе обычно получается говорить "про себя" одновременно с дикторами, или услышав начало фразы - подхватить её и дальше бубнить в унисон с дикторами.

Подготовка к уроку
1. Растирание мышц лица и ушей
2. Растягивание губ - "лошадиная улыбка"
3. Круговые движения языка с оттягиванием губ и щек (похоже на удаление языком остатков пищи с наружной части десен)
Общее время упражнений 1-2 минуты
4.через каждые 20-30 минут после начала занятий проводить растирание мышц лица и ушей (массаж мочек ушей и надбровных дуг) - помогает бороться с усталостью и рассредоточенным вниманием

Правила чтения книг
1. Читать только интересные книги
2. Книги должны быть не менее 100- 200 страниц для создания контекстуального поля т.к. иначе сбивается "языковое дыхание" (или проще говоря за счет постояного повторения автором неизвествных слов (фраз) в различных комбинациях становится понятен их смысл -в коротком рассказе этого нет)
3. Вначале романа наиболее сложно читать из-за обилия оригинальной лексики автора (проще говоря словестный мусор), далее "лес" становится знатиельно реже (автор уже не фонтанирует новыми словами и выражениями)
4. Минимизация пользования словарем
5. При чтении полезно шевелить губами (как в детстве когда учились читать)
6. Читать много книг до 100 страниц в день (когда раскочегаритесь)
7. Повторное прочтение книг особенно вначале рекомендуется.
8. важный момент - читать то, что раньше НЕ читали ни на каком языке и сюжет неизвестен. Когда читаешь уже знакомую вещь ловишь себя на мысли, что понял содержимое только потому, что ВСПОМНИЛ это содержимое, т.к. раньше читал это по-русски.
лексика набирается через чтение, а не через матрицу. Матрица - это стартер, только ЗАПУСКАЮЩИЙ двигатель изучения английского

Правила просмотра фильмов
1. При просмотре видео субтитры рекомендуется отключать (отвлекает от понимания диалогов)
2. Рекомендуются интересные фильмы с большим количеством диалогов (особенно научно-популярные с голосом за кадром)
3. Повторный просмотр особенно на начальном этапе рекомендуется (выше % понимания диалогов)
4. Смотрите сериалы - там гораздо больше контекста и выше плотность речи на единицу времени. Особенно в "комедиях ситуаций", таких как "Друзья", "Стар Трек" (Star Trek).
музыка и песни только стимулируют интерес к языку, но не дают нормально языковой практики т.к. построение фраз и интонация их воспроизведения крайне далека от реальной (сильные искажения)

Думать на английском
- откажитесь от мысленного перевода с русского на английский
- учите готовые фразы (в Lingvo есть фразы примеры)
- используйте толковый словарь на английском языке
-старайтесь вспомнить фразу-картинку
- ведите внутренний диалог на английском
- общайтесь на живые темы
Точки перехода в некомфортное состояние при изучении английского - обязательны в процессе обучения и вызваны необходимостью обязательного ухода из комфортного уровня на новый уровень
(т.е. когда в данном уровне все как от зубов отскакивает стоит наступить на себе на горло и перейти к новому некомфортному этапу "граблей")
- от родного языка к матрице (диалогам)
- от матрицы (диалогов) к массовому чтению
- просмотр ТВ и кино
- спонтанному говорению с носителями языка

Спонтанное говорение подготовка
Матрица (диалоги) формируют новый языковый центр в мозге и, образно говоря, являются источником огня в который добавляются новые поленья - книги, фильмы, общение.
Для создания избыточного языкового давления целесообразно использовать "погружение" в языковую среду. Ехать за рубеж не нужно достаточно на 2 недели перейти на "осадное положение" типа монастыря (жить на даче одному) с абсолютным минимумом русского языка - окружение только англоязычное и по кругу: чтение -> кино -> радио -> чтение + внутренний монолог на английском
Такое избыточное языковое давление создаст предпосылку к свободному говорению т.к. только часть того что мы имеем можем использовать проявляется при свободном говорении. Это как бы компенсация избыточного языкового давления на нас которая выразится в спонтанном говорении на английском.

Далее из форума (не мое)...
Возникло еще несколько вопросов.
1. При отборе звуковых материалов не страшно, если они будут прерываться (в каком-то логичном месте) и звучать не до конца? Очень трудно найти такое количество звуковых материалов именно того размера, что вы советуете.
2. Я отобрал 29 звуковых материалов. Каждый длиной 30-60 сек. Сделал из каждого цикл примерно по 18 минут. Получилось 29 файлов по 18 минут. Каким образом их теперь слушать? Подряд, от первого файла до последнего или по какой-то другой схеме?
3. Следует ли исключать из "матриц" диалоги, которые я полностью понимаю?
4. Вы пишите в книге, что нужно исключить фоновые звуки. А как насчет имитации звука из телефонной трубки, детских или старческих голосов при озвучивании диалогов? Такие эффекты могут присутствовать? Естественно, при условии, что текст читается носителями языка.

Ответ:
1. логические разрывы нежелательны, но не "смертельны", так сказать, особенно если их небольшой процент.
2. сначала полностью отрабатывать 1-й. Когда он будет наслушан и НАЧИТАН, переходить ко 2-му и т.д..
3. не следует, поскольку дело не просто в пассивном понимании, а в умении ГРОМКО и правильно проговаривать.
4. если после нескольких часов прослушивания какой-либо звук или спецэффект Вас не раздражает, то Вы получаете ответ на Ваш вопрос. Я рекомендую удалять звуки, ПОТЕНЦИАЛЬНО могущие вызывать дискомфорт. Детские и старческие голоса не являются спецэффектами, но равноправной частью языка.
Вообще указанная методика и соответственно ориентировочная схема занятий предназначена прежде всего для тех, кто только приступает к изучению языка, то есть учит с нуля. Соответственно и диалоги даются прежде всего для этого уровня.
Однако, как показывает практика, очень многие из тех, кто уже когда-то учил язык, получают от занятий матричными диалогами также немалую пользу. Далеко не все, кто даже уже читал, легко и сразу могут воспринимать диалоги на слух, а из тех, кто все же может это делать, многие не умеют также легко и точно воспроизвести их самостоятельно. Основная цель работы с диалогами - это приобретение устойчивого навыка CЛЫШАНИЯ и точного ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ звуков и иных особенностей изучаемого языка, это и служит базой для дальнейшего успешного развития разговорных навыков.
Если Вы хорошо все слышите, очевидно, что Вам не требуется трех дней на прослушку, вполне вероятно, больших усилий от Вас потребует чтение текста вслух. И на этом этапе необходимо добиться МАКСИМАЛЬНО ТОЧНОГО воспроизведения речи дикторов, а для этого, конечно, Вам все равно придется возвращаться к прослушиванию - чередовать слушание с с чтением вслух.
Что касается диалогов разного уровня сложности, тут пока что личной практики у меня нет.
Однако чисто логически, мне кажется, на матричном этапе нет большого смысла в разделении диалогов по степеням сложности, потому что основная цель матрицы - это, как я уже сказала, приобретение хорошего навыка слЫшания и воспроизведения звуков, интонаций, мелодики языка, и для этого даже легкие диалоги вполне годятся, а может даже и более годятся, чем сложные. Ну а лексику и грамматику, если какая-то база уже есть и материал диалогов кажется слишком легким, можно параллельно развивать и иными способами. Хотя все-таки лучше в самом начале, хотя бы во время работы над несколькими первыми диалогами, сконцентрироваться именно на них, естественно, пройдя их в более быстром темпе, чем если бы занимались языком с нуля. Так мне это представляется.

Краткий алгоритм метода "матрицы обратного языкового резонанса"
Первые 5-10 диалогов отрабатывать по следующей схеме:
1.Прослушивание 1-го диалога - минимум 2-3 дня по 3 часа в день
2.Прослушивание со следованием глазами по тексту - 1-2 дня по 3 часа в день
3.Чтение диалога вслух очень громким голосом с наиболее точной имитацией произношения и интонации дикторов - 3-4 дня по 3 часа в день.
4.Переход к следующему диалогу и к пункту 1
Диалоги с 11 по 30 отрабатывать по такой-же схеме с возможным уменьшением общего времени на каждый диалог до 3-5 дней (но не часов в день), если их отработка будет идти легче.
После отработки всех 30 диалогов по-отдельности читать всю матрицу в полный голос с первого диалога до последнего без остановок и сначала - по 3 часа в день в течение 1-3 месяцев.
После завершения работы с матрицей начинать читать неадаптированную литературу с минимальным использованием словаря, слушать радио и смотреть ТВ без перевода и субтитров по 3 часа в день (на чтение и прослушивание вместе).

От себя добавлю, что после прочтения 10 страниц книги у меня тоже появилось желание сделать краткую версию этой книги, т.к. от авторского стиля изложения пухнет мозг. Но так как подходящая версия уже существует, думаю, не стоит заморачиваться с новой.

Пошаговая инструкция по применению метода Замятина (Вас невозможно научить иностранному языку - Замяткин Н.Ф.)

Книга Николая Замяткина "Вас невозможно научить иностранному языку".
Название книги очень правильное. Языкам не учат -- языкам учатся.

Рассказывает про собственный метод изучения иностранных языков.
Метод называется "Матрица обратного резонанса".
По его словам, при помощи этого метода можно спокойно выучить любой иностранный язык.
Не думая при этом, о падежах, спряжениях, герундиях, окончаниях и прочих гадостях.

Единственное, что нужно -- это терпение.

***
Обучение делится на два этапа.
Первый этап -- создать, так называемую «матрицу обратного резонанса».
Это значит, загрузить в сознание изучающего качественное языковое сырье.
Это носительский контент из 25-30 аудио- или видеозаписей.

Например, 5-ти, 10-ти или 15-ти минутный монолог или диалог носителей языка.
Слишком длинная запись утомит.
На видео. Или на аудио.

Обязательно нужен и текст этих записей, но на первом цикле он не нужен.
Тексты аудио- или видеозаписей найти не проблема. Интернет под рукой.
Как говорится, Google в помощь.

Итак. Первый этап делится на три цикла.

Первый цикл -- надо ВНИМАТЕЛЬНО прослушать каждую запись по 20 раз.
Чтобы научиться слышать речь.
(уверяю, после 10-ти раз вас реально стошнит. Но нужно терпение! И это главное.)

Вы будете слушать и ничего не поймёте из этих записей, но ничего страшного.
Надо продолжать слушать. ВНИМАТЕЛЬНО слушать. Стараясь улавливать каждое слово.

И прослушав 20 раз вы ничего не поймёте. Но ничего страшного.
Это сырьё. Это языковое сырьё, которое надо загрузить в сознание.

Надо сделать так, чтобы эти непонятные пока вам звуки этого иностранного языка стали, как бы, родными.
Надо научиться вылавливать их из потока речи.

Это займёт 2-3 месяца. Я имею ввиду прослушка всех 25-30 записей займет 2-3 месяца.
В зависимости от длины записей и при условии, что надо слушать каждый день по 20 раз.
А то и больше. 30 раз тоже не помешает.

Второй цикл -- прослушивание и одновременное наблюдение текста записи.
Вот тут понадобятся тексты.

В этом цикле создается связь между произношением и написанием.
У кого "страдает ухо", второй цикл самый раз.
После прослушки вы будете не только слушать то же самое ещё раз, но теперь и следить за текстом.
(Уверяю, получите невероятное облегчение в освоении записи)

Второй цикл может длиться 3-5 месяцев.
Опять же, в зависимости от...

Третий цикл - ГРОМКОЕ чтение вслух тех же самых записей по их текстам.
В результате происходит выработка мышечной памяти лицевых мышц и
всего артикуляционного аппарата в ходе многократного проговаривания новых звуков и
непривычных сочетаний новых звуков изучаемого языка.

После слуховой тренировки на первом и втором этапах на третьем этапе вырабатываются
необходимые артикуляционные навыки и привычки.

Первый этап со своими тремя циклами закончился.

Теперь пришло время второго этапа.
Второй этап автор называет "марафонским чтением".
Надо прочитать около 70-80 романов -- неадаптированной литературы.
Словарём желательно не пользоваться.

Можно заглядывать в грамматические справочники или толковые словари на изучаемом языке.

Именно длинных романов, самой разной тематики по вашему вкусу, а не рассказов и коротких повестей.
Длинные романы, это из контекстуальных соображений.

У романа есть сюжет, контекст. В отличие от рассказа он быстро не закончится.
В романе одно и тоже слово может повторяться в нескольких значениях.
Всё это заставляет вчитываться, следить за сюжетом, проникнуться им и думать на изучаемом языке.

Если иностранный язык изучать по вышеописанному методу, то схема следующая:

Первый цикл. Берем, например, 5-минутную запись носителя языка. Монолог.
Или какой-нибудь диалог носителей (например, на YouTube).
Начинаем ВНИМАТЕЛЬНО слушать. Слушаем 20-30 раз.

Второй цикл. Берём текст этой прослушанной 5-минутной записи и начинаем слушать и одновременно
следить за текстом.
20-30 раз.

Третий цикл. ГРОМКО вслух читаем текст этой прослушанной 5-минутной записи.
20-30 раз. При чтении повторяем интонацию, тон героев записи (носителей языка).
То есть стараемся полностью подражать носителям.

И так с каждой записью. Пока эта запись полностью не освоена, к следующей не переходить.
И так все 25-30 записей.

Потом, когда все записи освоены -- марафонское чтение.

Идеально для этого метода подходит сайт lingualeo.ru
Там есть именно то, что нужно -- готовые записи с текстами.
Не знаю, кто его создал, но сайт просто чудный.

Николай Федорович Замяткин

Издание второе – прилежно исправленное и весьма значительно дополненное

Хороший арахис – это хорошо прожаренный арахис. Степан на поцте. «Собаки» Павлова и так далее (колбасные обрезки)

Из многообразных занятий иностранным языком, которые я лично посещал (как в качестве «подопытного», так и в качестве наблюдателя), мне особенно сильно запомнилось одно «арахисовое» занятие. Происходило это в одном из крупных дальневосточных городов, где я волею судеб оказался в середине девяностых. Я совершал свой традиционный ежедневный моцион, проходя мимо школы, на ограде которой имелось объявление о курсах одного из восточных языков, имеющих место быть в здании этой школы. В то время у меня к этому языку имелся определенный интерес, и я решил посмотреть, что эти курсы из себя представляют. К тому же меня все еще интересовала сама организация работы курсов иностранного языка – наивность в то время еще не полностью покинула меня, и я временами смотрел на мир по-детски широко открытыми глазами.

Я пришел в школу за двадцать минут до объявленного начала занятий, нашел класс, в котором они должны были проходить, и стал ждать. Вскоре стали появляться ученики, а минут за пять до начала я увидел и самого преподавателя, которого узнал по седине, по не лишенному некоторой старомодной элегантности костюму-тройке и внушительного вида очкам. Я подошел к нему и завязал разговор. Я сказал, что у меня есть интерес заниматься данным языком и, возможно, я буду посещать эти курсы, но что я хотел бы предварительно посидеть на одном занятии с тем, чтобы определить, подходит ли для меня формат занятий и уровень владения языком, уже достигнутый группой. Преподаватель тут же заявил, что у него никаких возражений против моего присутствия нет. Я поблагодарил его и скромно занял место за задней партой, стараясь быть как можно более незаметным.

Время шло. Ученики свободно ходили по классу, общаясь между собой и преподавателем. Можно было бы решить, что таков выбранный преподавателем формат урока, если бы не тот факт, что все разговоры велись исключительно по-русски и о совершенно посторонних вещах, не имеющих к изучаемому языку ровным счетом никакого отношения. Время от времени приходили новые ученики и включались в общение. По всему было видно, что происходящее является привычной рутиной. Никто не был удивлен тем, что прошло уже без малого пятнадцать минут, а занятия так и не начинались. На меня также никто никакого внимания не обращал, что, впрочем, меня абсолютно устраивало.

Наконец, преподаватель прервал свой разговор с группой учеников о последней игре местной футбольной команды и сказал, что время начинать урок. Ученики стали не торопясь занимать свои места за партами, вытаскивать из сумок и портфелей тетради и письменные принадлежности. Таким образом прошло еще несколько минут. Но вот преподаватель громко откашлялся и объявил на весь класс: «У нас на уроке сегодня присутствует проверяющий из ООН! Прошу любить и жаловать! Хе-хе!». При этом он указал пальцем почему-то именно на меня. Все присутствующие обернулись и вперили в меня свои взоры. Я с трудом подавил в себе желание встать и выйти из класса – моя миссия еще не была завершена.

Вдоволь на меня налюбовавшись, все вернулись к своим тетрадкам, после чего «юморист»-преподаватель вдруг заговорил о том (по-русски, всё только по-русски!), как после войны он работал переводчиком в лагерях военнопленных на Дальнем Востоке и как начальство ценило и уважало его. Эта речь продолжалась минут десять-пятнадцать. Все – включая и меня – очень внимательно слушали. Периодически «докладчик» смотрел на меня и спрашивал, что по поводу сказанного думает «наблюдатель из ООН». Должен сказать, что к этому времени он – то есть я – уже много чего думал, но весьма благоразумно держал язык за зубами, улыбаясь своей непроницаемой восточной улыбкой седьмого дана.

С лагерей военнопленных преподаватель вдруг каким-то образом перешел на рациональное питание и с жаром стал говорить о том, что многие едят сырой арахис, но что это есть архинеправильно и ничего, кроме вреда, организму не может принести. Сырой арахис совершенно не усваивается организмом, и поэтому надо всячески избегать употребления сырого арахиса! Употреблять надо только и исключительно жареный арахис! Причем пережаривать его тоже ни в коем случае нельзя! Говоря все это, он как-то особенно поглядывал на меня, очевидно, подозревая во мне тайного сторонника секты приверженцев пожирания сырого арахиса, отчего мне все время хотелось встать и громко во всем признаться в надежде на то, что чистосердечное признание облегчит мою участь.

Ознакомив аудиторию со своими взглядами на арахис и его непредсказуемое поведение в желудке, толстой и в какой-то мере двенадцатиперстной кишке (а также слегка коснувшись корнеплодов и молочно-кислых продуктов), наш «арахисолог» вдруг посмотрел на часы и обеспокоенно сказал, что сегодня время пролетело как-то особенно быстро – очевидно, из-за нового интересного материала – и оставшихся десяти минут едва хватит, чтобы задать урок на дом. Он встал, подошел к классной доске и быстро написал на ней мелом два-три предложения – точно не помню цифру, поскольку перед моими глазами к тому времени плавал исключительно арахис как в жареном, так и в первозданном, так сказать, виде – написал иероглифами – первые иностранные слова на этом уроке. Ученики судорожно схватились за свои тетрадки и ручки и стали записывать…

Урок закончился. Я сдавленно поблагодарил преподавателя за столь любезно предоставленную мне возможность поприсутствовать и стремительно, как горная лань, бросился на свободу, на свежий воздух, сопровождаемый, казалось, шлейфом запаха жареного арахиса…

С тех пор у меня развилась стойкая аллергия на арахис в любом его виде: сыром, жареном, маринованном, порошковом и пастообразном – изобретение какого-то «африканско-американского» кулинара, коим так гордятся чернокожие американцы, вызывающее отвратительное ощущение сухости в горле. Я вздрагиваю, когда в самолете мимо меня проходит стюардесса, похрустывая пакетиками с этой обязательной «утехой» авиапассажиров.

Иногда, когда я вижу, как кто-то в магазине покупает арахис в сыром виде, я подхожу к нему, беру его за пуговицу и начинаю с жаром убеждать его не делать этого опрометчивого шага, приводя в доказательство моей несомненной правоты убедительнейшие аргументы, навсегда запечатлевшиеся в моем мозгу много лет назад на незабываемом уроке по изучению одного иностранного языка в одном дальневосточном городе…

Вот и вы, мой любезный собеседник, до сих пор, по-видимому, не вполне осознаете всей значительности данного вопроса, а ведь этого никак нельзя недооценивать в организации современного рационального питания! Сырой арахис может быть чрезвычайно вредным! Я сейчас все подробно объясню… Но куда же вы?! Не уходите! Не надо бояться меня! Я не опасен! Я желаю вам только добра! Неужели вы не понимаете всей важности исключения из своей диеты сырого арахиса?! Подождите! Я еще не все сказал! Люди, не оставляйте меня… люди…

Другой тоже интересный, но не столь, правда, впечатляющий эпизод моих похождений по занятиям разнообразными языками связан с нашим с вами, мой любезный собеседник, родным языком – русским. Русским, конечно, как иностранным. Было это опять-таки в середине девяностых годов прошлого тысячелетия в одном из университетов города Сиэтла, что находится в левом верхнем углу карты континентальной Америки в штате Вашингтон – многие, кстати, и не подозревают о существовании такого штата, сразу думая о столице США, которая находится на совершенно другом краю Америки. В то время я познакомился с одним американцем, который между прочими своими занятиями баловался еще и тем, что по выходным приторговывал матрешками, балалайками и прочими подобными «дарами русской природы». Он периодически ездил коробейничать на различные фольклорные выставки-продажи и фестивали, где его товар имел некоторый – всегда не шумный – успех.

И вот однажды за рюмкой… эээ… кака-колы он сказал, что познакомился с совершенно «потрясным» русским профессором из университета. «Костюм! Бородень лопатой! Ты просто должен его увидеть! Скоро в этом универе будет фольклорный фестиваль, и у меня там будет столик с матрешками. Приезжай – я тебя с ним познакомлю! Бесплатно! Гы-гы!» Я поддался неподдельному энтузиазму моего приятеля и обещал приехать.

В условленный день я запарковал свой видавший виды, но все еще в разумных пределах шустрый «Понтиак-Боннвилль» около университета и отправился на поиски моего знакомого и его матрешек – отправной точки моего дальнейшего путешествия к бородатому профессору русского языка. Войдя в здание университета, я увидел множество столиков с «продуктами жизнедеятельности» самых разнообразных народов, народцев и племен – от ледово-невозмутимых эскимосов вплоть до папуасов и других горячих эстонцев. Я тут же понял, что на фоне всего этого ярмарочно-балаганного разнообразия найти наши скромные матрешки будет явно непросто. К счастью, почти одновременно с этой мыслью я заметил столик, на котором стоял самовар. Я подошел поближе – за самоваром сидела девушка, закутанная в оренбургский платок (хотя на дворе стоял июль), и о чем-то очень заинтересованно беседовала по-английски с бородатым – борода его выглядела почему-то немного… эээ… «суггестопедической», или же это мне просто показалось? – внушительного вида господином, который не сводил с нее своих влюбленных глаз. Девушка явно видела этот взгляд, ей это нравилось, и господин это тоже видел, и в мире никого больше не было, кроме этих двоих…

На столике на самом видном месте стояла картонка с надписью большими буквами на русском языке: «ГОВОРИТЕ С НАМИ ПО-РУССКИ!». Каюсь, что опрометчиво поддался этому пламенному призыву и нарушил воркование этих двух голубков в позднелетний брачный период. «Извините, не подскажете, где находится столик Джона такого-то с русским товаром?» – спросил я. Ответом был непонимающий взгляд двух пар глаз. «Я ищу столик с русскими сувенирами. Не подскажете, в каком направлении мне надо двигаться?». Полное и ничем не замутненное непонимание моего вопроса, подкрепленное двумя открытыми ртами. Я понял, что писатель пламенного призыва говорить с обитателями этого столика по-русски явно погорячился, и сразу же перешел на английский, повторив свои вопросы уже на языке, более близком романтически настроенной парочке, чью беседу я столь бесцеремонно прервал своим, как оказалось, неуместным лопотанием на явно незнакомом для них языке. В глазах моих собеседников тут же появилась осмысленность, на лицах – стандартные лошадино-американские улыбки, и они моментально объяснили мне, куда идти. Я отсемафорил ответным пластмассово-лошадиным оскалом, включенным ровно на полсекунды (с волками жить – по-волчьи выть!), и снова отправился в путь, на ходу забывая об этом совершенно незначительном эпизоде моей жизни.

Я без труда нашел искомый столик в одной из аудиторий университетского корпуса и завязал беседу со своим приятелем и его редкими покупателями, не забывая тем не менее о цели своего приезда – знакомство с «потрясным» профессором русского языка. «Ну так что, Джон, где же мне найти твоего профессора?» – наконец спросил я, устав изыскивать остроумные ответы на стандартизированные как макдональдоновские гамбургеры вопросы американцев навроде «А что, в России, эта, типа, холодно?» или «А сколько, типа, ну, бутылок водки ты пьешь на завтрак? Одну или, типа, две?». На мой вопрос Джон тут же ответил: «Да вон же он!», указывая подбородком на моего недавнего знакомца из-за самовара, который вместе со своей дамой сердца, до сих пор накрытой платком, уже минут десять назад вошел в нашу аудиторию и ходил от столика к столику, изучая разложенный «коробейниками» товар. «Профессор, будьте так добры, подойдите сюда!» – и Джон замахал ему рукой. Профессор был добр и к нашему столику подошел.

Джон представил нас друг другу, и мы заговорили. По-английски – я не хотел ставить моего нового знакомого в неловкое положение. Он явно был американцем, хотя и с бородой «а-ля-мужик-рюсс» и, судя по его «из-за-самоварной» реакции, мог быть не в своей лучшей языковой форме. Я прекрасно понимал, что языковую форму можно терять и снова в нее входить – явление для профессионалов знакомое (и со мной это случалось и случается), не вызывающее удивления и само по себе не ставящее под сомнение способность преподавать иностранный язык.

Я стал спрашивать о методике преподавания иностранных языков в этом университете, об учебных материалах и тому подобном. Профессор отделывался односложными ответами – ему явно было неинтересно говорить на эти темы. Когда я спросил, кто является автором университетского учебника русского языка, он ответил, что автор – он сам. Я посмотрел на него с уважением и спросил, можно ли посмотреть на этот учебник или даже его приобрести. Профессор посмотрел куда-то в сторону и сказал, что в настоящее время в университетском магазине все его учебники распроданы и купить их нет абсолютно никакой возможности. Посмотреть на свой собственный экземпляр, по которому он должен был преподавать, он мне почему-то не предложил, а настаивать я уже не хотел, поскольку профессор стал выказывать признаки нетерпения, нервно поглядывать на часы и вообще очень напоминать бородатую лошадь, перебирающую копытами перед началом заезда на ипподроме. Напоследок я поинтересовался, могу ли я посидеть на одном из его уроков. Он сказал, что начало следующего урока в два тридцать пополудни в корпусе «В» и что я могу поприсутствовать, если уж есть такой интерес. Я насколько возможно любезно поблагодарил его, и мы расстались если и не друзьями, то, как мне показалось, на достаточно приемлемой для поддерживания дальнейших отношений ноте.

Было около часа дня, и до моего урока оставалось, таким образом, полтора часа. Я решил побродить по университетскому городку. Пожелав Джону всяческих успехов во «втюхивании» зевакам балалаек, матрешек и других раскрашенных погремушек, я вышел из помещения на улицу. Был приятный летний день. В тени вековых дубов университетского городка было свежо и покойно. Я бродил по отманикюренным изумрудным газонам – не в силу своего неискоренимого сибирского варварства, мой любезный собеседник, нет, а в силу местных традиций, позволяющих и, практически, поощряющих газонотоптание и газоновозлежание, поелику традиционно в университетских городках газон насаждается для человека, а не человек для газона – от дерева к дереву, от монумента одного отца-основателя чего-то там к монументу другого отца и тоже основателя и от одного старинного здания к другому старинному зданию.

Атмосфера была, не побоюсь этого слова, «суггестопедической» – хотелось учиться, впитывать в себя свет знаний, почти ощутимо излучаемый всем этим великолепием. Хотелось склонить свою голову перед небожителями – людьми, здесь работающими. Какими знаниями и какой мудростью должны обладать они, получившие заветное право учить здесь, в этом храме науки, тянущихся к солнцу знаний юношей и девушек с широко открытыми глазами! Как мне повезло, что я познакомился с одним из этих мудрецов! Через час-полтора я увижу его в процессе священнодействия – на уроке!

Одно из зданий – корпус «С» – особенно понравилось мне, и я решил осмотреть его изнутри, благо что времени до начала показательного урока у меня было предостаточно – гулял я всего лишь с полчаса. Я вошел и стал осматриваться. На внутреннее убранство денег явно не пожалели. Одних портретов во весь рост – один, два, пять, десять… со счету собьешься… Я собрался было уходить, как вдруг услышал знакомый голос, говорящий кому-то, что урок начинается через две минуты на втором этаже. Я пошел на голос и увидел нашего профессора, дающего указания своим студентам. Увидев меня, он почему-то совершенно не обрадовался, оставив свою «лошаде-улыбку» невключенной, а как-то раздраженно дернул бородой. «Урок внезапно перенесли. Внезапно перенесли урок. Безобразие…» – забормотал он. Я еще раз осведомился у него, могу ли я понаблюдать за учебным процессом, пообещав сидеть тихо, как мышка в мышеловке. Суггестопедическая борода опять дернулась, но уже в кивке, и мы пошли в класс.

Студентов было немного – человек шесть. Они расположились вокруг стола, во главе которого восседала наша «мужикен»-борода. Урок шел как обычно – обыкновенно-серый, ничем не замечательный, но и не откровенно провальный урок. На меня никто не обращал ни малейшего внимания. В самом начале профессор буркнул, что я русский, и назвал мое имя – на этом все и закончилось. Минут через десять-пятнадцать мне стало скучновато слушать упражнения и ответы – по кругу – студентов, и я стал приглядываться к используемым материалам. У всех студентов были одинаковые аккуратно скрепленные вместе скоросшивателем компьютерные распечатки. Профессор заметил мой интерес и сказал, что это и есть тот самый учебник, автором которого он является и на который я изъявлял желание посмотреть.

Я попросил у своего соседа несколько листов, он любезно согласился, и я стал их рассматривать. Ничего особенного – обычная смесь скучных переводов, упражнений на деревянном американизированном русском языке – почти что иммигрантском «эрзац-языкене» – и излюбленных американцами вопросов с приведенным внизу набором ответов, из которых надо выбрать один – правильный. Я вздохнул про себя и хотел было вернуть листы их собственнику, но что-то остановило меня. Я пригляделся и увидел, что в одном слове вместо буквы «ч» была напечатана буква «ц» – «Цто купил Степан в супермаркете на Ленин-улице?» Заурядная опечатка. Я опять хотел отдать материалы своему соседу по столу, но тут заметил еще одно «ц» вместо «ч» – в другом слове – «На поцте Степан покупает марки, открытки, канцелярский продукт, нужный в хозяйстве, и потом делает другой шоппинг». Мои брови удивленно полезли вверх. Я стал перелистывать страницы снова. Так оно и есть! Во всех словах, которые должны были бы содержать «ч», совершенно бесцеремонно красовалась «ц»! «Поцти церез два цаса Степан делает отдых за цашецкой вкусного цая, цитает газету «Правда» и смотрит весьма интересный шоу про Царли Цаплина». Я попросил у другого студента-соседа его материалы – точная копия! Нигде и никем не исправленные и не замеченные «ц» вместо «ч»! Я украдкой заглянул в материалы профессора – картина была абсолютно той же самой…

Несколько минут я напряженно размышлял, указать ли на обнаруженное и если да, то в какой форме это сделать. Я находился в весьма затруднительной ситуации. Под вопросом мог оказаться авторитет профессора – в учебном процессе вещь крайне нежелательная. А вдруг это?.. Нет, не может быть – на внезапную спецпроверку, организованную какой-нибудь Всеамериканской Чрезвычайной Грамматической Комиссией с целью тестирования вашего покорного слуги на предмет знания орфографии русского языка, о которой мне было подумалось, это явно было не похоже – слишком топорная работа, хотя кто их, этих американцев, знает? Оставить все как есть мне было почему-то затруднительно – должно быть, мешала моя старомодная щепетильность. Что делать? Как быть? Извечные вопросы…

Ситуация, впрочем, разрешилась сама собой – профессор вдруг встал во весь рост, в очередной раз тряхнул своей «суггестопедической» бородой и, объявив, что его ждут на важном совещании (я заметил, как в дверях мелькнул знакомый оренбургский платок профессорской зазнобы из-за самовара), бодрой трусцой покинул помещение. Все студенты тоже не менее резво встали и немедленно испарились, не выказав ни малейшего желания пообщаться с носителем языка, что я на их месте непременно бы сделал. М-да… Яблочки в этой «цитадели знания» попадали недалеко от яблони. Я остался сидеть совершенно один в пустой аудитории, испытывая, не постыжусь в этом признаться, весьма значительное облегчение. Через несколько минут я встал и прямиком – не обращая более внимания на «суггестопедическую» архитектуру – пошел к уже заждавшемуся меня моему старому верному «Понтиаку»…

Больше я не появлялся в этом университете, и в ответ на удивленные вопросы «матрешечного» Джона, намекающего на то, что через профессора можно было бы попытаться приискать себе теплое местечко в этом университете, уклончиво говорил, что мы с профессором не сошлись во взглядах на суггестопедическую субстантивацию несобственной прямой речи в эллиптических конструкциях со слабо выраженными предикативными отношениями в бифуркационной точке составного предложения. На что Джон чесал свой бритый солдатский затылок – бывший морской пехотинец все-таки – и говорил, что «вашего брата интеллигента, млин, совсем, эта, не поймешь», опрокидывал в рот очередную рюмку холодной как лед… эээ… кака-колы и затягивал свои, типа, любимые армейские песни…

За мою бытность преподавателя русского и начального французского языков у американских «зеленых беретов» со мной произошло достаточно большое количество интересных, в какой-то мере поучительных и просто забавных случаев, имеющих к изучению языков как самое прямое, так и в лучшем случае косвенное отношение. Я стараюсь без нужды не перегружать вас, мой любезный собеседник, примерами эпизодов второго рода (один раз мой ученик из военной разведки едва не надел на меня прямо в классе наручники и не отвез в местный особый отдел за весьма – как мне казалось – невинную шутку), но иногда соблазн это сделать настолько велик, что я просто ничего не могу с собой поделать. Как в этом случае, например.

Раннее лето. Теплый ветерок качает ветки старого дуба, обрамленные свежей молодой листвой, и треплет занавеску, задувая в окно класса, где происходят наши занятия. «Зеленые береты» корпят над переводом текста, который я им задал. Я же занят тем, что веду наблюдение в окно за жизнью типичной американской военной базы. Наш класс находится на втором этаже бывшей казармы довоенных времен, и мое окно является превосходной точкой для такого рода наблюдений. Разве что наша казарма расположена в тихом лесистом месте у небольшого заросшего осокой озерка, где обыкновенно развертывается не так много интересных событий какого-либо рода. Однако я терпелив, и у меня есть время – весь день, а также неисчерпаемый запас текстов для моих учеников.

Достаточно скоро – через какой-то час-другой – мое терпение вознаграждено, и внизу разворачивается целое представление. К нашему зданию подъезжают два армейских джипа и один грузовичок. Из них выходят пять-шесть солдат в камуфляже и начинают о чем-то совещаться. Минут через десять они достигают решения сесть и перекурить «энто дело». Минут через пятнадцать подъезжает еще один джип, из которого выходит сержант с планшеткой. Солдаты гасят свои сигареты и поднимаются. Сержант подходит к ним и дает какие-то указания. Солдаты идут к грузовичку и выгружают из него газонокосилку. Происходит еще одно совещание, после которого в газонокосилку заливается бензин. После получасовых манипуляций разного рода, попыток косилку завести, многочисленных совещаний и дружеских переругиваний нецензурного характера газонокосилка таки оживает и приходит в движение. Я недовольно морщусь – воющий звук газонокосилок, этого бича Америки, настиг меня и здесь – в этой тихой военной обители, где я нашел свое временное пристанище. «Зеленые береты» с сочувствием поглядывают на меня. Я вздыхаю и отхожу от окна вглубь классной комнаты.

Завывания, скрежет и треск вокруг нашего здания продолжаются час, а затем и другой. Я расхаживаю по классу и периодически выглядываю в окно с тайной надеждой, что, «проглотив» очередной булыжник, ненавистная косилка захлебнется. Но самым огорчительным для меня образом диспозиция от часа к часу совершенно не меняется: один солдат ходит за оказавшейся необычайно выносливой армейской газонокосилкой, двое охраняют канистру с горючим, сержант со своим помощником стоят в тени деревьев, время от времени сверяя ход работ с вложенной в планшетку картой и утвержденным сверху генеральным планом «операции». Остальные «воители» тоже сидят в тени под деревом неподалеку, безучастно наблюдая за происходящим.

Я смотрю в окно и не могу не качать головой – мой комментарий к армейским порядкам в «этой стране» и приглашение моих «зеленых беретов» к продолжению нашего с ними давнишнего разговора. Они, конечно, давно ждали этого и виновато начинают оправдываться, что это, дескать, армия со своими штучками, и они, «зеленые береты», не имеют к этому ни малейшего отношения (американские «зеленые береты» традиционно презирают собственно армию и не считают себя ее частью, хотя и являются формально этой частью). «Не имеют отношения к чему?» – можете, можете поинтересоваться вы, мой любезный собеседник, ведь кошение травы – пусть и под окнами школы, где идут занятия, не является таким уж неслыханным делом, а тем более делом, за которое надо оправдываться. Совершенно с вами согласен. Кошение травы – это есть весьма обычное и даже похвальное для Америки и американской армии дело. Но я забыл вам сказать, что вокруг нашей бывшей казармы уже много лет практически нет никакой травы, за исключением редких сухих былинок, и все покрыто камнями, галькой, еловыми шишками и песком, по которым и таскает весь день свою газонокосилку солдат под бдительным оком начальства.

Я опять вздыхаю, отворачиваюсь от окна и в очередной раз говорю моим виновато улыбающимся ученикам: «И это вам мы проиграли «холодную войну!»…

И еще одна быль, на этот раз имеющая самое что ни на есть прямое отношение к изучению иностранных языов, а именно к методологии преподавания языков в Соединенных Штатах Америки. Директор нашего Центра в Форте Льюис всегда проявляла трогательную заботу о повышении нашей профессиональной квалификации.

С этой благородной целью она приглашала к нам разнообразных лекторов-методологов из разных концов страны. Они приезжали на два-три дня, а иногда и на одну-две недели и проводили семинары, на которых растолковывали нам, как надо преподавать иностранные языки должным образом. От нас требовалось обязательное присутствие. Активный интерес – или хотя бы его суррогат – к излагаемому материалу тоже поощрялся. Полное согласие с точкой зрения разъездных методологов хотя и не требовалось официально, но молчаливо подразумевалось, ибо если бы мы хоть что-то понимали в методологии, то уже давно сами бы стали докладчиками, вместо того чтобы быть частью обучаемой массы. Впрочем, такой взгляд на данный вопрос существует не только в Америке.

Методологи заученно бодро излагали компиляцию общепринятых на данный момент взглядов на изучение иностранных языков и приглашали нас согласиться с их безупречной логикой и мощной аргументацией, что мы, будучи воспитанными людьми (и не желая кусать кормящую нас руку), и делали, осыпаемые нескончаемым потоком внушительно звучащих, но каких-то малопонятных терминов. Но однажды плавное течение занятий было нарушено самым прискорбным образом. Виновником сбоя в летаргическом спокойствии учебного процесса был не кто иной, как ваш покорный слуга. Я думаю, мой любезный собеседник, что вы этому уже не очень удивлены.

Произошло следующее. Методологи стали показывать нам видеофильм, с энтузиазмом отрекомендовав его как практически идеальный образчик правильных занятий иностранным языком, напирая при этом на чрезвычайный профессионализм и изобретательность снятых в этом фильме преподавателей. Фильм был снят на уроке английского языка как иностранного для аудитории, состоящей из «новоамериканцев» – смеси азиатов, восточноевропейцев, мексиканцев и так далее. Такие занятия являются стандартными и проводятся бесплатно для иммигрантов, имеющих статус какого-либо рода беженцев и получающих государственное пособие. Одно из условий получения этого пособия – посещение бесплатных занятий английским языком. Темой урока в фильме оказались бирки на одежде, инструктирующие, каким образом эту одежду подвергать стирке. Все прекрасно знают, о чем я говорю – рекомендуемая температура воды, ручная или машинная стирка и что-то там еще в этом духе. Тема не ахти: ведь на этих бирках почти нет слов, а есть символы – как раз с целью понимания инструкций всеми, в том числе и незнающими язык. Но при известном умении можно обыграть и такую ситуацию и извлечь из нее некоторый материал для урока – минут на десять-пятнадцать. К чему я внутренне и приготовился, ожидая по истечении этого периода времени перехода к иной теме. Однако этого не происходило. Преподаватели с прикленными к их лицам пластмассовыми улыбками, почти ничего не говоря, совали эти бирки ученикам под нос двадцать минут, потом тридцать минут и весь урок – пятьдесят минут (нам показали концовку урока, так что все мои сомнения на этот счет были полностью рассеяны).

Наши методологи завершили показ и стали проводить опрос аудитории. Все мои коллеги более или менее восхищенно излагали свои впечатления. Затем очередь дошла до меня. М-да… Я встал, и негодование, уже давно кипевшее во мне и не находившее выхода, вырвалось наружу.

Я спросил, на каком основании методологи призывают нас следовать примеру преподавателей из фильма?! В показанном фильме аудитория состоит из взрослых людей, многие из которых испытали в жизни немало, включая ужасы войны, голода, холода и вообще вещей, которые нам себе трудно и представить. Даже чтобы попасть в Америку, они проявили чудеса находчивости и предприимчивости. И вот этих знающих жизнь – и часто смерть! – людей фальшиво-ласково хвалят за то, что они правильно указывают пальцем на правильный температурный символ, понятный и без слов – ведь он на такое понимание и расчитан! – всем и каждому. Мало того, их заставляют это делать на протяжении пятидесяти минут, выражая восторг, когда они это выполняют! Да, мы хлопаем в ладоши, когда цирковая собачка делает что-либо подобное! Или какая-нибудь морская свинка! Но взрослые, разумные люди?! Какой вывод они должны сделать из происходящего? Не обязательно формулируя его в словах и категориях, но на подсознательном уровне?

По-моему, только один единственно возможный вывод – что их считают здесь за полных и окончательных идиотов с указательным пальцем по локоть в носу и слюнями, текущими изо рта, не способных никогда и ни за какие коврижки овладеть английским языком! Избранный для урока материал, его количество, способ и скорость его подачи и вся оскорбительная для любого разумного человека манера поведения преподавателей говорит только об этом и ни о чем другом! Я достаточно часто в качестве переводчика посещал лечебницы для душевнобольных и спецшколы для умственно отсталых детей и очень хорошо знаком с такой манерой поведения медицинского персонала этих лечебниц и школ в их обращении с пациентами.

А о чем бы подумали вы, если бы вас заставляли при подаче одного условного сигнала показывать пальцем на символ, изображающий тазик с водой, а при подаче другого – на стиральную машину? Пятьдесят минут подряд? Изображая фальшивый восторг при вашем более или менее точном попадании в картинку? Не говоря уже о том, что я вообще не знаю ни одного человека, который бы изучал эти бирки перед тем, как бросить свои штаны и рубашку в стиральную машину! Я, например, этого никогда не делал, не делаю и делать не собираюсь!

Ответом мне было гробовое молчание и опасливые взгляды «методологов» в мою сторону. В дискуссию они со мной вступать не стали – заученные фразы и поверхностно стройные концепции, которыми они столь привычно жонглировали, явно не позволяли этого. После этого инцидента, впрочем, ход занятий уже ничем не нарушался – я перестал принимать происходящее всерьез и тихо досиживал оставшиеся дни, не очень вслушиваясь в уже безобидное для меня «научное» жужжание докладчиков и их «дискуссии» с моими коллегами. Меня уже не трогали, и мнения моего не спрашивали… М-да…

«Откройте учебник на странице двадцать пять! Посмотрите на упражнение номер три пункт один! Сейчас мы начнем делать это упражнение! Совершенно дурацкое, бессмысленное упражнение, не приносящее никакой пользы! Пустая трата времени! Я просто смеюсь, глядя на это упражнение! Ха-ха! Но мы его все равно будем выполнять, поскольку оно стоит в учебном плане! Составлялось оно явно дураками непонятно с какими целями, как, впрочем, и весь этот учебник! Делайте, делайте! Не смотрите на меня! У меня на лбу ответы не написаны! Сейчас только начало урока, и до его конца еще много времени – мы много таких упражнений успеем сделать! Ох, как много! Сделали? Все упражнение сделали? Очень хорошо! Мне вас жалко, но вы, дорогуши, должны открыть учебники на странице двадцать семь! Открыли? Посмотрите на упражнение один пункт два! Какое длинное упражнение! Вы думали, что не бывает ничего глупее, скучнее и бесполезнее предыдущего упражнения? Вы, дорогие мои, заблуждались, поскольку вот это новое упражнение превосходит по своей дремучести все, что мне когда-либо приходилось видеть, в том числе и предыдущее! Я плюю на это упражнение! Тьфу! Ну-с, приступаем! Бодрее! Почему у вас такой убитый вид? Никогда раньше упражнений не видели? Работаем, работаем! Терпение и труд все штаны протрут! Ха-ха! И не надо на меня смотреть – не я эти упражнения писал! Мое дело десятое – мне начальство приказывает, а я исполняю!»…

Это не есть, мой любезный собеседник, очередная плоская шутка, выдуманная мною от нечего делать из моей полной – как вам может показаться – подобных шуток головы. Смею вас уверить, что даже будучи очень похожей на таковую, это отнюдь не шутка, а самое что ни на есть взаправдашнее, если мне будет позволительно так выразиться, событие, и событие весьма печальное. В первую очередь печальное для учеников, подвергающихся подобному обращению со стороны преподавателя. Бесконечно печально было и мне наблюдать за описанным мною «уроком», больше напоминающим изощренную психологическую пытку, непонятно почему не подпавшую под Женевскую конвенцию, запрещающую такого рода обращение со взятым в плен мирным населением. Что касается меня, то я должен был сидеть в этом классе, косвенно, по касательной, подвергаясь этому истязанию, в качестве «необстрелянного» наблюдателя-стажера и учиться методам преподавания иностранных языков, а «садист»-преподаватель был звездой средней величины в данном учебном заведении и, как потом выяснилось, весьма интеллигентным и вообще по-своему неплохим человеком. Мы с ним потом достаточно близко сошлись, время от времени поигрывали в шахматишки, и я имел предостаточно возможностей наблюдать за ним вне работы, в его естественной, так сказать, среде обитания. Но работа преподавателя явно не была его… эээ… призванием. Даже несмотря на то, что насчет учебника он был, в общем-то, прав. М-да…

А вот эту историю рассказал мне в письме читатель первого издания моей книги. Технический вуз. В Москве, если не ошибаюсь. Начало учебного года. Первое занятие английским языком для тех, кто никогда раньше им не занимался. Еще раз подчеркиваю: для тех, кто обладает нулевым знанием английского. Приходит преподаватель и раздает студентам статью на… да, мой любезный собеседник, да! – вы правильно догадались! – на английском языке, взятую из какой-то газеты: «Прочитать и перевести!». Следуют попытки объяснений, что никто здесь английского вообще не знает – ни одного слова. Даже ни одной буквы. Равнодушный ответ: «Прочитать, перевести». Возражения смолкают и студенты ждут окончания урока. Кто-то разговаривает по телефону, кто-то читает книгу, кто-то занимается макияжем, кто-то с тоской и непонятной ненавистью смотрит в окно. Конец урока: «К следующему занятию перевести вот эту статью». Следует раздача другой газетной статьи…

Нижеследующая «метода» является одной из самых впечатляющих – она весьма сильно растревожила мое мечтательное воображение бывшего деревенского мальчика-пастушка. Этот подход к языкам, кстати, я нашел не где-либо, а в патентной базе данных нашей страны!

Во время изучения иностранного языка вам предлагается – ни за что не догадаетесь! – поглощать морскую капусту, тщательно ее пережевывая – ни в коем случае не забывайте пережевывать, потому как от этого улучшается запоминание слов! В моем потрясенном мозгу тут же возникла следующая буколическая картина: некоторое… эээ… колхозное заведение, ряды учеников (включая вас, мой любезный собеседник, включая вас!), перед которыми стоят корыта, до краев наполненные вышеуказанным ценным морепродуктом. Между рядами деловито ходят работники в кирзовых сапогах и в телогрейках с вилами в руках, не давая корытам опустеть. Время от времени воздух оглашается громким мычанием. Где-то неподалеку в полях приглушенно тарахтит колхозный трактор. На березах – предчувствуя скорый приход весны – каркают вороны…

Одна из читательниц моей книги пригласила меня посетить некий специализированный интернетовский сайт, целиком посвященный разнообразным методам изучения иностранных языков. Не откладывая это удовольствие в долгий ящик, я тут же туда зашел. Суггестопедия… секретные сигналы… чесание левой ногой за правым ухом… чесание правой ногой за левым ухом… в общем и целом ничего нового и интересного… Подождите-ка! Знакомое название! Матричный метод! Неужели.? Нет, увы, не мой матричный метод. Уважаемый автор подхода с названием, обманчиво похожим на название моего метода, предлагает одновременно изучать – сядьте, кто стоит! – пять языков, утверждая, что это гораздо легче, чем изучение одного единственного языка! А я-то, грешным делом, думал, что буйная фантазия имеется только у меня (ну, и еще, может быть, у «капустного» автора). Очевидно, что я самым грустным образом заблуждался на сей счет…

Смотрим дальше. Эге! Эротический метод! Как же в наши продвинутые времена без этого! Разработчик метода мадемуазель такая-то берется научить вас иностранному языку посредством соответствующих текстов и других высокоэффективных приемов, полностью отвечающих букве и духу метода. Так и хочется добавить, что возможно обслуживание по вызову…

Если вы, мой любезный собеседник, думаете, что целью вышеприведенных мной историй, действительно имевших место, является простое желание вас позабавить, позубоскалить от нечего делать для поднятия общего тонуса вашего изнемогшего от чтения данного трактата организма, то вы самым грустным образом ошибаетесь (за исключением, может быть, эпизода с «газонокошением», введенного в ткань повествования исключительно в целях создания более выпуклого фона для основных событий, оттеняющего игру, так сказать, главных героев спектакля). Эти действительно произошедшие истории всего лишь показывают, что посещение курсов иностранного языка вовсе не является необходимым условием для вашего овладения языком. У себя дома на вашем старом добром уютном диванчике вы сможете использовать свое время гораздо более продуктивней, чем в классе, выслушивая рецепты приготовления арахиса, изучая бирку на своем «споднем» или читая «рассказки» про «Степана на поцте», делающего свой «шоппинг». Даже если Степан является мозговым испарением профессора с самой что ни на есть «суггестопедической» бородой. И никакие аргументы даже стаи матерых профессоров с бородами и без оных не заставят меня переменить мое мнение на этот счет. Вот таким образом…

Да, к вопросу о мнениях. Практически все, кому я говорил, что пишу эту книгу, имели свое совершенно определенное «мнение» по поводу изучения иностранных языков. Не зная самих языков и не имея к преподаванию языков ни малейшего отношения. Но это не мешало им уверенно рассуждать о том, что такая книга абсолютно не нужна, поскольку тема должным образом исследована и закрыта, и ничего нового добавить к ней невозможно. Белых пятен тут нет и быть не может! На мой спокойный и даже несколько вкрадчивый вопрос, как бы они подошли к изучению иностранного языка, появись у них такая необходимость, они, ни мало не сумняшеся, отвечали, что пошли бы на курсы. Какие курсы? Да на любые! Вон там за углом! Или приобрели бы учебник. Тоже любой. Да-с, мой любезный собеседник, именно таким образом…

В заключение приведу описание забавных курсов, на которых я сам не присутствовал, но о которых мне поведал один мой случайный знакомый. Он в начале перестроечных времен участвовал в этих курсах в качестве «подопытного кролика» и до сих пор находится под их впечатлением, хотя с тех пор прошло уже больше двадцати лет. Он сам назвал эти курсы «собачьими», но отнюдь не в уничижительном смысле этого слова, а с энтузиазмом описывая метод выработки условных рефлексов у учеников, весьма напоминающий знаменитые опыты Павлова с собаками.

Собак, простите, учеников по одному помещали в пустую комнату, где имелось табло, на котором загорались иностранные слова. Ученик должен был эти слова повторять (причем произношение не ставилось и даже, очевидно, не объяснялось), получая за это какое-то поощрение. Мой знакомый уже не помнил точно какое (я не смог удержаться и спросил про хлыст, на что он серьезно ответил, что их не били). Но он очень хорошо помнил философский посыл, на котором строились эти «собачьи игры». Организаторы курсов – внушительная команда из психологов и педагогов из соответствующих министерств – объяснили им, что когда возникает острая необходимость, то человек начинает говорить на иностранном языке – за границей, например.

Не знаю уж по какой причине, но моему знакомому очень хотелось, чтобы я согласился с этим фундаментальным тезисом всей «собачьей» конструкции. В силу еще имеющихся во мне остатков моего былого легендарного упрямства – спросите бывшего командира моей воздушно-десантной роты капитана Крючкова – его несколько нервными комментариями по этому поводу я горжусь до сих пор! – я не хотел этого сделать, чем его в какой-то степени даже возмутил (еще более забавной ситуацию делает еще и тот факт, что по его собственному признанию он так никогда и не овладел иностранным языком). Я совсем не желал огорчать моего впечатлительного знакомого, но я также не желал соглашаться с некорректным или даже просто ложным тезисом, который он мне навязывал с подачи преподавателей-«собаководов». А ложным он является по следующим причинам.

Во-первых, прежде чем начать любого рода разговор о правильности или неправильности данного тезиса, необходимо договориться о том, что подразумевается под «острой необходимостью», что само по себе является очень непростым делом в силу расплывчатости подобных понятий. Когда «просто необходимость» становится «необходимостью острой»? Или «очень острой»? Где эта… эээ… «бифуркационная» точка? Дайте мне четкие критерии классификации «необходимостей»! И, во-вторых, даже если мы достигнем согласия в этом вопросе (в чем я, мягко говоря, сомневаюсь), то еще остается практика, которая категорически опровергает это чисто умозрительное построение. Множество людей – миллионы! – десятилетиями живут за границей, но так и не знают языка страны, в которой живут. Я уже об этом говорил и не собираюсь повторяться.

А вообще-то даже в этом смешном «собачьем» методе есть элемент, который меня привлекает. Это – пустая комната с абсолютно голыми стенами. Да-да, именно это! То есть жесткое ограничение поступления всякого рода информации и просто раздражителей, не связанных с изучаемым языком. Тот самый «монашеский» подход, который я уже рекомендовал.

Но что касается табло на стене, то, извините, при одном его упоминании мне хочется часто задышать, высунув язык, а потом сесть на задние лапы и с вашего, мой любезный собеседник, позволения завыть на луну…

| |

1...На всей земле был один язык и одно наречие. 2 Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. 3 И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. 4 И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. (Втор. 1, 28.) 5 И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. 6 И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; 7 Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. 8 И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. (Втор. 32, 8.) 9 Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле...

(КНИГА БЫТИЯ)

«...А ты не говори со мной словами - разговаривать нужно не словами! И не бойся, что я тебя не пойму! Пусть твоя душа говорит с моей душой - и они друг друга поймут! А о словах не нужно особенно заботиться...»

(ИЗ РАЗГОВОРА)

Научи себя!

Вас, мой будущий, но уже любезный моему сердцу собеседник, конечно, привлекло название этой книги. Не могло не привлечь!

Среди груд пестрых курсов, учебников, книг, книжечек и книжонок, обещающих научить вас всем языкам мира за пару месяцев, а то и недель в приятной и ничуть не обременительной обстановке, это название явилось для вас, несомненно, неприятным сюрпризом. Я весьма рад этому. Здесь, на этих страницах, вас ждет много такого рода сюрпризов. Но не спешите отчаиваться и в ярости топтать этот трактат ногами как некое ядовитое и опасное для вас насекомое. Вам не нужно делать этого по одной простой причине:

хотя утверждение, что вас невозможно научить иностранному языку, является неоспоримой и непреложной истиной, - подобно утверждению, что завтра утром будет восход солнца, - вы вполне можете научиться иностранному языку! То есть вы можете НАУЧИТЬ СЕБЯ!

Разница между двумя этими понятиями фундаментальная. Никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не может научить вас, но научить себя - причем компетентная помощь со стороны отнюдь не исключается - вы можете.

Николай Федорович Замяткин

Вас невозможно научить иностранному языку

Издание второе – прилежно исправленное и весьма значительно дополненное

Честная до последней запятой книга, которая немедленно стала классикой жанра и обязательным чтением для каждого, кто хоть в какой-то мере интересуется языками.

Парадоксальная книга, неумолимо разрушающая миф за мифом, небылицу за небылицей, заблуждение за заблуждением. Книга, освобождающая вас от пут широко распространенных застарелых заблуждений, не дающих овладеть иностранным языком. Любой, кто изучает или собирается изучать иностранный язык, просто обязан прочитать эту книгу, не имеющую аналогов ни по доступности языка автора (это вам не стандартная «методичка» с ее мертвящим языком!), ни по количеству и качеству полезных советов.

Блестящий стиль и непринужденный юмор изложения делают эту книгу интересной и для тех, кто уже «изучал» иностранный язык в школе или вузе и вследствие чего окончательно уверовал в свою «неспособность» к языкам – им станет понятно, почему они после всех этих мучительно долгих лет так и не овладели – и не могли овладеть! – языком, оставаясь в рамках общепринятого формата «обучения».

Владеющие иностранными языками с удовольствием убедятся в правильности своих подходов, которые позволили им вырваться из тускло-унылой камеры, набитой падежами, спряжениями и пугающими любого нормального человека герундиями.

Таким образом, эта книга написана для всех и для каждого – все найдут в ней что-то интересное! В том числе и организаторы языковых «лохотронов», разухабистые продавцы «секретных сигналов» и прочие бойкие писатели «успешных» книжонок, без зазрения обещающих научить вас языку за три минуты в день: они должны знать аргументы автора – своего врага № 1!

Автор много лет жил в США, где работал переводчиком, преподавал и занимался другими – но не менее интересными – вещами. Знает несколько языков. Разработал свой собственный метод изучения иностранных языков, который также излагается в этой книге.

1…На всей земле был один язык и одно наречие. 2 Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. 3 И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. 4 И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.(Втор. 1, 28.) 5 И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.6 И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; 7 Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. 8 И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город.(Втор. 32, 8.) 9 Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле…

(Книга Бытия)

«…А ты не говори со мной словами – разговаривать нужно не словами! И не бойся, что я тебя не пойму! Пусть твоя душа говорит с моей душой – и они друг друга поймут! А о словах не нужно особенно заботиться…»

(Из разговора)

Научи себя!

Вас, мой будущий, но уже любезный моему сердцу собеседник, конечно, привлекло название этой книги. Не могло не привлечь!

Среди груд пестрых курсов, учебников, книг, книжечек и книжонок, обещающих научить вас всем языкам мира за пару месяцев, а то и недель в приятной и ничуть не обременительной обстановке, это название явилось для вас, несомненно, неприятным сюрпризом. Я весьма рад этому. Здесь, на этих страницах, вас ждет много такого рода сюрпризов. Но не спешите отчаиваться и в ярости топтать этот трактат ногами как некое ядовитое и опасное для вас насекомое. Вам не нужно делать этого по одной простой причине:

хотя утверждение, что вас невозможно научить иностранному языку, является неоспоримой и непреложной истиной, – подобно утверждению, что завтра утром будет восход солнца, – вы вполне можете научиться иностранному языку! То есть вы можете НАУЧИТЬ СЕБЯ !

Разница между двумя этими понятиями фундаментальная. Никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не может научить вас, но научить себя – причем компетентная помощь со стороны отнюдь не исключается – вы можете .

Осознание этой вообще-то старой как мир, но все еще краеугольной истины является ключом к успешному овладению иностранным языком – или десятком иностранных языков, если хотите.

Вернемся еще раз к разноцветным залежам всевозможных курсов и пособий по изучению иностранных языков с громкими – и даже иногда срывающимися на фальцет – обещаниями «неземного блаженства» вкупе с минимальными усилиями с вашей стороны в процессе пользования этими самыми пособиями. «Купите нас! Мы блестящие и привлекательные! В нас красивые разноцветные картинки! В нас заключены секретные сигналы, благодаря которым вы уже через пару-другую месяцев станете суперполимегаглотом!» Что же все эти книги и пособия объединяет? Некоторая доля крикливого бесстыдства и нечестности по отношению к нам с вами, дорогой мой собеседник! Своим видом и манерами они напоминают девиц определенного поведения, навязчиво предлагающих вам свою «истинную и ни с чем не сравнимую любовь» на продажу. Причем девиц весьма низкого пошиба!

Как бы ни было это прискорбно, но дело обстоит именно так: я не видел ни одного курса иностранного языка (включая, кстати, и очень хорошие), где бы абсолютно честно, без недомолвок и словесного тумана, объяснялось, в чем же, собственно, заключается изучение иностранного языка. Нам с вами, мой любезный собеседник, либо вообще не дается каких бы то ни было объяснений, либо невнятно и путано предлагается выполнять некие расплывчатые инструкции, ведущие к многолетним и малорезультативным блужданиям в непролазных дебрях чужого языка. Я даже не говорю о смехотворных «учебниках», берущихся обучить вас языку за пару минут в день. Здесь жульничество уже переходит всякие мыслимые и немыслимые пределы, рамки и приличия!

Люди! Человеки! Братья и сестры по разуму! К вам обращаюсь я, друзья мои! Невозможно изучить иностранный язык, занимаясь по три минуты в день, так же как невозможно переплыть штормовой океан в пустой консервной банке! Поверьте мне – человеку, закончившему факультет иностранных языков, изучавшему языки самостоятельно, много лет проработавшему переводчиком, преподававшему языки американским «зеленым беретам», военной разведке, Национальной гвардии, сотрудникам ЦРУ и АНБ (контора, более секретная, чем ЦРУ, поэтому-то вы о ней и не слышали), несколько лет проработавшему в Институте иностранных языков Министерства обороны США в Монтерее – одном из самых больших и престижных учебных заведений подобного рода в мире.

Поверьте мне – специалисту в области изучения иностранных языков:

чудеса в этой области чрезвычайно редки – хотя в принципе и возможны – и конкретно с вами они не произойдут! Не надейтесь на это. Вас же ждет напряженная и долгая работа. Впрочем, и вознаграждение вы получите по трудам вашим – не сознание собственного унизительного бессилия и горький вкус неудачи, а сладость заслуженной победы! Ибо по-настоящему сладко только то, что мы получаем после преодоления преград, после трудностей и трудов наших, а совсем не то, что само падает нам в руки без усилий с нашей стороны .

Вернемся все же к курсам и учебникам, заполонившим в последние годы прилавки наших – да и зарубежных тоже, но там это произошло на десятилетия раньше – книжных магазинов. Я отнюдь не утверждаю, мой любезный собеседник, что все курсы и учебники являются совершенно, на сто процентов, никчемными и непригодными к использованию. Весьма часто в них встречаются неплохие или даже очень хорошие компоненты.

Но! но! но! Без ясного понимания стратегии процесса и правильных, точных и недвусмысленных инструкций по выполнению этих (по своей сути вспомогательно-промежуточных!) компонентов они – сами по себе достойные – теряют очень большую долю своей полезности или даже могут становиться вредными. Это как если бы вам сказали, что листья чая являются весьма полезными для вас, но по той или иной причине не проинструктировали, как, собственно, заваривается и употребляется чай, и вы жуете и глотаете сухую заварку, пребывая в совершенной уверенности, что приносите огромную пользу своему организму. Или как если бы нам с вами сказали (и совершенно правильно сказали, вообще-то!), что для приготовления борща нужны свекла, капуста и картошка, забыв упомянуть про воду, соль, морковку, лук, помидор, перец, томатную пасту, мозговую кость и остальные ингридиенты и – самое главное! – забыв сказать про такую вещь как технология варки борща. Да и про саму варку тоже «забыв», предпологая, возможно, что все и так об этом знают и упоминать о варке отдельно нет никакой особой необходимости! Хотели бы вы окармливаться «минималистским борщем», сооруженным мною по такому «сокращенному» рецепту только лишь из сырой картошки и таких же сырых свеклы и капусты?

Андрей / 6.01.2019 Книга стоящая.
В школе ели-ели на тройку английский сдал. Учителя сказали что у меня поталогическая неспособность к языкам. Так и думал.
А потом попалась жта книга в руки, и следуя ей (читая много книги на английском, и крича слова) уже через 3 месяца заговорил, да так что меня ао совместительству переводчиком назначили. Единственное только что у меня в этот переюиод было с кем обшаться и на них проверять навыки.

leks / 6.01.2019 Мне нравится система аутодидактика куринского плюс серия книг english with ease которые я заучиваю наизусть плюс я перечитаваю русскую классику на разных языках

Юсуп Джумакулиев / 14.03.2017 Я прочитал книгу Илью Акуленко "Изучение языков". Прежде чем, начать изучать языки, я рекомендую настоятельно прочитать эту книгу. До сих пор никак нарадуюсь счастью за книгу.
А ещё советую Дмитрия Петрова

Гость / 29.04.2014 Так много лишнего, настолько растянуто... как будто автор не рекомендации дает, а роман пишет. вряд ли это можно будет назвать настольной книгой, (как хочет назвать ее автор) потому что среди такого количества мусора трудно будет быстро найти "то самое"

neural / 15.02.2013 Вы не можете выучить язык, потому-что...
...вам при стандартных методиках приходится изучать два языка - символьный и звуковой. Визуальная система как более быстрая, сложная подавляет слуховую систему. Поэтому так просто научиться читать книги, и практически невозможно научиться понимать телевидение изучаемого языка.

Книги, учебники, параллельные тексты блокируют изучение языка!
- Грамматику невозможно выучить, а выученное сложно применить!
- Скайп, аудиокурсы, погружение, запоминание слов, репетиторы бесполезны!

Подробно на http://nopitok.narod2.ru

Гуля / 7.01.2013 Я очень долго пыталась изучить английский язык и все впустую и правда думала, что не способна. А прочитав до меня дошел таки смысл, ведь именно следуя указанному в книге, причем неосознанно, я начала понимать и говорить на греческом языке за 2-3 месяца, правда живя в Греции и не имея русско-говорящих собеседников. Все диалоги я слушала и смотрела через радио и телевидение. И в один прекрасный день я осознала, что понимаю о чем говорят и даже непроизвольно повторяю диалоги.
Я не согласна с Тимуром, о том, что книгу надо было сократить-ведь в ней много примеров, которые "разжевывают" нам наши проблемы с освоением иностранного языка.
При чтении у меня словно в голове преграду убрали, до меня наконец-то дошло почему я упорно не воспринимала английский.
Огромная благодарность Автору Н.Ф.Замяткину!

Тимур / 7.02.2012 Автор, может и специалист, но писать ему явно следует прекращать, либо пользоваться услугами редакторов. Книгу можно сократить как минимум в 3 раза, ато и больше, выкинув странный авторский юмор и кучу ненужных словесных оборотов. И, кстати, так и непонятно, как учить язык.

Кодиржон / 20.11.2011 Читайте много книги ино. языках! И объязательно и эту книжку.

Зюзя / 15.03.2011 В яблочко! "Языку нельзя научить, язык можно выучить". Кто пытался это сделать и сделал, тот оценит книгу по достоинству. Остальные так и будут учить иностранный язык до конца жизни.))

Lana / 21.01.2011 Абсолютно ничего нового. Книжку в несколько сот страниц можно было сократить до десятка страниц,убрав все витиеватые фразы и "умные" словесные обороты. Книжонка из разряда "Я такой умный, аж у самого дух захватывает".

Viktor / 20.01.2011 Mnogo zaslujennoy kritiki modnih metodik izucheniya yazikov i ochen malo tolkovih sovetov. Rasskazi ob Amerike i amerikantsah vidimo pocherpnuti iz monologov yumorista Zadornova i ne imeyut nichego obshchego s realnostyu, a avtobiografiya avtora v chasti ego prebivaniya v Amerike skoree vsego plod ego fantazii.