9 мая 2012 года наша страна отметила 67-ю годовщину Великой Победы. В этот день принято поклониться ветеранам Великой Отечественной войны, обеспечивших нам светлое будущее без войн и потерь своих близких, без разрушений и страданий. Это было время, которое сейчас многим не понять и не прочувствовать.
13 октября 1941 года передовые части немецких войск подошли к городу Калинин. Наскоро собранные истребительные отряды и ополчение не могли противостоять 2-м армиям и механизированному корпусу вермахта. Фашистские танки не встретили достойного сопротивления советских войск, батальоны фашистов форсировали Волгу и вплотную приблизились к Калинину.
Завязались уличные бои, к утру 15 октября советские войска оставили город. Захватив Калинин, группа армии «Центр» частично решила задачу, тем самым создав опасную ситуацию для дальнейшего продвижения на Москву. Вокруг города продолжались ожесточенные бои, но советские подразделения вынуждены были отступить. Оккупированный Калинин весь был во власти немецко-фашистских захватчиков.
В Калинине шла очень тяжелая жизнь в оккупации. Был установлен комендантский час с 8 до 16 часов. Бургомистром города было предписано явится для регистрации в городскую управу всем специалистам и рабочим города. Управа находилась на улице Красноармейской (ныне улица ). Переход через реки Волгу и Тверцу по льду был строго запрещен. Был также издан приказ комендатуры, проводить публичные казни всех заподозренных в связях с партизанами, расстреливать без различия пола, тех у кого найдено оружие, подростков, задержанных без пропусков, предписывалось пороть.
Население оккупированного города не имело информации о действительном положении дел на фронтах, распускались слухи, что Москва окружена немцами, Красной армии нечем воевать, нет вооружения и продовольствия.
Уже в октябре в Калинине было морозно и холодно. Днем когда теплело, немцы появлялись на улицах и разгуливали по улицам в одних кителях, без шинелей. Некоторые ездили на велосипедах, с непривычными для нас, красными шинами.
Как вспоминают очевидцы, у фашистов была четкая организация ведения противовоздушной обороны. Налеты нашей авиации и артобстрелы продолжались регулярно. Не прекращались попытки выбить фашистов с первых дней оккупации города. Однажды нашим войскам удалось завладеть железнодорожным мостом через Волгу, но удержать важный стратегический объект не удалось.
Немцы пытались продвинуться на север, добрались даже до , но были отброшены нашими войсками. Практически не было ни одного дня и ночи без выстрелов, взрывов, пожаров. В дни бомбежек и артобстрелов жители пережидали в убежищах. При отражении налетов нашей авиации, немцы организовали четко согласованную оборону.
Только появляющаяся в небе группа наших самолетов приближалась к определенному рубежу, город, словно по единой команде, будто взрывался, извергая навстречу самолетам огненные трассы пуль и снарядов. Некоторые самолеты уходили, сбросив бомбы где попало, другие ложились на обратный курс, многие из них были сбиты. Один наш бомбардировщик упал в район Хлебной площади (теперь Тверской) и не взорвался.
В пригороде Калинина были разрушены деревни Старое и Новое Каликино. В уцелевших домах Старого Каликино расположились немцы, которые жарили кур, резали поросят, пили спиртное. Оставшихся жителей деревень, заставляют готовить еду, топить печи, ходить в лес местным жителям не разрешалось. Жители как могли, прятали от фашистов свое имущество и остатки продовольствия.
В городе на площади Революции памятники Ленина и Сталина сброшены с постаментов, в сквере на могилах немецких солдат множество березовых крестов. На на постаменте, вместо статуи вождя, красуется огромная свастика. Памятник Пушкину и бюст Карла Маркса немцы не тронули.
Вскоре к декабрю 1941 года, в городе стала возрастать интенсивность передвижения немцев. Колонны потянулись к Пролетарке, становилось ясно - фашисты организовано покидают город. К вечеру 15 декабря немцы взорвали мосты в городе, подожгли многие здания, горели и Малые Перемерки.
Бои продолжались и ночью. К 3 часам утра 243-я стрелковая дивизия освободила северную часть Калинина, а к утру прорвалась к вокзалу. К 11 часам, 16 декабря 1941 город был занят нашими войсками.
Город лежал в руинах, промышленные предприятия были разрушены, мосты взорваны, железнодорожная станция сильно повреждена, разрушен и ТЮЗ, кинотеатры, школы, 7700 жилых домов, повреждена водопроводная и канализационная сеть, трамвайные пути, радиотелефонная сеть. От рук фашистов в оккупированном Калинине погибло более 2 000 горожан.
К концу декабря 1941 года, город начал оживать, заработали хлебозавод и баня, дали электричество в дома жителей, а 30 декабря состоялось вручение орденов и медалей бойцам Красной Армии, в .
Вернулись в город местные власти. Открылась столовая на Беляковском переулке, парикмахерская. В чудом уцелевшем кинотеатре «Звезда» стали показывать фильмы.
К февралю 1942 года восстановили движение трамваев, стали открываться школы. Жизнь в Калинине стала постепенно налаживаться.
Буду рад Вашим комментариям.
По страницам газеты «Правда», Александр Огнев, фронтовик, профессор, заслуженный деятель науки РФ
2011-11-25 18:40
Фальсификация истории - это попытка наглой подмены самой России. Одним из главных объектов фальсификаций антисоветчики избрали историю героического подвига советского народа, освободившего мир от немецкого фашизма. Понятно, что искренние патриоты не приемлют эту игру напёрсточников. Поэтому читатели «Правды» горячо одобрили опубликованную газетой в канун 70-летия начала Великой Отечественной войны статью фронтовика, доктора филологических наук, почётного профессора Тверского государственного университета Александра Огнёва и настойчиво рекомендовали газете продолжить публикацию его разоблачений фальсификаторов истории. Выполняя пожелания читателей, редакционная коллегия «Правды» приняла решение публиковать главы исследования заслуженного деятеля науки РФ А.В. Огнёва в пятничных номерах газеты.
Стратегический форпост
Германское командование придавало особое значение району города Калинина (теперешней Твери). Еще во второй половине июля 1941 года оно предписывало («Совершенно секретно! Только для командования!») группе армий «Центр» выделить 3-ю танковую группу «с задачей наступать в направлении Калинина, перерезать коммуникации, соединяющие Москву и Ленинград…» 16 сентября 1941 года в директиве командования группы армий «Центр» о подготовке операции «Тайфун» говорилось: «9А должна использовать все возможности для того, чтобы прорваться также через лесистую местность перед северным флангом армии и продвинуть войска в направлении Ржева». Приказ на продолжение операции «в направлении Москвы» от 7 октября 1941 года ставил перед 9-й армией задачу вместе с 3-й танковой группой выйти на рубеж Гжатск - Сычёвка, чтобы в дальнейшем наступать на Калинин и Ржев.
Штаб немецкой группы армий 8 октября утверждал: «В распоряжении противника нет крупных сил, которые он мог бы противопоставить дальнейшему продвижению группы армий на Москву... Для непосредственной обороны Москвы, по показаниям военнопленных, русские располагают дивизиями народного ополчения, которые, однако, частично уже введены в бой, а также находятся в числе окруженных войск». Такая заниженная оценка состояния советских войск способствовала принятию немецким командованием решения о повороте значительных сил в направлении Калинина.
Гальдер писал в дневнике 9 октября 1941 года: «9-я армия сосредоточивает силы на северном фланге для удара по району Ржева… Разговор по телефону с фон Боком… Я просил усилить левый фланг группы армий и направить его на Калинин… Севернее котла под Вязьмой наши войска перегруппировываются для дальнейшего флангового наступления на Калинин». В книге «На правом фланге Московской битвы» (1991) указано: «Под натиском превосходящих сил противника войска 22-й, 29-й, 30-й и 31-й армий отходили на рубеж Осташков - Ржев. В обороне наших войск на калининском операционном направлении образовался разрыв шириною до 80 километров. В этот разрыв немецко-фашистское командование направило 3-ю танковую группу… На калининское операционное направление были нацелены и значительные силы 9-й армии. Всего здесь действовало до 20 процентов немецко-фашистских войск, предназначенных для захвата Москвы».
10 октября немецкие войска, как отмечается в IV томе «Истории Второй мировой войны 1939-1945 гг.», вышли в район Сычёвки. 3-я танковая группа повернула на калининское направление, чтобы «с ходу захватить город Калинин, обойти Москву с северо-запада, а также развернуть наступление на север в тыл Северо-Западного фронта, а при благоприятных условиях - нанести удар на Ярославль и Рыбинск».
Однако с ходу германским войскам, несмотря на их большое превосходство, не удалось ворваться в Калинин. Только после трехдневных боев они 14 октября захватили город. Казалось, что это позволит им развивать дальнейшее наступление, используя шоссейные дороги на Москву, Бежецк и Ленинград. Но войска Красной Армии отбили попытки немцев сразу после захвата Калинина наступать по Бежецкому шоссе. В этом свою роль сыграла пятая батарея 531-го артиллерийского полка под командованием лейтенанта А. Кацитадзе. Когда фашистские танки подошли к Тверецкому мосту и стали по нему переходить реку, 4 пушки батареи, скрытые за глухим забором с воротами, открыли меткий огонь по ним. Три дня батарея и группа пехотинцев не пропускали врага через мост, а 17 октября подошли полки 256-й дивизии. Немецкое наступление в направлении на Бежецк было сорвано.
Советское военное командование в начале октября не ожидало, что появится калининское операционное направление. Надо грешить против фактов, чтобы предположить: «Может быть, Калинином просто пожертвовали ради Москвы?» И спрашивать: «Отчего мост через Тверцу был прикрыт противотанковыми орудиями, а мост через Волгу, которую, заметим, охраняли сотрудники НКВД, остался целым и невредимым? Как будто для того, чтобы загнать танковый кулак за две реки». Это стало результатом просчетов, неразберихи, недостатков в управлении нашими войсками. Верховный Главнокомандующий И. Сталин сразу потребовал от Конева, возглавлявшего Калининский фронт: «Уничтожить посредством авиации железнодорожный и шоссейный мосты в городе Калинине». Но многие попытки разрушить их с воздуха потерпели неудачу.
Прибывший в Калинин генерал-полковник И. Конев сумел в труднейших условиях восстановить в районе города фронт советской стратегической обороны, что имело огромное значение для успешного сражения под Москвой. Приехав в Ржев, где находился штаб 29-й армии генерала И. Масленникова, он приказал ему перегруппировать свои войска и нанести удар с запада в тыл противнику, наступавшему на Калинин. «Замысел, - пояснял позже Конев, - сводился к следующему: рокировать 29-ю армию с северного на южный берег Волги и, наступая вдоль берега на восток во взаимодействии с группой генерала Ватутина и 256-й стрелковой дивизии, ударить по тылу вражеской группировки, прорывавшейся к Калинину. Быстрое и четкое выполнение этого маневра неизбежно, по моему мнению, остановило бы противника, наступавшего на Калинин с юга. Но Масленников, видимо, не разобравшись в обстановке, не выполнил поставленной задачи, тайно обжаловав моё решение имевшему с ним связь Берии… Вопреки моему распоряжению, он двинул армию северным берегом, решив переправиться на южный берег у Калинина, притом сослался на разрешение генерала армии Г.К. Жукова, но командующий фронтом вряд ли мог отменить мой приказ, не поставив в известность меня, находившегося непосредственно в этом районе. Так или иначе, намеченный и реально возможный удар не был осуществлен».
Бои за Калинин непосредственно связаны с боями за нашу столицу. Впоследствии бывший начальник штаба 4-й танковой группы генерал Шарль де Боло утверждал, что «Московская битва была проиграна 7 октября». По его мнению, все соединения его войск и 3-й танковой группы нужно было бросить на Москву. Он писал: «К 5 октября были созданы прекрасные перспективы для наступления на Москву» - и считал поворот 3-й танковой группы на Калинин страшной ошибкой в операции «Тайфун».
Однако командование «Центра» не без оснований не воспользовалось этой заманчивой, но рискованной перспективой: если бы сильные немецкие соединения не повернули на Калинин, то не нарушилось бы движение по железной дороге Бологое-Калинин-Москва. На помощь войскам московского направления были бы сразу брошены и те дивизии Северо-Западного фронта, которые вели жестокие бои за Калинин.
Оперативная группа генерала Ватутина
Захват и удержание Калинина давали возможность немцам обойти Москву с севера. 17 октября 1941 года был создан Калининский фронт протяженностью в 220 километров. Его возглавил генерал-полковник И. Конев. В него вошли 22-я, 29-я и 30-я армии, переданные из состава Западного фронта, 183-я, 185-я и 246-я стрелковые дивизии, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полк и 8-я танковая бригада. Важной задачей фронта было занять район Калинина. Вокруг него шли жестокие бои. В результате почти ежедневных атак советских войск командующий группой армий «Центр» фон Бок 23 октября отдал директиву о приостановке наступления через Калинин.
Командование группы «Центр» 14 октября отдало приказ: «3-я танковая группа… удерживая Калинин, как можно быстрее достигает района Торжка и наступает отсюда без задержек в направлении на Вышний Волочек для того, чтобы предотвратить переправу основных сил противника через р. Тверца и верхнее течение р. Мста на восток. Необходимо вести усиленную разведку до рубежа Кашин-Бежецк-Пестово. Надлежит также удерживать линию Калинин-Старица и южнее до подхода частей 9-й армии. 9-я армия во взаимодействии с правым флангом 3-й танковой группы уничтожает в районе Старица, Ржев, Зубцов противника, который ещё оказывает сопротивление… Основное направление дальнейшего удара - на Вышний Волочек». 18 октября штаб группы армий «Центр» отправил в 9-ю армию телеграмму: «Командование группы армий считает необходимым ещё раз напомнить о том, что удержание г. Калинин имеет огромное значение».
К исходу 16 октября немцы вышли в район Медного, но 19-21 октября в результате успешных контрударов нашей армии райцентр был освобожден от врага. Медное оказалось на короткое время центром боев потому, что оно закрывало путь немцам на Торжок и Вышний Волочек. Наступая на север, немцы запланировали создать ещё один «котел», окружив войска Красной Армии в верховьях Волги.
Выполняя указание Ставки Верховного Главнокомандования, командующий Северо-Западным фронтом создал оперативную группу под командованием начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина. В неё входили 183-я и 185-я стрелковые дивизии, 8-я танковая бригада полковника П. Ротмистрова, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии и отходившие на Калинин дивизии 22-й и 29-й армий. Всего в этой группе было более 20 тысяч человек, 200 орудий и минометов и 20 танков. Её поддерживало 20 самолетов, выделенных Северо-Западным фронтом.
15, 16 и 17 октября 8-я танковая бригада вела напряженные бои в районе Калинина и Медного вдоль Ленинградского шоссе. Главная роль в срыве этих далеко идущих планов принадлежит решительным контрударам войск оперативной группы Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Н. Ватутина. В результате неожиданных для противника наступательных операций группы Н. Ватутина были разбиты 1-я танковая дивизия и 90-я моторизованная бригада противника. Были сорваны попытки врага окружить 22-ю и 29-ю армии, изолировать войска Северо-Западного фронта.
Немецкие войска прорвались к Марьино, захватили переправу через реку Логовеж, намереваясь взять Торжок. В этой критической обстановке Ротмистров принял ошибочное решение отвести бригаду в район Лихославля. Конев в телеграмме Ватутину потребовал: «Ротмистрова за невыполнение боевого приказа и самовольный уход с поля боя с бригадой арестовать и предать суду военного трибунала». Ватутин, проанализировав создавшуюся обстановку, приказал Ротмистрову: «Немедленно, не теряя ни одного часа времени, вернуться в Лихославль, откуда совместно с частями 185 сд стремительно ударить на Медное, уничтожить прорвавшиеся группы противника, захватить Медное. Пора кончать с трусостью!» Этот приказ был выполнен. В дальнейшем П. Ротмистров не допускал таких «самовольных уходов», блестяще командовал вверенными ему соединениями и стал Главным маршалом бронетанковых войск.
Павел Алексеевич Ротмистров родился в деревне Сковорово Селижаровского уезда Тверской губернии, его родители - крестьяне. В 1916 году он окончил начальное училище. В 1919 году Ротмистров добровольно вступил в Красную Армию, в марте 1921 года участвовал в подавлении восстания в Кронштадте, был награжден орденом Красного Знамени. В 1931 году он окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, в 1937-м стал командиром полка, а в мае 1941 года - начальником штаба 3-го механизированного корпуса.
В начале войны этот корпус оказался в окружении. Профессор Академии военных наук А.С. Мальгин в брошюре «Выдающийся военачальник танковых войск, Почётный гражданин Твери, Герой Советского Союза, Главный маршал бронетанковых войск П.А. Ротмистров» сообщил: «Часть личного состава управления и штаба корпуса, находясь в окружении, пыталась пробиться к своим войскам, двигаясь пешим порядком всё время по направлению к линии фронта. Более двух месяцев они пробирались по вражеским тылам через леса Литвы, Белоруссии и северной Брянщины, обходя населённые пункты и уничтожая отдельные вражеские подразделения. Только 28 августа 1941 года офицеры штаба корпуса и личный состав из других частей вышли через линию фронта к своим войскам с личным оружием и в военной форме».
В конце августа 1941 года полковник П. Ротмистров был назначен командиром 8-й танковой бригады. 23 сентября она прибыла на Северо-Западный фронт в район Валдая. Там бригада вела успешные боевые действия против немцев.
Следует признать, что «командование Калининского фронта допустило просчет, предпринимая в ответственный момент оборонительной операции расформирование оперативной группы генерала Ватутина. Это была реально действующая сила из пяти соединений. Возможность немедленных действий по освобождению города Калинина была упущена» - так спустя годы оценивал ситуацию Маршал Советского Союза И.С. Конев. На это же указал в отчете о боевых действиях оперативной группы генерал Н. Ватутин: «В самый ответственный момент войска оперативной группы передаются 31-й армии, которая не могла быстро наладить связь с войсками. В последующие дни следуют новые приказы от Калининского фронта для армии, по которым вся группировка войск оперативной группы раздается по армиям и часть дивизий выводится в резерв. Таким образом, войск оперативной группы как единого организма не стало. Единственная ударная сила в районе Калинина была рассредоточена по армиям. Это было ошибкой командования Калининского фронта…»
Эта серьёзная ошибка помешала раньше, еще в октябре, освободить Калинин. Советские войска в конце октября не смогли добиться победы, но вместе с тем сумели стабилизировать фронт. Немцы не смогли продолжать наступление и были вынуждены перейти к обороне.
Стратегический Героический рейд
Немаловажную роль в переломе общей обстановки в районе Калинина сыграл героический рейд 21-й танковой бригады по немецким тылам. Прибыв по железной дороге на станции Завидово и Решетниково, сосредоточившись в Тургинове, бригада получила приказ командующего 30-й армии двигаться по Волоколамскому шоссе, уничтожая резервы противника, и вместе с 5-й стрелковой дивизией овладеть Калинином. Утром 17 октября 27 танков Т-34 и 8 танков Т-60 взяли курс на Калинин, но встретили сильный огонь противотанковых орудий, подверглись непрерывной бомбардировке с воздуха. Лишь 8 танков достигли южной окраины Калинина, и только танк Т-34 под командованием старшего сержанта С. Горобца прорвался в город и совершил легендарный рейд по городу. Он появился со стороны «Пролетарки», прошел через город, обстрелял комендатуру, вызвал переполох у немцев и ушел к своим войскам.
25 октября 1941 года газета «Известия» сообщила о подвиге экипажа танка старшего политрука Гмыри, который ворвался на немецкий аэродром (теперь здесь расположен жилой район Южный): «Появление советского танка вызвало здесь невероятный переполох. Один за другим стали подниматься в воздух бомбардировщики. Один бомбардировщик так и не оторвался от земли: танк Гмыри раздавил ему хвостовое оперение. Второй самолет выстрелом из пушки был подбит на взлете. Остальным все же удалось подняться в воздух… Вражеские бомбардировщики засыпали отважных танкистов бомбами». Но подбитая машина пробилась к своим.
Командование 3-й танковой группы немцев было вынуждено отозвать продвигавшуюся на Вышний Волочек 1-ю танковую дивизию, чтобы поддержать оборонявшуюся в Калинине 36-ю моторизованную дивизию. 3-я танковая группа не смогла выполнить основную задачу, ради которой она была повернута от Москвы на север. Военные исследователи отмечают: «Противник не смог развить наступление на Торжок, Лихославль и Бежецк, была ликвидирована угроза окружения 22-й и 29-й армий, изоляции войск Северо-Западного фронта, обеспечена бесперебойная работа железнодорожной линии Рыбинск-Бологое… Немецко-фашистское командование вынуждено было перебросить в район Калинина 6-ю, 36-ю, 161-ю пехотные и 14-ю моторизованную дивизии, сняв их с других направлений». Значительная часть немецких войск втянулась в упорные бои вокруг Калинина и не могла участвовать в наступлении на Москву.
«Результаты боёв за Калинин, - замечал историк А. Исаев, - для 3-й танковой группы были поистине катастрофическими. Её 1-я танковая дивизия на 28 сентября 1941 года насчитывала 111 боеготовых танков. На 31 октября 1941 года количество боеготовых машин снизилось до 36 машин. 6-я танковая дивизия на 10 сентября насчитывала боеготовыми 171 танк. 16 октября она имела в своём распоряжении всего лишь 60 готовых к использованию в бою танков».
Калининский фронт и его командующий
Калининский фронт оттянул на себя 13 дивизий группы германских армий «Центр», в результате этого они не были использованы против Западного фронта. Были отбиты их попытки прорваться на Торжок - Вышний Волочек и окружить войска Северо-Западного фронта. «Однако в управлении войсками со стороны командования и штаба Калининского фронта, - отмечалось в исследовании «На правом фланге Московской битвы», - допускались ошибки в оценке возможностей противника и своих войск. Это привело к невыполнению войсками фронта замысла Главного Командования. Фронту не удалось ни окружить группировку противника в Калинине в октябре, ни прикрыть московское направление в середине ноября 1941 года. В своих решениях командующий фронтом не всегда учитывал конкретную обстановку в полосе действий каждой армии. Поэтому его приказы зачастую не соответствовали реальному положению и не могли быть выполнены или выполнялись войсками армий, как правило, с опозданием».
Недостаточно прочной была полоса обороны 30-й армии, в середине ноября в её составе были стрелковая и мотострелковая дивизии, танковая бригада и моторизованный полк. Оборона носила очаговый характер, резервы отсутствовали. В конце октября командующий 30-й армии доложил Коневу о том, что «армия не имеет достаточной численности боевого состава и техники, мало средств минирования… Левый фланг армии - особенно слабое место». Это тем более приобрело острый характер, что становилось всё понятнее, что немецкое командование готовится к новому наступлению в полосе обороны 30-й армии, чтобы прорваться к Москве с северо-запада. Но командование фронта, допустив серьезный просчет, своевременно не приняло необходимых мер для укрепления обороны 30-й армии.
Утром 15 ноября превосходящие силы противника начали внезапное наступление. К исходу дня они вышли к Волге. И лишь после этого И. Конев решил усилить 30-ю армию 185-й стрелковой, 46-й кавалерийской дивизиями, 8-й танковой бригадой и мотоциклетным полком. Если бы это было сделано раньше, то 30-я армия, наверное, не оказалась бы в столь критическом положении, когда она была вынуждена действовать уже тремя расчлененными группировками. 17 ноября 30-я армия была передана в состав Западного фронта. «В результате ошибок, допущенных в управлении войсками со стороны командования Калининским фронтом, и неудачных действий войск 30-й армии войска фронта, - отмечалось во всё той же работе «На правом фланге Московской битвы», - на этот раз задачу по прикрытию московского направления с северо-запада выполнить не смогли. Центр тяжести полностью переместился в полосу Западного фронта».
27-29 ноября командующий Калининским фронтом И. Конев провел несколько разрозненных ударов малыми силами на отдельных направлениях, но они не имели должного успеха. По словам Жукова, Конев «явно осторожничал в момент перехода своего фронта в контрнаступление», он неверно оценил сложившуюся оперативно-стратегическую обстановку и вместо операции по разгрому правого крыла группы армий «Центр» наметил провести операцию только по овладению городом Калинином.
Ставка ВГК за подписью Сталина и Василевского подчеркнула: «Частные атаки на разных направлениях войсками Калининского фронта 27-29 ноября неэффективны». Она 1 декабря 1941 года приказала: «1. Калининскому фронту, сосредоточив в течение ближайших двух-трех дней ударную группировку в составе не менее пяти-шести дивизий, нанести удар с фронта (иск) Калинин, (иск) Судимирка в направлении Микулино Городище и Тургиново. Задача: выходом на тылы клинской группировки противника содействовать уничтожению последней войсками Западного фронта». Утром 1 декабря, по указанию Верховного Главнокомандующего состоялся разговор заместителя начальника Генерального штаба Василевского с Коневым об этой директиве. Конев ссылался на отсутствие у него танков и нехватку сил, предлагал вместо оказания помощи Западному фронту провести местную операцию по овладению городом Калинином. Такая операция преследовала локальные интересы и фактически не учитывала общей цели.
Василевский заявил Коневу: «Сорвать наступление немцев на Москву и тем самым не только спасти Москву, но и положить начало серьезному разгрому противника можно лишь активными действиями с решительной целью. Если мы этого не сделаем в ближайшие дни, то будет поздно. Калининский фронт, занимая исключительно выгодное оперативное положение для этой цели, не может быть в стороне от этого. Вы обязаны собрать буквально всё для того, чтобы ударить по врагу, а он против вас слаб. …Товарищ Сталин разрешил немедленно перебросить вам для этой цели ещё одну, 262-ю стрелковую дивизию Северо-Западного фронта. Она начинает погрузку сегодня в 18.00. Дивизия имеет в своем составе свыше 9 тысяч человек и неплохо вооружена. Ставка Верховного Главнокомандования считает не только возможным, но и необходимым снять с фронта и сосредоточить для этого удара указанные мной дивизии. Мне непонятно ваше заявление, что все эти дивизии имеют в своем составе всего лишь по 2-3 тысячи человек. Передо мной донесение вашего штаба, полученное 24 ноября 1941 года, по которому 246-я стрелковая дивизия имеет 6 тыс. 800 человек, 119-я - 7200, 252-я - 5800, 256-я - 6000 человек и т. д. Если в этих дивизиях, как вы заявили, действительно слаба артиллерия, то вы сможете усилить их за счет артполков Резерва Главного Командования, которых вы имеете 9». После убедительных наставлений А. Василевского И. Конев, прося всё же усилить его фронт, обещал действовать так, как приказала Ставка: он нанесет главный удар на Тургиново, будет делать всё, чтобы «обязательно прорвать оборону и выйти в тыл врага».
Ставка была очень озабочена обеспечением точного выполнения этого приказа. Василевский в книге «Дело всей жизни» вспоминал: «Днем 4 декабря, будучи на очередном докладе в Кремле у Сталина, я получил указания в ночь на 5 декабря отправиться в штаб Калининского фронта, чтобы лично передать командующему фронтом директиву на переход в контрнаступление и разъяснить ему все требования по ней… 12 декабря 1941 года, когда Б.М. Шапошников уже выздоровел, Верховный Главнокомандующий в нашем присутствии передал командующему Калининским фронтом по прямому проводу: «Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют. Вместо того, чтобы навалиться всеми силами на противника и создать для себя решительный перевес, вы... вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от вас, чтобы крохоборскую тактику заменили вы тактикой действительного наступления». Командующий попробовал сослаться на оттепель, трудности переправы через Волгу, получение немцами подкрепления и пр., но в заключение сказал: «Понял, всё ясно, принято к исполнению, нажимаю вовсю».
Наступление
Войска Калининского фронта начали решительное наступление 5 декабря 1941 года. В тот день Гальдер записал в дневнике: «Противник прорвал наш фронт в районе восточнее Калинина… В группе армий «Центр» возникла некоторая неразбериха».
6 декабря: «В результате наступления противника на северный фланг 3-й танковой группы создалась необходимость отвода войск, располагавшихся южнее Волжского водохранилища, их нужно отвести к Клину».
7 декабря: «Противник совершил прорыв с севера на Клин. В районе восточнее Калинина противник также на ряде участков вклинился в наш фронт, но эти вклинения пока удалось локализовать».
8 декабря: «В районе восточнее Калинина в наступление перешло семь дивизий противника. Обстановка здесь по-прежнему напряженная. Я считаю этот участок фронта самым опасным, так как здесь у нас нет никаких войск во второй линии».
9 декабря: «Крайне сильный натиск противника юго-восточнее Калинина, видимо, позволит ему вновь овладеть городом».
В результате тяжелых боев 31-я армия вышла на Волоколамское шоссе. Части 29-й армии прорывались к важной в оперативном отношении дороге Калинин-Старица. Это реально грозило окружением немецкой группировки в Калинине. 16 декабря 1941 года город был освобожден от врага. В 2010 году Твери было присвоено почетное звание «Город воинской славы».
Ефрейтор 161-й немецкой пехотной дивизии Дидрих Бош писал своей жене: «Калинин, утро 15.12.1941 г. Моя дорогая Гезина! Мы должны покинуть этот город. Он весь будет в полдень взорван и подожжен». Немецкий ефрейтор Ганс Лекс писал 19 октября 1941 г.: «Мы уже стояли за 5 километров от Ленинграда, сегодня мы стоим в 150 километрах от Москвы и теперь наступаем на Москву… 16 октября 1941 года имели очень тяжелый бой у города Калинина… Ты пишешь, что цензура открыла моё письмо. Но это меня не волнует, потому что лучше сидеть 10 лет в тюрьме, чем остаться один месяц в России».
В очерке «Боец» Фадеев отметил подвиг красноармейца, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза: «В 1941 году, в боях за Калинин, у вражеского дзота, не дававшего продвинуться вперед и унесшего много жизней наших людей, Падерин был тяжело ранен и в порыве великого нравственного подъема закрыл амбразуру дзота своим телом».
Главное управление кадров Красной Армии сообщило: «Политрук 190 сп. Цанов Камен Костович 15 октября 1941 г. геройски погиб в уличных боях за г. Калинин. Цанов - болгарский политэмигрант, заочно приговоренный антинародным судом Болгарии к смертной казни за его борьбу за свою свободную демократическую Родину, его занесли в списки активных «красных». После нападения фашистской Германии на СССР он на третий день войны ушел добровольцем на фронт. В его честь названа одна из улиц Твери». 17 октября 1941 года в районе города Калинина погиб командир полка Герой Советского Союза майор М.А. Лукин.
Забвению не подлежит
Б. Полевой писал о борьбе советских людей с оккупантами в Калинине: «В городе с первого же дня начала действовать подпольная организация… В районе Вагжановки сгорели большие интендантские склады. Три дня горели, много погибло немецкого добра… Поджигались мастерские, где немцы ремонтировали подбитую технику… В офицерское казино, что помещалось в клубе «Текстильщик», бросили бомбу. Ну и двух полицаев как-то повесили ночью в городском саду… Впоследствии комендант приказал расстрелять двадцать пять заложников».
Последствия оккупации Калинина германскими войсками были чрезвычайно тяжёлыми. Немцы сожгли и разрушили более 50 предприятий, 7700 зданий, мосты через Волгу и Тьмаку, драматический театр, театр филармонии, театр юного зрителя, кинотеатр «Эрмитаж», сожгли библиотеку имени Горького, многие школы, детсады. С гневом и болью А. Фадеев в статье «Изверги-разрушители и люди-созидатели», опубликованной в «Правде» 14 января 1942 года, поведал о том, что натворили фашисты в Калинине: «В одном из подвалов города найдено двенадцать трупов молодых людей; двоим из них было по шестнадцать лет. Все убиты тупым предметом: у некоторых выколоты глаза, некоторых пытали, подвесив за ноги. Четыре девушки были сначала изнасилованы, потом убиты… В здании прекрасной хирургической больницы в Калинине была устроена конюшня».
Далее он продолжал: «В деревне Рубцово Моркино-Городищенского сельсовета Калининской области немцы выгнали за околицу всё население, женщин и детей, и расстреляли из пулеметов… Население деревень Даниловского, Некрасовского и Борисовского сельсоветов, общим числом до 2000 человек немцы выгнали в лютый мороз за речку Тьмаку и стали расстреливать из автоматов и пулеметов… Древний русский город Старица, родина первого русского путешественника купца Афанасия Никитина, город, славившийся своим монастырем - памятником русского зодчества, город, расположенный по двум сторонам верховья Волги, необычайный по красоте своей, - разрушен и сожжен немцами почти целиком».
О зверствах оккупантов свидетельствовал не только знаменитый писатель. Полковник Н. Деев сообщил: «Разграблению и уничтожению подверглись многие калининские деревни. В колхозе «Красное звено» Калининского района немцы забрали всех лошадей, коров, овец, разорили пасеку. Забрали весь колхозный хлеб и овощи. У колхозников отобрали личный скот, теплую одежду, обувь». Н. Кротов, уроженец села Петрянха Шатурского района Московской области, боец саперного батальона, писал о немцах, которых «прогнали далеко за Калинин»: «Они колхозников разорили начисто, продукты все поели, одежду, обувь всю забрали, дома жгли, валяные сапоги снимали с ног, даже у детей, и убивали многих женщин; даже не то, что хорошее, но и чашки, ложки, чугунные лампы - всё с собой забрали».
Ознакомившись с таким омерзительным поведением оккупантов, можно конкретно представить, в каких неимоверно тяжких условиях пришлось советским людям возрождать более или менее нормальную повседневную жизнь после их освобождения от «прелестей» нового немецкого порядка.
В планах немецкого командования городу Калинину (ныне это мой город Тверь) отводилось важное значение как крупному промышленному и транспортному узлу, который планировалось использовать для дальнейшего наступления на Москву, Ленинград и северо-восток европейской части СССР.
Враг вплотную подступил к городу 13 октября 1941. Ревом снарядов, разрывами бомб, пламенем пожара запомнился этот день жителям города Калинина. Горела «Пролетарка», «Вагжановка», Вагоностроительный завод. В районе Мигалово прорвались вражеские танки.
Город обороняли части пятой и двести пятьдесят шестой стрелковых дивизий, школы младших лейтенантов и истребительные батальоны. Враг бросил сюда 15 дивизий и третью танковую группу. Силы были неравны, и 14 октября противнику удалось захватить город.
Северная часть Калинина и Затверечье оставались под контролем Красной армии. Бои в городе не прекращались ещё трое суток. 17 октября город полностью перешёл под контроль немцев. 
С началом оккупации была сформирована, при помощи немецких властей, местная администрация, активно действовали нацистские спецслужбы и карательные органы. С советской стороны в Калинине действовали агентура и резидентура, антифашистское подполье. На протяжении всего периода оккупации в Калинине и в непосредственной близости от него велись бои, сам город находился на военном положении. Ввиду важности оперативного района 19 октября 1941 года был образован Калининский фронт,первоначально в составе 22-й, 29-й, 30-й, а через несколько дней – 31-й армий. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И.С.Конев. В конце октября фронт в районе Калинина стабилизировался.
5 декабря 1941года войска Калининского фронта перешли в наступление.
Это было одно из тех наступлений, которое в прах развеяло миф о непобедимости гитлеровской армии. Основная роль в освобождении Калинина отводилась 29 и 31 армиям. Наступая с разных сторон, они должны были соединиться в деревне Неготино.
Враги не ожидали такого натиска. Спешно оставляя свои позиции, бросая раненых, враги отступали. После 45минутной артподготовки утром 16 декабря начался штурм города. К 15 часам Калинин был полностью очищен от фашистских оккупантов.
15 ноября 1941 г. начался новый этап наступления фашистских войск на Москву. Крупная немецкая группировка ударила по ослабленной 30-й армии, и уже к исходу 17 ноября ее войска оказались разделены на три группы: 5-я стрелковая дивизия отошла за Волгу, а немецкие войска вышли к Волжскому водохранилищу. Наступил один из самых трагических и критических моментов обороны Москвы. По решению Ставки 30-я армия была передана в состав Западного фронта, и центр тяжести борьбы переместился в полосу его обороны. Войска Калининского фронта в конце ноября предприняли ряд разрозненных ударов малыми силами на отдельных направлениях, которые не оказали существенной помощи Западному фронту.
В ходе Калининской оборонительной операции были сорваны попытки противника осуществить прорыв между Западным и Северо-Западным фронтами и планы немецкого командования по глубокому охвату Москвы с севера. Было уничтожено до 35 тысяч вражеских солдат и офицеров противника. Общие потери Калининского фронта составили свыше 50 тысяч человек.
Советским войскам удалось остановить дальнейшее развитие наступления вермахта, а также неоднократно предпринимались попытки освободить город.
Таким увидели город освободители.
Город в значительной части разрушен, наполовину изранен, но на лицах людей точно запечатлена радость первых дней, когда Красная Армия вернулась в город, и радость звучит в приподнятых голосах людей, сказывается в свободных движениях, в живой готовности рассказать, помочь, объяснять. На заборах и витринах сохранились трогательные объявления первых дней, когда еще не возобновилась «Пролетарская правда», - эта газета, детище калининских рабочих, снова выходит. Эти объявления на зданиях и витринах можно читать подряд, как поэму восстановления. Они написаны чернилами от руки, их писали советские люди, взявшие на себя инициативу восстановления города. Ткацкая фабрика имени Ворошилова просит зарегистрироваться всех рабочих, работниц, мастеров и объявляет о найме рабочей силы. «Отдел здравоохранения возобновил свою работу, нуждается в строительных рабочих, кровельщиках, стекольщиках, мастерах». Школа номер такой-то «просит всех учащихся и преподавателей явиться такого-то числа». «Просят зарегистрироваться профессоров, преподавателей и студентов педагогического института». Десятки и десятки объявлений учреждений, предприятий, школ, кооперативных артелей. Теперь многие из этих организаций уже работают.
16 декабря – великий день не только для моего города, но и всей страны. Именно в этот день в 1941 году Калинин освободили от гнёта немецко-фашистских захватчиков. Именно эта военная операция стала одной из первых побед советских солдат на фронтах Великой Отечественной войны.
4 ноября 2010года Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев подписал указы о присвоении Владивостоку, Тихвину и Твери звания «Город воинской славы». Этого звания три города удостоены за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленный защитниками города в борьбе свободу и независимость Отечества.
Каждый сантиметр земли моей Твери хранит в себе память о боях, героизме, смертях. И мы должны помнить об этом. Помнить и чтить подвиг наших предков. И звание «Город Воинской Славы» обязывает чтить этот подвиг вдвойне.
Тучи над Тверью легли очень низко.
Сотни надгробий, камней, обелисков
Напоминают о битвах кровавых
Где-то тоскуют плакучие ивы,
Ветви свои положив на могилы.
Тихо шумят о героях дубравы.
Тверь – город воинской славы!
Ноют войны незажившие раны.
Мало осталось бойцов-ветеранов,
Ведь победили в той битве кровавой.
Тверь – город воинской славы!
Вспыхнет огонь на аллее героев.
Как нам дедов не хватает порою,
Рук их любимых, горячих, шершавых.
Тверь – город воинской славы!
Бились бойцы до последнего вздоха.
Трудное время, период, эпоха.
Финиш потоку коричневой лавы!
Тверь – город воинской славы!
Вечером гулко, тревожно и долго
Звон колокольный струится над Волгой!
В память о наших защитниках бравых!
Тверь – город воинской славы!
Город мой – любовь моя и боль, город мой, поднявшийся над Волгой. Город мой…Ты бесконечно дорог мне и знаком до каждой своей улицы, до каждого своего дома. Я люблю твои улицы. Тут прошла вся моя жизнь. Везде и всегда ты в моем сердце.
Непростой и нелегкой была твоя судьба. Сколько тяжких испытаний выпало на твою долю, сколькими жизнями граждан своих заплатил ты за свое право и счастье быть Великим городом на Великой русской реке!
16 декабря 1970 года в центре Твери там, где речка Тьмака сливается с Волгой, был открыт Обелиск Победы. На 45 метров взметнулся он вверх как символ священной памяти о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за наше счастье. Днем и ночью пылает Вечный Огонь в нише гранитной стены.
В начале октября 1941 года военное положение Советского Союза стало весьма близким к состоянию, определяемому термином «катастрофа».
Несмотря на то, что блицкриг по сценарию «Барбаросса» наткнулся на упорное сопротивление Красной армии, гитлеровская Германия была близка к достижению одной из главных целей: захвату Москвы.
Город стратегического значения
Прорыв гитлеровцев в районе Вязьмы с последующим окружением советских армий создал ситуацию, при которой на пути к Москве практически не осталось частей, способных оказать сопротивление.
12 октября 1941 года передовые части гитлеровцев подошли к Калинину (Твери). Город с населением в 216 тысяч человек был не просто крупным промышленным центром. Здесь сходились крупнейшие транспортные артерии: шоссе Москва — Ленинград, водный путь по Волге и Октябрьская железная дорога.
Гитлеровцы планировали использовать Калинин не только как опорную точку для дальнейшего наступления на Москву. В перспективе отсюда стратеги вермахта намеревались наносить удары в направлении Ленинграда, Ярославля, Рыбинска.
В теории на подступах к Калинину были подготовлены рубежи обороны. Но наступающие немцы проходили их без боя: войск для их защиты физически не было.
Немецкий указатель на город Калинин, 1941 г. Фото: РИА Новости / Павел Касаткин
«Прибыл в Калинин и попал в очень сложную обстановку»
Будущий маршал Победы Иван Конев оказался в Калинине при драматических обстоятельствах: ему грозил трибунал после катастрофы под Вязьмой, но вмешавшийся Жуков спас Конева, сделав его своим заместителем и отправив наводить порядок на Калининском направлении.
«12 октября в качестве командующего группой войск я прибыл в Калинин и сразу попал в очень сложную обстановку», — писал Конев в воспоминаниях.
«Сложная обстановка» — это еще мягко сказано. Немецкие полчища двигались на город, а советская группировка существовала только в теории. В самом Калинине оставались лишь курсанты да составленные из рабочих истребительные отряды.
В Ставке понимали, что ситуация плачевная, и срочно перебрасывали все, что могли собрать. В тот момент с одной стороны к городу подходили немцы, с другой — эшелоны с частями 5-й стрелковой дивизии подполковника Телкова .
Сказать, что дивизия была ослабленной, — это не сказать ничего. В трёх стрелковых полках насчитывалось в среднем по 430 бойцов, вооруженных винтовками, плюс 7 станковых и 11 ручных пулеметов. Артиллерия представляла собой 14 орудий калибра 76 и 122 мм, а также шесть противотанковых «сорокапяток».
Артиллеристы ведут огонь под городом Калинин, 1941 г. Фото: РИА Новости / Александр Капустянский
Узлы обороны взламывали огнеметными танками
Частям дивизии было приказано занять оборону и держаться во что бы то ни стало вместе с курсантами и ополченцами. Необходимо было выиграть время для подхода новых подкреплений.
Утром 13 октября закипели бои. Немцы бросили в бой авиацию и танки, стремясь раздавить очаги советской обороны.
Сбить красноармейцев с позиций с ходу не удалось. В ночь на 14 октября в город прибыла 256-я стрелковая дивизия генерала Горячева .
Но все равно этих сил было крайне мало. К утру 14 октября гитлеровцы нацелили на Калинин группировку в составе 1-й танковой дивизии, 900-ю моторизованную бригаду и части сил 36-й моторизованной дивизии. Всего этот ударный кулак насчитывал около 20 000 человек.
По некоторым подсчетам, наступающие по численности превосходили обороняющихся в восемь раз, что, казалось бы, не оставляло советским частям никаких шансов.
Тем не менее бои на подступах и в самом Калинине носили упорный и ожесточенный характер. Немецкие офицеры, участвовавшие в боях, вспоминали, что русские дрались за каждый опорный пункт и, чтобы их взять, приходилось использовать огнеметы и огнеметные танки.
К утру 15 октября 5-я стрелковая дивизия, потеряв из своего более чем скромного состава около 400 человек убитыми и ранеными, вынуждена была отойти на окраину Калинина, на рубеж станций Константиновка — М. Перемерки — Котово.
256-я стрелковая дивизия после ожесточенных боев также отступила на новые рубежи, однако вместе с подошедшими на помощь передовыми подразделениями 8-й танковой бригады полковника Ротмистрова и 16-го пограничного полка не допустила прорыва немцев на Торжок.
Советские солдаты в Калинине, 1941 г. Фото: РИА Новости
Идущие на смерть: как рейд танковой бригады поверг гитлеровцев в ужас
Гитлеровцы захватили Калинин, но с планами дальнейшего продвижения возникли большие проблемы. Спешно созданная оперативная группа генерала Ватутина общей численностью в 20 000 человек при поддержке 200 орудий и минометов и 20 танков отрезала вырвавшуюся вперед группировку немцев и к 21 октября разгромила ее.
К этому моменту решением Ставки был сформирован Калининский фронт, в состав которого были переданы четыре армии Западного фронта. Командующим фронтом был назначен Иван Конев.
В историю вошел рейд 21-й танковой бригады. Спешно сформированное во Владимире подразделение получило задачу выйти в тыл калининской группировки немцев, содействуя операции по освобождению города.
Это был отчаянный бросок. Танкисты шли, не имея прикрытия от ударов вражеской авиации, прорываясь через районы, оборудованные противотанковыми пушками.
Из 27 танков Т-34 и 8 танков Т-60, двинувшихся на Калинин утром 17 октября, до самого города добрались лишь 8. Танк старшего сержанта Степана Горобца прошел через Калинин с запада на восток, сея панику среди фашистов. Экипажу Т-34 удалось уничтожить один вражеский танк, до 20 автомашин и несколько десятков гитлеровцев.
Всего же 21-я бригада в ходе рейда уничтожила 38 танков противника, до 200 автомашин, 82 мотоцикла, около 70 орудий и миномётов, не менее 16 самолётов на аэродромах, 12 цистерн с горючим, большое число солдат и офицеров.
Потери бригады тоже были очень тяжелыми: 25 танков и 450 человек личного состава. В этом рейде пали смертью храбрых Герои Советского Союза Михаил Агибалов и Михаил Лукин , удостоенные высокого звания за бои на Халхин-Голе.
Разбитые немецкие танки под Москвой. Фото: РИА Новости / Самарий Гурарий
«Шансы на обход Москвы одновременно с севера и юга были весьма невелики»
Яростное сопротивление советских войск и наносимые контрудары заставили командующего группой армий «Центр» фон Бока 23 октября принять решение о приостановке наступательных действий в районе Калинина.
Оставаясь в руках немцев, город находился настолько близко от линии фронта, что использовать все его преимущества гитлеровцы так и не смогли.
Командующий немецкой 3-й танковой группой Герман Гот писал в воспоминаниях: «3-я танковая группа из-за недостатка горючего растянулась между Вязьмой и Калинином и застряла на этом участке, ввязавшись под Калинином в тяжелые бои, и уже испытывала недостаток в боеприпасах. Крупные по численности боеспособные силы противника, сосредоточенные по левому берегу Волги и северо-западнее Ржева, нависали над ее флангом. Таким образом, шансы на обход Москвы одновременно с севера и юга были весьма невелики».
Фронт на калининском направлении стабилизировался на рубеже Селижарово — река Большая Коша — река Тьма — северная и восточная окраины г. Калинина — западный берег Волжского водохранилища.
Красноармейцы демонстрируют первые немецкие знамена, захваченные в боях за освобождение города Калинина. Фото: РИА Новости / Александр Гличев
Освобождение
Попытки советского командования отбить Калинин успехом не увенчались. С другой стороны, активность наших войск сковала 13 пехотных дивизий группы армий «Центр», которые гитлеровцам не удалось использовать на направлении главного удара во время ноябрьского наступления на Москву.
5 декабря 1941 года части Калининского фронта перешли в контрнаступление. К исходу 9 декабря части 31-й армии генерал-майора Юшкевича , прорвав вражескую оборону, продвинулись на 15 км и создали угрозу тылу группировки противника в районе Калинина.Над немецкой группировкой нависла угроза окружения. Несмотря на всю стратегическую значимость Калинина, гитлеровцы приняли решение отступать. К 13 часам 16 декабря 1941 года город Калинин был полностью очищен от вражеских войск.
Немцы находились в Калинине шестьдесят три дня, с 14 октября по 16 декабря 1941 года. Это одна из самых трагических страниц в истории моего родного города.За время работы журналистом мне не раз и не два приходилось беседовать с коренными калининцами старшего возраста.
Рассказы о войне, об оккупации, о потерях родных и близких оставались самыми значительными событиями в жизни каждого из них. Всегда. Только так. Все остальное меркло перед пережитым в войну.
История оккупации города так и не написана. Конечно, есть архивы, в которые можно будет заглянуть и через пятьдесят лет. Может еще и лучше - все оцифруют и исследователю не придется глотать архивную пыль.
Но живые свидетели эпохи постепенно уйдут. Как уже ушли некоторые из моих собеседников, о которых я когда-то писала в рамках большого цикла "Тверская сага".
У меня нет ответа на эти вопросы...
День освобождения Калинина празднуют 16 декабря. До этого периода я постараюсь выкладывать материалы о войне, о героях и простых людях, об оккупации.
Надеюсь, они вызовут у вас интерес.
Для жителей города Калинина 14 октября 1941 года, возможно, самый трагический день в истории и без того жестокого двадцатого века.
В этот день немецко-фашистские войска, двигаясь по направлению с востока, вышли на окраину города в районе Мигалова и постепенно заняли весь город.
Так началась оккупация, которая длилась 63 дня.
Не так много, скажет кто-то.
Но оставшиеся в оккупации мирные жители не могли знать, когда она закончится. Они испытывали голод, холод, а главное - смертельный страх перед новой властью.
Некоторые люди оккупацию не пережили, погибнув от невыносимых условий жизни или новой власти. Частью пейзажа Калинина стали виселицы. Расстрелы и аресты - обыденностью. Ходить по городу свободно запрещалось, нужен был пропуск, в 16.00 начинался комендантский час.
Все, кто пережил оккупацию или побывал в эвакуации, считают этот период самым значительным в своей жизни. Все разговоры жителей Твери о прошлом рано или поздно сводятся к этой теме. Но так было не всегда. Длительное время пребывание в оккупированном городе считалось позорным пятном в биографии человека. Сейчас уже можно воспоминать все. Но много ли осталось в Твери людей, помнящих оккупацию? Слово – тем, кто может рассказать о трагических событиях конца 1941-го года.
Инна Георгиевна Бунина,
в 1941-м году - 9 лет:
22 июня 1941 года моя мама родила близнецов, Веру и Колю. Отец почти в тот же день ушел на фронт, он был хирургом.
Во второй декаде октября началась эвакуация жителей города.
Мы жили тогда в доме № 10 по улице Вагжанова, в так называемом крепзовском доме, из окон нашей квартиры было хорошо виден исход жителей из города. Начальствующему составу выделялись автомашины, на которые они грузили свои вещи, мебель, вплоть до кадок с фикусами.
Простые люди уходили пешком, захватив с собой только ручную поклажу, по обочинам улицы шли раненые в окровавленных бинтах, многие на костылях, женщины с детьми, старики. Это была страшная картина.
К вечеру 14 октября на улице появились мотоциклы с немцами, за ними танки. Они входили в практически пустой город.
Моя мама отказалась эвакуироваться. Идти было некуда, да и как пойдешь? Кроме меня и крошечных близнецов, в семье были бабушка и дедушка, уже пожилые люди.
Так мы остались, как тогда говорили, под немцем. Магазины не работали, взять еды было негде. Мама ходила на поле за нынешней площадью Гагарина, где можно было найти мороженую капусту, и на элеватор за горелым зерном.
Было очень холодно, мы все жили в одной комнате, топили единственную печку-буржуйку.
Так прошли долгие два месяца оккупации.
Горько вспоминать, что освобождение города советскими войсками принесло нашей семье новые беды.
Маму обвинили в пособничестве оккупантам и арестовали.
Ее поместили в городскую тюрьму №1, что недалеко от нашего дома.
Близнецы плакали от голода. Один раз в сутки матери разрешали их покормить, для этого бабушка на саночках возила детей в тюрьму.
Бабушка написала отцу об аресте мамы, он приехал с фронта и добился ее освобождения.
Маму опять приняли на КРЕПЗ, где она долгие годы заведовала химической лабораторией.
Но пребывание в оккупации так и осталось черным пятном в ее биографии.
После Победы отец вернулся с фронта невредимым, и мама еще раз родила близнецов, это опять были мальчик и девочка.
Елена Ивановна Решетова,
в 1941-м году – 16 лет:
Днем 13 октября я была в гостях у тетки на Медниковской улице, это в самом центре Калинина.
Когда нам сказали, что враг уже подходит к городу, я отправилась домой, в деревню Андреевское, это в районе поселка Сахарово, за Тверцой.
Из дома мы старались никуда не уходить. Кто же знал, что наша деревня окажется почти на передовой?
По улице каждый день шли части Красной Армии. В избах ночевали красноармейцы, человек по двадцать в каждой. Они мне казались мальчишками ненамного старше меня. В некоторых домах места не хватало не то, чтобы лечь, сесть иногда было некуда, и солдаты стояли всю ночь, как лошади.
Наутро они уходили на передовую, на берег Волги. Бои шли в районе Константиновки, Савватьева, Поддубья.
Наши части штурмовали высокий противоположный берег. С высоты наши солдаты были хорошо видны, немцы расстреливали их почти в упор.
Мало кто возвращался назад. Убитых хоронили в горе возле Андреевского.
Каждый день привозили новых раненых. Пока в Сахарове не открыли госпиталь, солдаты лежали в холодных сараях и стонали.
Мы помогали им чем могли, старались не плакать и не думать о своих воюющих отцах, мужьях, братьях.
Нина Ивановна Каштанова,
в 1941-м году – 15 лет:
Мой отец, Иван Тимофеевич Крутов, воевал на финской войне и вернулся сильно раненым. Нас в семье было пятеро детей, я самая старшая.
В октябре 1941 года мы пешком отправились в эвакуацию, осели в Рамешковском районе, в карельской семье, оттуда отца призвали на фронт, больше мы его никогда не видели, в марте 1942-го из-под Ржева пришла похоронка.
Хозяева относились к нам хорошо, давали молоко, творог. Но все-таки было голодно.
Моя мама, Анна Архиповна, чтобы прокормить нас, ходила по дворам, прося подаяние. К вечеру возвращалась, выкладывая из холщовой сумки хлебные горбушки, вареные яйца, картофелины, куски каши.
Этого момента мы с нетерпением ждали весь день. Шестнадцатого декабря в избу прибежала бригадирша и крикнула: «Калининские, радуйтесь! Город освободили!»
Но в Калинин мы вернулись нескоро. Первая вернулась я, в конце января. Шла пешком, три дня, ночуя в деревнях.
Наш домик на 1-й Беговой, к счастью, уцелел, правда, в нем не было стекол, да и сквозь крышу светили звезды. Но у многих наших знакомых жилье было в еще худшем состоянии.
В первый же день по возвращении я отправилась на поиски работы, без которой не давали карточек на хлеб.
Но работы не было: предприятия стояли, рабочие требовались только для расчистки завалов, куда меня, еще 16-летнюю, не брали.
Мне повезло устроиться курьером в Пролетарский райкомхоз. Это позволило получить карточку на 400 граммов хлеба в сутки. Есть хотелось всегда, постоянно.
За махинации с карточками с те времена сажали, не задумываясь. В нашем домоуправлении так поплатились несколько женщин, которым дали по 10 лет лагерей.
Галина Анатольевна Николаева,
в 1941-м году – 18 лет:
До войны я с мамой и младшей сестрой Августой жила на станции Кулицкая, где мама работала в школе.
За полгода до начала войны мама умерла, и мы с 15-летней сестрой остались вдвоем.
В июне 1941 года я получила аттестат зрелости и подала документы в педагогический институт. Меня зачислили в студенты, но приступить к занятиям я не успела.
Началась оккупация. Все два месяца мы с сестрой просидели в учительском общежитии на Кулицкой.
В конце декабря я пешком отправилась в освобожденный Калинин. Город стоял в руинах.
Больше всего меня напугало зрелище немецкого кладбища на площади Революции. В неглубокие могилы были вертикально навалены трупы. Они заледенели и раскачивались от ветра, отвратительно скрипя.
Я дошла до Медниковской улицы, где жили наши родные. Там меня встретили тетя и сестра, напуганные, но невредимые. Они рассказали о страшной смерти сестры нашего отца, Нади Ахматовой.
До войны Надя считалась позором семьи. Она работала кассиршей то в горсаду, то в бане, встречалась с разными мужчинами.
С началом войны Надя стала разведчицей 31-й армии, много раз переходила линию фронта. Однажды была схвачена и попала в гестапо, где ее долго мучили. Изуродованное тело Нади было найдено после освобождения города.
В пединституте вскоре начались занятия. Я приступила к учебе, но быстро поняла, что не смогу выдержать постоянный голод.
По карточкам давали хлеб, в институтской столовой – прокисшую капусту. К столикам то и дело подходили старики и умоляли студенток оставить хоть немного еды. В одной из попрошаек я с ужасом и стыдом узнала свою школьную учительницу немецкого языка Марию Васильевну.
Вскоре я оставила институт, в школе на Кулицкой мне дали направление в Вышний Волочек, на 6-месячные курсы преподавателей, после которых я отправилась учительствовать в село Погорелое Городище.
Моя сестра Гутя в то же время поступила в Лихославльское педучилище, но из-за постоянного недоедания заболела туберкулезом и умерла.
Отца, который жил отдельно от нас, в Старице, арестовали по доносу. Его дальнейшая судьба мне неизвестна.
Зоя Евгеньевна Зимина,
в 1941 году – 17 лет:
Перед войной моя мама, Надежда Ивановна Баранова, работала секретарем в Больничном городке, у известного тверского доктора Успенского.
Жили мы недалеко от больницы, на улицы Софьи Перовской.
Когда немцы уже подходили к Калинину, мама готовила больничные документы, поэтому мы не успели эвакуироваться.
От нашего дома до Старого моста через Волгу совсем недалеко, но когда мы прибежали, чтобы перейти на другой берег, было уже слишком поздно.
Город сильно обстреливали, наш дом сгорел от пожара. Мы успели только вытащить несколько одеял.
К счастью, перед приходом немцев мама сложила в большую жестяную банку из-под леденцов семейные фотографии, которыми она очень дорожила, и закопала в огороде, поэтому они уцелели.
На время оккупации нас приютили родственники, живущие в Смоленском переулке. Помню голод, холод и страх перед неизвестностью.
Мамины сестры переждали оккупацию в Кашине, но там было ненамного лучше. Она вернулись страшными, измученными, завшивленными. Тетя Маша вскоре умерла от болезней.
Антонина Николаевна Брадис,
в 1941-м году – 16 лет:
13 октября возле дома на улице Вольного Новгорода, в котором жила наша семья, упала фугасная бомба. Она выбила стекла в окнах, убила двух соседок и контузила меня.
Это были дни массового бегства жителей из города. Кто пережил их, никогда не забудет тот панический страх, которых охватил все население Калинина. Десятки тысяч людей бежали куда глаза глядят от надвигавшихся немецких войск.
Наша семья – отец, мать, я и младшая сестра пешком прошли не одну сотню километров до города Углича.
Там мы сумели сесть на баржу. У нас на глазах немецкий самолет разбомбил другую баржу, и она затонула со всеми пассажирами. Было очень страшно, но другого выхода, кроме как плыть в неизвестность, мы не видели. Баржа шла по Волге, пока не установился лед (в 1941-м году зима наступила очень рано, уже в середине октября стояли настоящие зимние морозы).
Мы осели в Марийской республике. Отец, по профессии сапожник, быстро нашел работу. Мама в Калинине работала директором магазина, потом заведующей коопстрахкассой, в эвакуации сумела устроиться в овощехранилище перебирать овощи. Пошла работать и я, меня взяли на фабрику по производству армейских лыж.
Домой мы вернулись только весной, на той же барже. Калинин застали в руинах. Родной дом, к счастью, уцелел.
А вот многих своих одноклассников по школе и ребят со двора я больше не увидела. Погибли Женя Инзер, Женя Карпов, Юра Иванов, Женя Логунов, все это мальчишки из нашей 22-й, сейчас 16-й школы.
Они остались в оккупированном городе, боролись, как могли, с врагами, и погибли. Их выдала соседка Жени Карпова по дому. Он жил с мамой в доме № 9 по набережной Степана Разина. У подпольной группы там было место встречи. Женину маму Марию Ефимовну немцы забрали вместе с ребятами. Их долго мучили, а потом всех убили, тела были найдены после освобождения города.
В конце войны я поехала в Москву и поступила во ВГИК, Всесоюзный государственный институт кинематографии.
В общежитии жила с Нонной Мордюковой, Инной Макаровой, Сергеем Бондарчуком, Евгением Моргуновым, Лялей Шагаловой. Все они сыграли в картине Сергея Герасимова «Молодая гвардия».
Когда на экраны страны вышел фильм, на моих друзей обрушилась оглушительная слава, в общежитие мешками приносили письма.
Молодых актеров зрители отождествляли с погибшими героями.
А ребят из моего родного города героями так и не признали.
Их подвиг не получил такой известности, как их ровесников из краснодонской «Молодой гвардии», но для меня они навек герои.
Из нашей 22-й школы десятки ребят и девчонок воевали. Многие погибли.
Юра Михайлов погиб в декабре 1941-го под Волоколамском.
Коля Туманов был снайпером, погиб в 1944-м.
Юра Шуткин, медбрат, пропал без вести.
Сашу Комкова в армию не брали из-за возраста, он ушел в партизанский отряд, потом был мобилизован, погиб в Восточной Пруссии.
Володя Мошнин, подрывник-диверсант, пропал без вести.
Юра Пастер, умница, поэт, был убит в 1943-м.
Слава Урожаев погиб под Ленинградом.
Лев Беляев служил на флоте, умер от ран.
Лида Васильева всю войну провела в эвакопоезде, часто сдавала кровь для раненых, умерла в 1950-м году от болезней.
Роза Ивченко была разведчицей партизанского отряда. Много раз ходила в Калинин через линию фронта собирать разведданные. После войны торговала на вокзале пирожками, как в фильме «Военно-полевой роман». Вышла замуж, родила двоих детей.
Выжил и Володя Зайцев, самый младший из нас. В 13 лет он уже был разведчиком. Его сестра Тоня служила радисткой и погибла.
Из всех наших ребят долгая жизнь досталась только мне и Володе Зайцеву...
В ходе освобождения города погибло свыше 20 тысяч бойцов Красной Армии. За 63 дня оккупации в городе было разрушено 7714 зданий, 510 тыс. кв. метров жилья (более половины жилого фонда), из строя было выведено свыше 70 предприятий.
До 3 марта 1943 года (дня освобождения Ржева) Калинин оставался прифронтовым городом и подвергался систематическим налетам немецкой авиации.
После освобождения Калинина жители стали возвращаться в свои разрушенные дома.
Но им предстояло решать не только бытовые проблемы. Власть, которая бросила мирное население на произвол судьбы перед надвигающимся врагом, теперь решала, кто может жить в городе, а кто этого недостоин.
7 января 1942 года было принято решение исполкома Калининского областного совета депутатов трудящихся «О прописке населения в г. Калинине и норме жилой площади».
Этим решением предписывалось в период с 15 января по 1 февраля 1942 года провести новую прописку граждан.
В прописке отказывалось членам семей предателей и изменников Родины, бежавших с немцами; отбывшим лишение свободы за преступления, предусмотренные рядом статей УК РСФСР, в том числе по 58-й; работавшим во время оккупации в учреждениях и на любых работах; имевшим связь с немцами, например, посещавшим собрания, вечеринки, банкеты и т.п. В последнюю категорию попали в основном молодые женщины и девушки.
Не прописывали также членов семей лиц, арестованных после 15 декабря 1941 года. Для прописки была установлена пониженная норма жилплощади в 4,5 кв. метра, чтобы можно было расселить граждан, потерявших жилье по причине его разрушения.
История оккупации Калинина во время Великой Отечественной войны до сих пор не написана.
В большей степени исследована военная часть этого периода – как город оставляли врагу, как освобождали.
Что происходило в оккупированном городе, как жили люди, не имеющие средств к существованию и не обладающие знанием своего будущего, историков по-прежнему интересует не очень сильно.
Хочется верить, что подлинная история оккупации, основанная на документах и воспоминаниях переживших ее людей, все же будет создана и ее успеют прочитать люди, знающие оккупацию не понаслышке.
Продолжение следует